Александр Больных - Молниеносная аойна. Блицкриги Второй мировой

Поговорить побольше о французских танках у нас не получится по вполне уважительной причине. Вся их боевая карьера благополучно уместилась в полтора месяца — с 10 мая по 22 июня 1940 года…

Английские же теории использования танков представляли собой совершенно безумную мешанину абсолютно несовместимых постулатов. В результате родилось то, что сами же англичане назвали «великим танковым скандалом». Как англичане могли воевать, имея такие танки и такие военные доктрины, — непонятно. Они и не воевали, но это мое личное мнение, которое я никому не навязываю. Еще граф Игнатьев в своих воспоминаниях «Пятьдесят лет в строю» говорил, что английские джентльмены рассматривают войну как некий рискованный, увлекательный спорт. И воззрения Королевского танкового корпуса идеально укладываются в этот шаблон. Вообще создается впечатление, что английские танкисты с удовольствием заменили бы бой неким состязанием на танкодроме со стрельбами по мишеням. Концепция крейсерского танка, которую они выдвинули, представляла собой попытку возрождения кавалерии на новом уровне — кавалерии самоценной и самодостаточной. Концепция пехотного танка напоминала французскую, но в значительно ухудшенном виде.

Крейсерские танки и поступали на вооружение бывших кавалерийских полков, сохранивших старые наименования: 7-й гусарский, 5-й уланский и так далее. Вообще названия британских полков — это отдельная песня. Да еще какая! Так хранить традиции умеют одни только англичане. Вместо пошлых номеров, вроде 123456789-й танковый полк, они бережно сохранили все средневековые названия. Черная Стража! Гнедые королевы! Дербиширские йомены! Шервудская лесная стража! Ланкаширские фузилеры! При этом встречаются уже совсем непонятные конструкции вроде: King's Royal Rifle Corps — Короля королевский стрелковый корпус. Причем совершенно отдельно от собственных короля полков — King's Own Regiments. К сожалению, все эти красоты отнюдь не повышали боевую мощь полков.

Мало того, британские танки представляли собой просто незабываемое зрелище. Вот, например, самый массовый крейсерский танк Mark VI (А15) Crusader. Его главной отличительной особенностью была совершенно необычная форма башни, которая не повторялась ни до того, ни после. Разумеется, конструкторы нашли объяснение скошенным вниз стенкам. Однако они работали так, как конструкторы явно не предусматривали, — образовав своеобразный «снарядоулавливатель». Любой снаряд, попавший в нижнюю половину башни, направлялся прямо в ее погон. Последствия предсказать было несложно. Однако на этом экзотика не заканчивалась. Конструкторы решили добавить пулеметную башенку рядом с местом водителя. Это в 1939 году!

Столь же диковинно выглядели и пехотные танки. Например, «Матильда I» при весе более 11 тонн и броне в 60 мм, что для 1937 года было очень даже неплохо, была вооружена всего лишь одним-единственным пулеметом, к тому же пехотного калибра. Нулевая ценность такого вооружения была очевидна для всех, кроме командования Королевского танкового корпуса. Слабый и ненадежный двигатель вообще превращал «Матильду I» в ползающий (слово «самоходный» звучит как явное преувеличение) пулеметный дот. «Сегодня я видел настоящее чудо — «Матильду» на вершине холма», — говорили сами английские танкисты.

А вооружение? Оно способно вызвать слезы жалости. Дело в том, что с 1938 по 1942 год основным вооружением британских танков была 2-фунтовая скорострельная пушка нескольких модификаций. И это в то время, когда все остальные страны перешли на 75-мм пушки! Мало того, к этой самой 40-мм пушке англичане имели только бронебойные снаряды! Да, британские танкисты собирались воевать только с танками противника, затевая рыцарские поединки, как в добрые старые времена, и в таких случаях пушка, имевшая неплохую бронебойность, была относительно полезна. Но как быть с пехотными танками?! Они-то имели точно такую же! Никто не заметил глубокого противоречия в самой концепции. Танки сопровождения пехоты должны уничтожать уцелевшие узлы вражеской линии обороны. И что прикажете, стрелять по доту малокалиберной болванкой? Нет, если говорить строго, фугасные снаряды все-таки существовали. Однако они обладали ничтожной разрывной силой, и английские танкисты просто не брали их. Недаром, когда к нам по ленд-лизу начали поступать английские танки, возник вопрос о производстве собственных 40-мм фугасных снарядов.

