Конкистадоры - Лиелайс Артур

В течение нескольких недель флотилия Кордовы продолжала обследовать западное побережье Юкатана. Вскоре испанцы увидели еще один город майя – Чампотон и высадились на берег, надеясь пополнить запасы пресной воды. Едва они вытащили из воды шлюпки, их окружили индейские воины. Тела и лица индейцев были разукрашены белым, черным и коричневым орнаментом, в руках они держали щиты, копья и знамена из ярких перьев тропических птиц. Индейцы знаками стали расспрашивать белых людей, не прибыли ли они с востока. Надеясь, что туземцы при первом же выстреле бросятся врассыпную, испанцы решились разбить на берегу лагерь. Индейцы окружили их плотным кольцом, оставив лишь узкий проход к морю – единственный путь к спасению.

Конкистадоры заспорили, что делать дальше. Одни хотели немедленно уходить на корабли, хотя и опасались, что при посадке в шлюпки им будет трудно отбивать атаки, другие, в том числе и Диас, советовали ночью напасть на индейцев.

Краснокожие воины готовились к битве: подняв пестрые знамена, они все теснее смыкали кольцо вокруг испанцев. С тыла им подносили стрелы и копья, еду и питье. Они жгли костры и, чтобы умилостивить бога войны, бросали в них благовонную смолу. «Мы видели, что на каждого из нас приходится около двухсот индейцев… и говорили друг другу: „Укрепим свой дух перед битвой и, уповая на господа, сделаем все для спасения своей жизни“», – писал в своей хронике старый солдат Берналь Диас.

Атака началась на рассвете. Осыпая испанцев градом стрел, дротиков и камней, толпы туземных воинов бросились на лагерь конкистадоров и смяли их ряды. После второй атаки были тяжело ранены восемьдесят испанцев (в Берналя Диаса тоже попало три стрелы), но огонь мушкетов и стальные клинки испанцев остановили туземцев. Началась рукопашная, в которой на каждого испанца приходилось не менее тридцати индейцев. Туземные воины оглашали воздух криками: «Убейте вождя!» И действительно, Кордова получил не менее десяти ран. Он собрал своих людей и, не видя много выхода, стал пробиваться к шлюпкам. Сопровождаемые дикими криками индейцев и осыпаемые градом стрел, испанцы достигли берега. Многие пали в пути.

Испанцы бросились к шлюпкам, но в панике перевернули их и вынуждены были спасаться вплавь, цепляясь за лодки. В море еще многие были ранены и убиты, так как индейцы преследовали их на своих пирогах.

«Так мы спаслись, – писал Берналь Диас. – Но не все: при перекличке не оказалось семидесяти пяти товарищей, помимо тех двоих, которые были захвачены туземцами в плен; а вскоре еще пятеро умерли от ран и жажды. А ведь битва продолжалась всего около получаса!»

Конкистадоры отметили это место на картах и назвали его «Бухтой злой битвы». Завоеватели понесли тяжелый урон, запасы продовольствия и пресной воды были исчерпаны. Не хватало людей, чтобы управлять кораблями, и малое судно пришлось сжечь, предварительно сняв с него оснастку и груз.

Испанцы испытывали тяжкие страдания от лихорадки и загноившихся ран. Их мучила нестерпимая жажда, так как при поспешном бегстве из Чампотона они бросили на берегу свои бочки с водой.

В поисках пресной воды экспедиция медленно двигалась к югу вдоль западного берега Юкатана. Но как на зло желанных источников не было и в помине, а в бухтах и устьях рек вода была соленой. Главный кормчий Аламинос предложил пойти от лагуны Терминос напрямик к Флориде, которую он знал по совместному походу с Хуаном Понсе де Леоном. По его словам, там можно найти воду и к тому же оттуда легче вернуться на Кубу. Так испанцы впервые пересекли Мексиканский залив и через четыре дня, полумертвые от жажды, добрались до Флориды. Здесь двадцать наименее пострадавших от ран матросов, хорошо вооружившись, сошли на берег, выслали вперед дозор и начали быстро рыть колодец, который вскоре наполнился прекрасной питьевой водой. Прошло около часа, когда вдруг матросов, рывших колодец, и тех, кто остался в шлюпке, атаковали индейцы. Испанцам с величайшим трудом удалось отбиться и взять в плен троих раненых туземцев. В этой схватке опять многие конкистадоры были ранены, а один попал в плен.

