Иван Черных - Шквальный ветер

- Спасибо. Подбросил ты мне работенки. Арестовать Навроцкого не проблема, а вот как быть с мэром? Иммунитет неприкосновенности - серьезная, брат, штука. Надо в Москву докладывать... Но ничего, что-нибудь придумаем, - пообещал генерал.

Досматривать тревожные сны Валунский оставил Анатолия в своем кабинете, постелив ему на диване рядом с собой.

30

Расследование убийства Рыбочкина и Галины Бирюковой подходило к концу. Три дня назад наконец-то удалось разыскать бывшего лейтенанта милиции Александрова и сержанта Симоняна. Оба преспокойно отдыхали на Черноморском побережье, в Алуште. Служба безопасности нашла их и доставила к месту жительства и преступления. Как Севостьян и предполагал, убийство Рыбочкина и Бирюковой было делом их рук. После долгих запирательств под неопровержимыми уликами они вынуждены были сознаться в содеянном, хотя причастность к нападению на катер категорично отрицали. Они ещё не знали, что объявился свидетель, советник губернатора Русанов.

Убийство Рыбочкина произошло при следующих обстоятельствах. Когда Бирюкова вернулась из Японии, решила сообщить о вербовщике в милицию, так отомстить отставному полковнику. Обратилась к знакомому лейтенанту милиции Александрову. Тот, выслушав её, посоветовал содрать с вербовщика миллион рублей, так сказать за моральный и материальный урон. Пообещал помочь ей за небольшую плату - двадцать процентов от полученной суммы. Бирюкова согласилась.

Рыбочкин пообещал выплатить требуемую сумму, даже предложил Галине жить у него.

- Если желаешь, могу и прописать в моей квартире как дальнюю родственницу. Но денег у меня сейчас нет, подожди недели две.

Бирюкова согласилась. И все осталось бы шыто-крыто, если бы после этого Рыбочкин не отказался от поставки "живого товара" в Японию. А среди студентов уже поползли слухи о "бизнесе" мэра. Надо было пока не поздно убрать свидетелей. Это было поручено Александрову и Симоняну.

Милиционеры решили убрать отставного полковника руками Бирюковой, тем более, что она грозилась отомстить ему. А потом её - запутать следы преступления.

Пока Бабинская услаждала в гостинице очередного клиента - Александров и Симонов договорились отвезти её домой в два ночи, - патрульные забрали Бирюкову и доставили на квартиру Рыбочкина за причитаемой суммой. Попросили двери на замок на всякий случай не закрывать. Подождали с час и поднялись на третий этаж к квартире Рыбочкина. Открыли бесшумно дверь и увидели изумившую их картину: на столе стояла опустошенная бутылка шампанского, шоколад, фрукты, а в другой комнате в постели занимались любовью Рыбочкин с Бирюковой.

Деньги Рыбочкин отдал без лишних слов. А пока Александров спускался по лестнице с Бирюковой, Симонян перехватил ножом горло отставному полковнику.

Бирюкову задушили в машине и, прихватив на свалке кусок железа, привязали к ногам путаны и выбросили её в море...

Итак, все нити преступлений тянулись в мэрию Гусарова. Наблюдение за ним скрытой камерой с подслушивающим устройством позволило выявить многие его связи, в том числе с братьями Фонариными, создавшими свою агентурную и контрразведывательную сеть. Но одну нить, пожалуй самую важную и запутанную, тянущуюся в столицу, распутать пока не удалось - не хватало и сил, и полномочий местных органов правопорядка...

Показания Русанова, записанная им магнитофонная пленка во многом облегчала задачу ареста преступного экипажа. Но надо было сделать так, чтобы не спугнуть всю мафию, дождаться снятия иммунитета неприкосновенности с мэра. Это должны были сделать генералы Тюренков и Пшонкин по своим каналам. А Севостьян, побывав в штабе морских пограничников, договорился с ними произвести арест Навроцкого и его команды в море. В отряде же его отсутствие объяснить срочной командировкой в Петропавсовск-Камчатский.

Из штаба пограничников Севостьян поехал в следственный изолятор, где находились Александров и Симонян. Других участников пиратского нападения на катер из муницмпалов пока найти не удалось, разъехались кто куда.

Первым на допрос вызвал Александрова. На курортных харчах он разъелся так, что лицо лоснилось от жира, второй подбородок стал расти, а ему не было ещё и тридцати. Серые, водянистые глаза смотрят зло, затравленно - что ещё удалось выяснить этому менту, какие обвинения он может предъявить?

Севостьян достал "Дело", развернул странички, остановился на последних показаниях. Спросил:

- Дать бумагу, сразу будешь писать признания или ещё покочевряжишься?

