Борис Кузнецов - «Она утонула...». Правда о «Курске», которую скрывают Путин и Устинов

Комплекс торпедной стрельбы 650-миллиметровыми перекисно-во-дородными торпедами не испытывался, контрольные стрельбы из него не проводились.

Я не знаю, кто утверждал акт приемки «Курска», Главкомом ВМФ тогда был адмирал флота Феликс Громов, один из главных виновников развала российского Военно-морского флота. Это при нем корабли продавались по цене металлолома и уводились за границу десятки судов. Это при нем преследовались адмиралы, которые противодействовали воровству на флоте. В состав 1-й флотилии подводных лодок Северного флота «К-141» принимал Михаил Моцак, бывший в то время контр-адмиралом и командующим этой флотилией. Именно он руководил боевой подготовкой основного и резервного экипажа. Это он — один из виновников гибели «Курска».

Но вернемся к расследованию уголовного дела.

Не могу не отметить некоторые концептуальные ошибки следствия. К участию в расследовании, впрочем, как и к работе правительственной комиссии, были привлечены лица и организации, которые проектировали и строили корабль, имели отношение к его эксплуатации и к боевой подготовке экипажа. То же самое касается специалистов ВМФ, которые служат, носят погоны и в той или иной мере зависят от руководства Военно-морского флота.

Почему в качестве экспертов не привлекли отставных подводников и специалистов в области военно-морского дела, например, бывшего руководителя спасательной службы ВМФ России контр-адмирала Юрия Сенатского[12], авторитет которого признан во всем мире? Благодаря конгрессам, в которых ежегодно участвует Санкт-Петербургский клуб моряков-подводников, я встречался с подводниками многих стран. Куроедов, например, известен единицам, а Сенатского знают все, кто так или иначе связан или интересуется спасением моряков в море. В период работы над делом «Курска» и над книгой я встречался с Юрием Константиновичем, получил от него немало ценных советов и рекомендаций. Впрочем, в списке «моих специалистов» — десятки действующих и отставных подводников, судебных медиков, водолазов-спасателей, которым я очень признателен за помощь.

Любое расследование — это прежде всего исследование события, которое произошло в прошлом, и лишь потом — юридическая квалификация событий и деяний. А любое исследование требует научной чистоты. Если в науке результат не достигнут или выводы исследования ошибочны, это может и не причинить вреда, особенно когда речь идет о научных теориях и фундаментальных исследованиях.

Более того, отрицательный результат научного эксперимента, скорее всего, приведет к новому открытию либо обозначит правильный путь. А за ошибками юристов часто стоят живые люди, и недобросовестность, необъективность следователя, судьи, прокурора, бездеятельность или ошибки адвоката могут сломать их судьбы. Неумышленные ошибки и заблуждения в юридической практике принято называть судебными ошибками, которые чаще хуже, чем преступления.

В деле, которому посвящена эта книга, речь идет о намеренных действиях верховной власти, органов расследования и суда, руководителей ВМФ и Северного флота, о действиях, направленных на сокрытие истины. А это уже — самое обычное преступление.

Власть присвоила себе право не только судить, но и эксклюзивное право на «правду». Это она решает, что мы должны знать или чего мы знать не должны. Это она «ломает позвоночники» людям, которые не хотят жить по ее правилам. Это она калечат людские души, ломая характеры, затаскивая их в свое сообщество и делая из них соучастников-пособников.

Представители власти лгут. Иногда откровенно и нагло, иногда — наукообразно. Лгут по утрам и вечерам, даже во сне. В дождь и в снег, в ветер и в штиль.

Итак, о вранье. Вранье на флоте не относится к явлениям сугубо современным. В книге ныне покойного Николая Мормуля[13] «Катастрофы под водой» я обнаружил любопытные факты, связанные с учетом побед наших подводников в годы Второй мировой войны.

«Долгое время, — пишет автор, — никто вообще не подвергал сомнению достижения советских подводников, считающихся у нас асами. Например, еще пару лет назад в победном списке Валентина Старикова значилось 17 уничтоженных единиц, Ивана Травкина -13, Николая Лунина -13, Мамеда Гаджиева — 10, Григория Щедрина — 9, Михаила Калинина — 6, Владимира Коновалова — 7, Петра Грищенко и Александра Матиясевича — 18. Однако флотский историк Вячеслав Красиков утверждает: в докладах командиров подлодок и высшего командования имели место банальные приписки. Красиков приводит красноречивый пример с докладом командира „Щ-406“, капитана III ранга Е. Я. Осипова. Летом 1942 года тот рапортовал: потоплено пять транспортов водоизмещением 40 тысяч тонн! Как известно, лодку за это наградили орденом Красного Знамени, а самому Осипову присвоили звание Героя Советского Союза. Но ни одно из этих потоплений не подтверждается послевоенными исследованиями! Подобные „нестыковки“, по мнению историка, встречаются у легендарных командиров сплошь и рядом.

