Елена Рыбина - Новгород и Ганза

Начавшиеся в IX в. контакты Новгорода с северной Европой носили в дальнейшем не только торговый, но и политический характер, что нашло отражение в упомянутом призвании варяжского князя, политических союзах, династических браках. На несомненное присутствие скандинавов указывают многочисленные находки скандинавских предметов на Городище под Новгородом. Примечательно, что хотя скандинавские предметы известны здесь с IX в., наибольшее их число приходится на X в., когда на Городище прочно обосновалась княжеская резиденция с дружиной, состоящей из скандинавов.

Отдельные скандинавские находки обнаружены и в самом Новгороде в слоях X—XI вв. В их составе две скорлупообразные фибулы, подвеска с молоточками Тора и ладьевидная подвеска, круглая ажурная привеска с орнаментом в виде сплетенных звериных туловищ, овальная ажурная накладка, бронзовые наконечники ножен меча, обломок кости с рунической надписью, костяная проколка с орнаментированной плоской головкой, фрагмент железной крученой гривны с молоточком Тора.

Столь малое число скандинавских предметов в составе огромной вещевой коллекции, собранной за годы раскопок в Новгороде, говорит об исключительном характере каждой такой находки на территории города. Перечисленные скандинавские изделия не дают основания для вывода о присутствии скандинавского элемента в населении города, тем более о локализации скандинавов в том или ином районе Новгорода, поскольку эти районы в большей или меньшей степени уже охвачены археологическими исследованиями. Эти находки не могут быть причислены также к предметам торговли, и каждая из них требует индивидуального подхода при объяснении причин их появления в Новгороде.

К сожалению, новгородско-скандинавские торговые связи практически не фиксируются археологически, а единичные находки скандинавских вещей в Новгороде являются лишь косвенным свидетельством этих связей. Вместе с тем, несомненно, скандинавские изделия, найденные в Новгороде, служат все-таки неким (слабым) индикатором новгородско-скандинавских контактов, зафиксированных в сфере политики и в торговле.

Новгородско-скандинавские торговые связи нашли отражение в скандинавских сагах. Особый интерес представляют саги, в которых рассказывается о норвежских купцах, приезжавших в Новгород за товарами и называвшихся Хольмгардсфари, т. е. купцами-путешественниками в Новгород. В одном из отрывков саги «Книга о взятии земли» рассказывается о купце — Хольмгардсфари Бьёрне, прозванном Меховым, потому что он ездил в Новгород и привозил оттуда пушнину. В «Саге о фарерцах», записанной около 1220 г., но сохранившейся в рукописи конца XIV в., рассказывается о событиях X в., в частности об одном норвежском купце по имени Хравн, который постоянно ездил в Хольмгард (Новгород) и назывался поэтому Хольмгардсфари.

В «Круге земном», своде саг о норвежских конунгах, содержится рассказ о неком Гудлейке Гардском, который был купцом и совершал торговые поездки в разные земли, в том числе и на Русь. Далее сага рассказывает, что Гудлейк отправился в Хольмгард, чтобы приобрести там по просьбе конунга Олава «драгоценные ткани, которые, он думал, пойдут конунгу на торжественные одежды», «дорогие меха» и «роскошную столовую утварь».

Особый интерес представляют саги, в которых Новгород назван «торговым городом», что является исключительным случаем, поскольку никакой другой из двенадцати древнерусских городов, упомянутых в скандинавских сагах, так не именуется. Несомненно, интересны и саги, рассказывающие об Олаве, будущем норвежском короле с 994 по 999 г., который в детстве жил в Новгороде. Рассказывая о нем, сага упоминает и новгородский торг X в.

Судя по перечисленным фактам, скандинавские купцы, и прежде всего норвежские, постоянно ездили в Новгород за высококачественной пушниной, которая поступала в город в виде дани из северных территорий. Археологические находки деревянных пломб, запечатывавших мешки с данью, свидетельствуют о том, что уже в XI в. Новгород получал пушнину с устья Ваги и из района реки Тихменга, находящихся далеко за пределами ядра Новгородской земли. На новгородском торге скандинавы покупали также предметы роскоши (драгоценные ткани, дорогую столовую посуду, очевидно, и другие товары) из Византии, стран Ближнего и Среднего Востока. Нередко поездки купцов были не только личной инициативой купцов, но санкционировались государством.