- Я же вчера все написал, гражданин подполковник.

- Все да не все. Я думал, за ночь вспомнишь и о том, как на катер нападали, куда груз с него дели.

- О каком катере разговор, гражданин начальник? Мы с Симняном уехали отдыхать сразу, как нас уволили из муниципальной милиции. Путевки купили на месте, с пятнадцатого ноября. Можете проверить.

Севостьян не сомневался, что алиби у обоих железное - ныне за деньги все можно купить и продать. Предусмотрительные: нападение на катер было осуществлено восемнадцатого ноября, а у них уже путевка с пятнадцатого. Лихо!

- А когда прибыли в Алушту?

- Пятнадцатого.

- Значит, на пограничном корабле вы не были и в море ни на кого не нападали?

- Совершенно верно, начальник.

- И не помните, кто с вами ещё был?

- Не понимаю, о чем вы. Мы с пятнадцатого ноября находились в Алуште.

- А какая разница, с какого числа вы находились в Алуште? Я же не говорил, когда совершено нападение на катер, а вы так упорно подчеркиваете свое пребывание в Крыму. Значит, знаете, когда было совершено нападение?

- Откуда, начальник? Я просто констатирую факт.

- А такой факт ты упускаешь из вида, что мы нашли ещё кого-то?

Александров заерзал на стуле, опустил глаза.

- Я все сказал.

- Ну что ж, не хочешь откровенным признанием облегчить меру своего наказания, тебе же хуже. - Снял трубку телефона. - Дежурный, Русанов у тебя?.. Пусть зайдет в комнату десять.

Александров приподнял голову, глаза его напряженно забегали, нервно заблестели. А когда в кабинет зашел тот, с которым он не раз встречался на корабле и считал погибшим, он сжался и сник.

- Ну что, теперь будем говорить? - спросил Севостьян. - Итак, куда делся экипаж катера и груз?

- Неужели непонятно, гражданин начальник? - со злостью проговорил Александров. - Экипаж - на дно, видеотехнику сдали представителю фирмы "Ты мне, я тебе", по лимону за штуку. Катер капитан посадил на рифы.

- Вот теперь почти все. Кто ещё с вами был? И где они теперь?

- Не знаю, клянусь детьми своими. Как деньги поделили, все разбежались в разные стороны.

- Фамилии соучастников?

- Не знаю. Мы только с Симоняном из одного отряда, те из других.

- Ну что ж, на сегодня и этого хватит. Постарайся все же вспомнить своих сообщников, их внешность, о чем говорили на корабле и в море. Вот тебе бумага, ручка, не скучай в свободное время, - с улыбкой заключил подполковник и приказал увести арестованного. - Видишь, с какими типами приходится иметь дело, - сказал, обращаясь к Анатолию. - Да что я тебе говорю, ты лучше меня знаешь их. - Посмотрел на часы. - Пора обедать. Приглашаю тебя в нашу столовую. Хочу от души поблагодарить тебя и угостить.

- Что ж, не возражаю, - согласился Анатолий.

31

С возвращением Русанова предвыборные дела Валунского заметно пошли в гору: он выступил с большой статьей в "Приморской правде" с обширной программой выхода края из кризиса, по радио и на телевидении. Успокоились энергетики и шахтеры, получив трехмесячную заработную плату. Виктория завершала интерьер квартиры. До выборов оставалось ровно десять дней. Через десять дней он начнет новую жизнь. То, что его переизберут на второй срок, он почти не сомневался - статьи убеждали избирателей "не менять коней на переправе", показывали губернатора знающим дело человеком, заботящимся о трудовом народе.

Он с таким нетерпением ждал дня выборов! И больше не потому, что его волновал губернаторский портфель, ему быстрее хотелось уйти из своей квартиры, чтобы не видеть больше опостылевшую жену, устраивающую всякий раз при встрече скандалы; пожить тихо и спокойно в новом гнездышке с милой и нежной Викой, волнующей и возбуждающей его как в молодые годы. Cтарший лейтенант после последнего разговора о нем с Викой перестал появляться в офисе и, похоже, они не встречаются.

В этот вечер губернатор решил пораньше закончить служебные дела и вместе с Викой отправиться на новую квартиру. Только так подумал телефонный звонок. Он снял трубку и чуть не положил сразу, услышав голос жены. Но когда она захлебнулась плачем, он насторожился и спросил, в чем дело. Нонна долго рыдала, наконец, сквозь всхлипывания проговорила:

- Эдика посадили. Позвонил твой знакомый, что-то он там натворил, убил кого-то...

Только этого ему не хватало. Валунский почувствовал, как похолодало в груди, а на лице выступила испарина.