Ничего не изменило и появление 6-фунтовой пушки (57-мм). Вот потому англичане долгое время считали лучшим своим танком американский «Грант», который на самом деле был паршивой машиной. Но ведь он имел 75-мм пушку!

Но будем справедливы. Немецкие танки были еще хуже, однако это не мешало немцам воевать. А вот организация танковых частей намертво перекрывала англичанам путь к блицкригу. Как мы увидим позднее, они так и не сумели освоить эту сложную науку до самого конца войны. Как мы видим, количество претендентов на владение мега-оружием «Blitzkrieg» стремительно сокращается.

Накануне войны британские танки были сведены в полки и бригады, дивизии появились много позднее. Их организация оставляла желать много лучшего. Даже после нескольких лет войны англичане упрямо цеплялись за концепцию чисто танковых соединений. В немецких танковых дивизиях имелся только один танковый полк. Остальное — мотопехота, артиллерия, разведка, связь и так далее. У англичан — танки, танки и только танки, несколько разбавленные артиллерией. В составе одного полка пехотные и крейсерские танки не уживались, поэтому полки, оснащенные крейсерскими танками, мы называем бронетанковыми (Armoured), а полки, оснащенные пехотными танками, носили официальное название армейских танковых {Army tank). Уже сама структура британских танковых бригад напрочь отсекала для них возможность использования тактики блицкрига.

Более того, англичанам, похоже, была противна сама идея массирования танковых сил, потому что в составе британской армии имелась лишь пара-тройка танковых дивизий. Танковые корпуса не формировались, и эти дивизии входили в состав обычных армейских корпусов, перемешавшись с пехотой. О создании танковых армий англичане даже не задумывались. Вообще, характерной чертой действий британских войск в эту войну была неторопливая методичность, которая по самой своей природе отрицает блицкриг. Тлеющий разряд, конечно, тоже электрическое явление, но на удар молнии он совершенно не похож.

Итак, позади осталась молниеносная кампания в Западной Европе, и главные силы Вермахта направились на Восток, где их ожидал гораздо более грозный противник. Правда, немцы его таковым не считали. Наоборот, в ходу была поговорка про колосса на глиняных ногах, и воевать с ним Вермахт собирался одной левой. Именно поэтому по результатам французской кампании если и были сделаны какие-то выводы, то мер почти никаких не приняли.

К началу июня 1941 года в составе Вермахта имелось: 877 — T-I, 1074 — Т-II, 350 — Т-III с 37-мм пушкой, 1090 — Т-III с 50-мм пушкой, 517 — T-IV, 170 — 35(t), 754 — 38 (t) и 330 командирских танков. То есть сохранился значительный процент «танков» нулевой боевой ценности. Ну и естественно, что в боевых частях количество танков было меньше. Так что определенные изменения все-таки заметны. Танки Т-III начали перевооружать 50-мм пушкой, однако и здесь не обошлось без приключений. Гитлер потребовал установить пушку длиной 60 калибров, но промышленность решила ограничиться гораздо менее мощной пушкой в 42 калибра. Да, такое паллиативное решение имело под собой основания. Эту пушку можно было установить в старой башне без переделок, тогда как 60-калиберная требовала изменить конструкцию. Но главной причиной, скорее всего, оказались все те же выводы. Пока все обстоит нормально, зачем стараться?

Гораздо большие перемены были произведены в организационной структуре Панцёрваффе. Была изменена структура танкового полка, сформированы новые танковые дивизии. Если во Франции действовала сначала одна, а потом две танковые группы, то теперь к наступлению готовились уже четыре танковые группы. Увы, от этого увеличения количества соединений число танков в них возросло совсем не в четыре раза. И перспективы новой кампании, знай немцы истинное количество советских танков, выглядели бы совсем мрачными. А ведь Гудериан еще в своей книге предрекал, что русские будут иметь около 10 000 танков, однако даже он не представлял себе истинной численности советских танковых войск. Кстати, к этой цифре немцы за всю войну даже близко не подошли, а мы ее превышали много раз.

Численность танков в немецкой армии разные источники указывают разную, но разброс, как правило, не превышает 20–30 танков каждого типа. А что противопоставила им Красная Армия? Вот здесь расхождение цифр оказывается совершенно фантастическим — от 18 до 26 тысяч танков. Опять же, в составе действующей армии танков было заметно меньше, а в западных военных округах — еще меньше. Но любые варианты подсчета дают трех-четырехкратное превосходство Красной Армии над Вермахтом.