Центром международной торговли в средневековой Европе была Балтика — область взаимодействия различных народов, населявших прибалтийские земли. Долгое время ведущее положение в торговых связях Балтики занимал остров Готланд, находящийся почти в центре Балтийского моря и в политическом отношении практически независимый ни от одной из Прибалтийских стран (рис. 2). В силу своего географического положения на протяжении X—XII вв. он был промежуточной «станцией» на торговых путях Балтийского и Северного морей. На Готланде непременно останавливались все купцы, ведущие торговлю в балтийском регионе (рис. 3). В X в. устанавливаются прямые контакты Новгорода с Готландом, центром балтийской торговли в раннее время, и Швецией, что документировано обилием в указанных регионах кладов арабских монет, попадавших туда через Новгород. О связях Новгорода с Данией в XI в. свидетельствует на страницах своей «Хроники» Адам Бременский, сообщая о поездках в Остроград (Новгород) и о женитьбе новгородского князя Ильи на датской принцессе.

Судя по археологическим находкам, в X—XI вв. в Новгороде были широко распространены ткани английского производства. Речь в данном случае, очевидно, не идет о прямых контактах между Новгородом и Англией. Английские ткани, скорее всего, поступали в Новгород тем же путем, что и монеты английской чеканки, т. е. через южную Балтику. Но сам факт бытования английских товаров в Новгороде в X—XI вв. несомненен и заслуживает внимания.

Несмотря на малочисленность источников о связях Новгорода в ранний период, их общее направление и характер определяются достаточно надежно. В X—XI вв., несомненно, существовали культурно-исторические и торговые контакты между Новгородом и западнославянскими землями (южно-балтийское побережье), уходящие корнями в далекое прошлое этих регионов.

Также несомненны в рассматриваемое время и прочные связи Новгорода со скандинавскими странами и островом Готланд.

К началу XII в. первое из этих направлений практически утрачивается. К началу столетия прекращается приток западноевропейского серебра, происходит смена составов сплавов цветных металлов, которые становятся аналогичными шведскому металлу. Зато связи с Северной Европой и особенно с Готландом к XII в. укрепляются. Самым значительным событием ранних внешнеторговых связей Новгорода стало устройство в нем Готского торгового двора с церковью св. Олафа, названной в новгородских летописях варяжской божницей. (О времени основания Готского двора см. ниже.) Известно и о существовании новгородского подворья в Висбю, где до сих пор существует Новгородская улица.

Основание Готского двора, несомненно, свидетельствует о наличии развитых и постоянных торговых связей между Новгородом и Готландом. Ведь собственный торговый двор с церковью был необходим иноземным купцам только в том случае, если они регулярно посещали Новгород и вели там активную торговлю. Доказательством ранних торговых связей Новгорода с Готландом служат, как уже отмечалось, многочисленные находки арабских монет на острове. На присутствие готландцев в Новгороде XII в. указывают и некоторые другие сведения. «Вопрошание Кириково», относящееся к ИЗО—1156 гг., содержит известие о том, что новгородцы обращались за церковными требами к варяжским попам. На существование самой Варяжской церкви, какой была церковь св. Олафа на Готском дворе, указывают свидетельства новгородской летописи о ее пожарах в 1152 и 1181 гг. Несомненно, после пожара 1152 г. Варяжская церковь вновь была отстроена, что лишний раз доказывает регулярность торгового сообщения Новгорода с Готландом в это время.

Совокупность источников, несмотря на их малочисленность, позволяет говорить об активной заморской торговле Новгорода в XII в. Для этого времени характерны регулярные поездки новгородцев в Данию и на Готланд, что зафиксировано в Новгородской Первой летописи под 1130 г. в рассказе о возвращении новгородцев с Готланда и из Дании: «В то же лето идуце и — замория с Гот, и потопи лодии 7, и сами истопоша, и товар, а друзии вылезоша, нъ нази». Под 1134 г. летопись сообщает о конфискации товаров у новгородских купцов в Дании. Кроме того, в Хронике Саксона Грамматика имеется известие о том, что в 1157 г. русские купеческие корабли были ограблены у берегов Дании.