Захватив бочонки с водой, матросы вернулись к кораблю. «Радость была так велика, будто мы привезли им жизнь! – писал Диас. – Но один из солдат, словно лишившись рассудка, не стерпел, прыгнул в лодку и стал пить, пить без конца, так что вскоре распух и умер».

По дороге в Гавану на долю испанцев выпало еще немало испытаний: один корабль наскочил, на риф и чуть не пошел ко дну, команда из последних сил откачала воду насосами.

На Кубе капитан Кордова отправился в свое поместье, где через десять дней умер от ран. Остальные участники похода пошли на кораблях в Сантьяго – тогдашнюю столицу Кубы. Там они подробно рассказали об экспедиции губернатору и передали ему пленных, награбленные золотые изделия и языческих идолов.

Весть о новом открытии привлекла всеобщее внимание не только на Кубе, но и на других островах и даже долетела до Испании. Все только и говорили, что столь богатых земель – с каменными дворцами и храмами – никто в Новом Свете еще не видел и что страна эта изобилует золотом. Однако участники экспедиции вернулись оттуда с пустыми руками…

Слухи о новой земле, как рассказывает в своем обширном труде испанский историк Овьедо, снова воспламенили воображение испанцев, они опять грезили золотом. Веласкес снарядил на свои средства новую экспедицию во главе со своим племянником капитаном Хуаном Грихальвой. Губернатор предложил участвовать в ней и Берналю Диасу. Последний сначала было отказался, назвав Юкатан страной ран и смерти, на которую надо раз и навсегда махнуть рукой. «Нищими, в ранах, вернулись они оттуда, – писал Диас. – И это еще было счастьем. Такова судьба всех первооткрывателей». Но затем Диас все же дал согласие.

В начале апреля 1518 года четыре каравеллы Грихальвы, взяв на борт двести сорок человек, снялись с якоря и отправились к берегам Юкатана. Суда вели такие опытные кормчие, как Педро Альварадо и Франсиско Монтехо, впоследствии сыгравшие большую роль в завоевании Мексики и Юкатана, а также знаменитый кормчий Аламинос – фактический руководитель этого похода. О Аламиносе советский ученый И. П. Магидович сказал, что во всей истории географических открытий нельзя найти другого столь же замечательного мореплавателя, который был бы так беспричинно и несправедливо забыт. Аламиносу – соратнику и ученику Колумба фактически принадлежит честь открытия Флориды и Юкатана, а также большей части берегов Мексиканского залива, но слава его досталась командирам экспедиций, ничего не смыслившим в навигации.

Хуан де Грихальва.

Через восемнадцать дней испанцы достигли тогда еще неизвестного острова Косумель (Ласточкин остров) у северной оконечности Юкатана. Людей на острове не было видно. Туземцы попрятались и издали следили, как чужестранцы рыщут среди покинутых ими домов и храмов.

От Косумеля флотилия двинулась дальше вдоль северного и западного побережья Юкатана, по маршруту Кордовы. Грихальва видел, что это земля высокой цивилизации. Большие строения, сложенные из камня и оштукатуренные, ничуть не походили на индейские хижины на островах Карибского моря. Здесь было развито земледелие, жители изготовляли прекрасные ткани из хлопка, носили золотые украшения тонкой работы.

Испанцы часто встречали на пути большие каменные кресты – культовые знаки индейцев, и не переставали удивляться им. Возможно, именно поэтому Грихальва назвал полуостров Новой Испанией, а позднее это название распространилось на более обширную область. К тому же эта местность и впрямь напоминала испанцам их далекую родину.

У города Чампотона экспедиция Грихальвы тоже натолкнулась на ожесточенное сопротивление индейцев майя. Взяв с собой хорошо вооруженный отряд и легкие пушки-фальконеты, оставив суда в открытом море, Грихальва высадился на берег. По словам хрониста, индейцы, помнившие свою недавнюю победу, вели себя очень нагло и успешно атаковали испанцев, когда те еще находились в шлюпках; половина солдат десанта была ранена.