Владимир Шигин - Неизвестная война императора Николая I

Конечно, Грейги понимали, что, начав свою кампанию, им придется противопоставлять отца адмиралу Лазареву, а это сразу же вызовет ответную реакцию многочисленных учеников лазаревской школы, которые к этому времени уже надели адмиральские эполеты. Противостояние предстояло нешуточное, но Грейги на это пошли.

Ничего нового Юлия Михайловна, ее сыновья и зятья в ведении «войны» не придумали. Любая пропагандистская кампания всегда должна начинаться с обработки общественного мнения. Так как телевидения и Интернета в ту пору не было, то основной удар «семьи» пришелся на печать, и прежде всего на журнал Морского министерства «Морской сборник». Я не знаю, в каких личных отношениях с семейством Грейгов состояли главные редакторы старейшего в России журнала капитан 2-го ранга Всеволод Мельницкий, возглавлявший «Морской сборник» с 1860 по 1866 год, и генерал-майор Никандр Зеленой, руководивший журналом с 1866 по 1886 год. Впрочем, редакторы лишь исполняли волю вышестоящих инстанций.

Апогей сражения за оценку деятельности Грейга пришелся на 1863—1866 годы. В схватку были втянуты не только ветераны Черноморского флота, но и историки и выспгае должностные лица империи. Проводя аналогию с сегодняшним временем, мы можем только представить, сколько золота было брошено на решение этой стратегической для Грейгов проблемы.

Одна за другой появляются статьи в разных журналах России: статья «Адмирал А.С. Грейг» в «Записках ученого комитета Морского министерства» (СПб., 1860. Ч. 27), статья «Об адмирале Грейге» в «Кронштадтском вестнике» (1862, № 71) и, наконец, особо мерзкая и грязная статья «Из записок севастопольца» в журнале «Русский архив» (1867). Отметим, что автор «Записок» не рискнул подписаться своей фамилией, а остался инкогнито. И предусмотрительно поступил!

Статья «Из записок севастопольца» изобиловала такими пассажами: «Разные печальные обстоятельства, злоупотребления по казенным подрядам, наводнение флота греками до того, что греческий язык в кают-компаниях вытеснил русский, и еще кое-какие вещи, пока еще остающиеся под завесой, — заставили Грейга подать в отставку. Попросту сказать, он пал. Его управление представляет только легкий и небрежный абрис, может быть, во многом безукоризненный (?!), но дабы ему сделаться картиной, необходимо было прикосновение другой, более решительной кисти. Доки, водопроводы, библиотека — это были не конченные эскизы, которые попались по счастию в руки человека, способного их дорисовать.

Этот человек был Лазарев, характер преимущественно ровный, какие всего нужнее в жизни, без всяких чрезвычайных способностей (!?), но твердой, крепкой воли, достаточно взглянуть на его портрет, эту известную сутулую фигуру, сбитую как кремень, даже на движение этой руки, держащей неизбежную морскую трубу. Лазарев начал с уничтожения во флоте грековщины-грейговщины, как тогда выражались».

Статья «Из записок севастопольца» вызвала возмущение флотских офицеров. От имени моряков-балтийцев капитан-лейтенант Афанасьев публикует в том же 1867 году в «Санкт-Петербургских ведомостях» свой гневный «Ответ» на анонимные «Записки»: «Мы понимаем, что “Русский архив” есть сборник материалов для русской истории, и было бы странно с нашей стороны требовать от него исторической критики, для очистки помещенных в нем статей; но мы совершенно вправе ожидать от всякой редакции деликатности, требовать, чтобы заявлениям очевидно ложного и шутовского отзыва о наших материалах, без имени автора и, следовательно, на полную ответственность редакции, не раздражали в нас чувство справедливости».

Одновременно в «Кронштадтском вестнике» публиковали длинные списки офицеров, требующих расследования, в связи с гнусной публикацией в «Русском архиве».

Однако извиняться перед офицерами никто не собирался. Братья Грейги были уже столь могущественны, что могли не обращать внимания на стенания кронштадтев. Начав атаку на Лазарева, Нахимова и Корнилова на страницах либерального «Русского архива», они затем начали наступление на страницах военно-морского журнала «Морской сборник», который именно в это время, благодаря «трудам» великого князя Константина Николаевича и его любимца Самуила Грейга, также на некоторое время стал «поистине демократичным». Конечно, статьи для «Морского сборника» писались в более мягких тонах, чем для «Русского архива». Но суть их была та же.

Вот лишь далеко не полный перечень потока статей, посвященных временам командования А.С. Грейгом Черноморского флота, опубликованных на страницах журнала всего за несколько лет в «Морском сборнике»: Асланбегов. «Адмирал А.С. Грейг. Из воспоминаний моряка» (1861, № 12), «Несправедливый укор» (1862, № 9), «О памятнике Грейгу» (1862, № 9), три статьи «Николаев» (1861—1862), Зарудный В. «Севастопольская морская библиотека» (1862, № 12), Сайн Н. «Еще материалы для библиографии адмирала А.С. Грейга» (1862, № 8), «Сломанный редакторский карандаш» (1862, № 12), Шестаков И. «Письмо к редакторам “Сборника” и “Кронштадтского вестника”» (1864, № 4), Батьянов «Пребывание императора Николая Павловича на Черноморском флоте в 1828 году» (1869, № 8), Афанасьев Д. «Ответ моряка “Русскому архиву”» (1861, № 12). Что касается трудолюбивого врача Н. Закревского, то он опубликовал в «Морском сборнике» в 1861—1865 годах в защиту адмирала Грейга ДЕСЯТЬ СТАТЕЙ. Несколько особняком стоит более поздняя статья К. Головизина «Очерки из истории русского флота. Эскадра контр-адмирала А.С. Грейга» (1882, №11,12).