Не подтвердились сведения о количестве потопленных кораблей и судов: у И. В. Травкина (из 16 заявленных — один), Н. А. Лунина (из почти двух десятков заявленных — один), И. И. Фисановича (из 13 заявленных — один), В. Г. Старикова (из 11 заявленных — один) и т. д.

Не более объективными выглядят после исследований и доклады высшего командования Военно-морского флота. В декабре 1943 года нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов сообщает в своей докладной записке Сталину, что 42 подлодки Северного флота потопили 137 вражеских транспортов водоизмещением около миллиона тонн и 43 боевых корабля.

Увы, Красиков вынужден вновь прибегнуть к мягкой формулировке „не подтверждается“, поскольку документально обоснованные цифры выглядят куда скромнее: потоплено 18 транспортов суммарным водоизмещением чуть более пятидесяти тысяч тонн и 10 военных кораблей».

Далее Мормуль пишет о том, что в 1950-х годах комиссия, созданная Георгием Жуковым и Никитой Хрущевым, сравнила наши военные достижения с документами противника и цифры наших побед значительно снизились, но эти данные до сего времени не опубликованы.

Ярким примером фальсификации истории на флоте стала легенда о торпедировании подводной лодкой «К-21» немецкого линкора «Tirpitz». Альманах «Подводник России» опубликовал материал «Подводники — Герои Советского Союза (1940–1945)». В разделе, посвященном Николаю Лунину, утверждается, что он «…в июле 1942 года торпедировал в Норвежском море немецкий линкор „Tirpitz“. Эта атака стала классической для многих поколений наших подводников, такой она остается и сейчас».

Даже в своей домашней библиотеке я нашел десяток книг, которые упоминают об этом событии. Сам же «Tirpitz» и не подозревал, что был торпедирован — в вахтенном журнале линкора никаких записей на этот счет нет. В качестве оправдания отсутствия записей в вахтенном журнале «Tirpitz» об атаке Лунина приводится утверждение о том, что в документы корабля внесены изменения. Но экипаж линкора насчитывает 2340 человек. Даже во время войны, не говоря уже о послевоенном времени, удержать в тайне факт повреждения одного из лучших кораблей Германии невозможно.

Послевоенное изучение документов противника и опросы свидетелей не обнаружили доказательств нашей замечательной победы на море. Современные историки тоже стали осторожнее: в ряде последних исследований и публикаций по истории Второй мировой войны «победа» «К-21» уже не упоминается. Когда об атаке на «Tirpitz» пишет Валентин Пикуль в романе «Реквием каравану PQ-17» и когда по этому роману снимается художественный фильм, это воспринимается нормально.

Я преклоняюсь перед героизмом наших подводников в годы войны. И Николай Лунин не перестанет быть героем и не будет лишен звания Героя Советского Союза, которое, кстати, ему присвоили до этой «атаки», если станет известна правда. В учебниках по тактике и истории подводного флота эта легенда должна оставаться легендой, а не фактом истории.

Вывод, сделанный Николаем Григорьевичем Мормулем, меня потряс: «Самое вредное в нашем лукавом умолчании заключается вовсе не в том, что мы не знаем правды о своем прошлом. На этих мифах строятся все учебные программы военно-морских учебных заведений страны… Мы по-прежнему не сделали тех выводов, которые помогли бы нам что-то существенно изменить в своем настоящем».

От себя добавлю: и учесть в будущем. В учебных пособиях, которые будут изучать студенты-кораблестроители, не опишут выявленные в ходе расследования конструктивные недостатки проекта 949А, следовательно, они не будут учитываться при проектировании новых подводных лодок. Что, кстати, и происходит. Курсанты военно-морских училищ никогда не узнают об ошибках в ходе учений, при поиске и спасении экипажа, а студенты-медики, изучая судебную медицину, возьмут на вооружение безумную «методику» Виктора Колкутина.