Интересно, что из всех флотоводцев 60-х годов XIX века в защиту Грейга удалось завербовать лишь одного контр-адмирала Асланбегова (в исторических трудах он иногда упоминается как Асланбеков). Кто же он такой, контр-адмирал Асланбегов, к помощи которого прибегли грейговцы?

Имя вице адмирала Асланбегова Аврамия Богдановича (он же Ибрагим-бек Аллахверди-бек-оглы) давно всеми забыто, и забыто по праву, так как вспоминать о нем, как об адмирале, особо нечего. Младшим офицером Асланбегов был еще неплох, но адмиральские эполеты были ему явно не по плечу.

Отметим, что Морской корпус Асланбегов закончил лишь в 1837 году, а на Черном море появился вообще в 1842 году, так что ни лично видеть, ни знать адмирала Грейга он просто не мог.

Поэтому восторги, источаемые в адрес адмирала Грейга Асланбеговым в его т.н. «воспоминаниях», смотрятся весьма несерьезно. Тот факт, что, будучи воспитанником адмирала Лазарева и ни разу не видя в глаза Грейга, Асланбегов принял сторону последнего, характеризует его не с лучшей стороны.

Впрочем, ничего удивительного в этом нет, так как Асланбегов был в русском флоте личностью весьма одиозной.

Из воспоминаний вице-адмирала Г.Ф. Цывинского, служившего в 1879—1881 годах на клипере «Наездник» на Дальнем Востоке: «…В Нагасаки… мы взяли Асламбекова (так в тексте Цывинского. — В.Ш.) с музыкой (в 30 чел.) и двумя флаг-офицерами… До своего неожиданного назначения на Тихий океан Асламбеков много лет командовал 8-м флотским экипажем, страстно любил свою экипажную музыку и превратился в сухопутного командира. Назначенный сменить адмирала Штакельберга на Тихом океане, он, прежде всего, озаботился забрать с собой экипажный оркестр и, прибывши с ним на “Азии” в Нагасаки, возился с ним как с писаной торбой. Наш маленький клипер был очень стеснен нахлынувшими 34-мя лишними пассажирами: адмиральские ящики с накопленными долларами и музыкальные инструменты отняли у команды половину жилой палубы. Был июль и, несмотря на тропическую жару, адмирал требовал, чтобы мы ходили в черных сапогах, сюртуках с кортиком на вахте на ходу, что противно Морскому уставу (сталь кортика нарушает показание компаса); между тем на всех судах в океане допускались некоторые вольности в форме, разрешалось носить белый тропический костюм с белыми башмаками и английскую белую каску, спасавшую от солнечного удара. Но наш петербургский адмирал знал хорошо пехотный устав Морсового поля и Михайловского манежа и отступлений от принятой там формы не допускал».

В описываемом отрывке Асланбегов предстает не только как малокомпетентный профессионал, но и как настоящий восточный падишах с личным оркестром, услаждавшим его слух, и сундуками, набитыми серебром, не говоря уже о чисто восточном самодурстве по отношению к подчиненным.

Поэтому вполне понятна описываемая Цывинским радость офицеров при отъезде Асланбегова с их клипера: «Мы по адмиралу (Асланбегову. — В.Ш.) не скучали, и долго еще в кают-компании Никольс (офицер “Наездника”. — B.Ш.) карикатурно изображал его, будто бы пускающегося в пляс под аккомпанемент канкана…»

Согласитесь, чтобы так высмеивать своего начальника, надо не то что его не уважать, надо его просто презирать…

А вот как все тот же Г.Ф. Цывинский описывает морские навыки бывшего любимца адмирала Грейга и его супруги: «“Разбойник”… шел из Нагасаки совместно с “Азией” (адмиралом Асламбековым). Адмиралу вздумалось поучить “Разбойника” (командир В.В. Житков) морскому делу, приказав ему в океане на полном ходу резать себе (т.е. “Азии”) корме, при этом требовалось резать “тонко”, т.е. как можно ближе пройти с шиком к адмиральской корме, для этого на “Азии” был выпущен за кормой буек на тонком коротком буксире. “Разбойник” обрезал раз, обрезал второй раз. “Береговой” адмирал каждый раз подымал сигнал “ближе”. В третий раз “Разбойник” угодил ему в корму; снес катер, отрезал кормовой планшир и снес гафель с флагом; себе снес бушприт со всей оснасткой и обломал форштевень. Словом, забава адмирала (по прозванию “бум-бум-эфенди”) обошлась недешево. Оба, битые, пришли в Сингапур в таком плачевном виде».