Эрнст Генри - Гитлер против СССР

48

Газета Сапеги «Slovo» писала, например, еще 27 июля 1934 г., за два дня до неудавшегося национал-социалистского путча в Вене: «Гитлер не отдаст Австрии. Совершенно правильно! Совершенно правильно! Экспансия Германии в этом направлении, экспансия Германии в направлении Тироля, — в интересах Польши». Сам Сапега не побоялся заявить, что единственным условием реконструкции Европы является поглощение «огромного русско- сибирского хинтерланда». А третий магнат, председатель комитета по иностранным делам в сенате, князь Любомирский, принял непосредственное участие в германо-польском «соглашении» через своего родственника, князя Станислава Любомирского, советника польского посольства в Берлине, одного из ближайших коллег польского посла в Берлине Липского.

Свинхувуд потерпел поражение на президентских выборах в феврале 1937 г., что истолковано всей европейской печатью как серьезный удар по агентуре германского фашизма в Финляндии. — Прим. редактора.

Согласно показаниям арестованных агентов УВО, на Советской Украине они выполняли «новую тактику» «прямого действия против СССР», которую эта организация приняла после личных переговоров между ее вождем Ко— новальцем и Розенбергом. Официально, конечно, в Польше Коновалец так же подвергается преследованиям, как и раньше. Сообщалось, что летом 1936 г. он замышлял покушение на жизнь советских делегатов на пленуме Лиги наций в Женеве.

Все эти данные так же, как и приведенные ниже цитаты относительно тайных целей этой организации, содержатся в материале, который частично стал публичным достоянием в связи с недавним процессом против 70 членов «Братства» в Латвии и Эстонии.

Все эти данные так же, как и приведенные ниже цитаты относительно тайных целей этой организации, содержатся в материале, который частично стал публичным достоянием в связи с недавним процессом против 70 членов «Братства» в Латвии и Эстонии.

Этот ряд доказательств можно продолжить. Так, господин Штебель, официальный лидер национал-социалистской корпорации студентов, по случаю учреждения специальных «восточных семестров» в германских университетах заявил: «Так же, как сотни лет назад цвет наших рыцарей, крестьян и ремесленников боролся за завоевание земель, лежащих по ту сторону Вислы, Эльбы и Одера, точно так же сегодня дух новой Германии должен в первую очередь пробить себе путь на Восток». Студент также заучил свой урок наизусть, но он хуже, чем другие, умеет держать язык за зубами.

«Балтийская перспектива», предложенная Гитлером этим элементам, — одна из самых реальных и сокровенных причин для временами непостижимой «рыцарской лойяльности», с которой фон-папеновское крыло германских юнкеров продолжает относиться к национал-социалистскому режиму.

Существование связи между «Балтийским братством» и эстонскими фашистскими «борцами за свободу» было, например, установлено с полной достоверностью. Орган «борцов за свободу» Vyvilus основан при германской поддержке.

Современная пехотная дивизия насчитывает 450 пулеметов (против 32 во время последней войны), от 180 до 200 легких и тяжелых орудий (около 70 во время мировой войны), от 30 до 40 тяжелых и десятки легких танков, от 2 тыс. до 3 тыс. мотоциклов, все виды технических материалов, оборудование для сооружения мостов, оборудование для связи и пр.

Это уже как будто больше не оспаривается хорошо информированными военными авторитетами.

Человек, говорящий от имени другого. — Прим. редактора.

Трудно поверить всему этому, но факты неоспоримы. Приветственное послание Фоша Гофману появилось в его интервью, опубликованном в «Neues Wiener Journal». Вот его слова: «Я не настолько безумен, чтобы поверить, что горстка преступных тиранов может и в дальнейшем господствовать над половиной континента и обширными азиатскими территориями. Но ничего не может быть сделано до тех пор, пока Франция и Германия не объединились. Я прошу вас передать мое приветствие генералу Гофману, величайшему поборнику антибольшевистского военного союза». Рехберг заявил, что Фош в беседе с ним высказывался за «тесный и более неразрывный союз» между Германией и Францией, чем тот, который «Бисмарк заключил между Пруссией и Баварией». Французский адмирал (Дегу) также публично выразил в то время свое одобрение планам Рехберга. Случайно ли то, что через десять лет именно эти элементы выдвигаются на первое место во Франции. Рене Лопиталь — хорошо известный во Франции сторонник «франко- германского сближения» и председатель франко-германского комитета, основанного в конце 1935 г. видными национал-социалистами в Париже, — это бывший адъютант Фоша.

Тяжелая промышленность Донецкого района—огромные угольные запасы и военные заводы в этой части Россия — принадлежала до войны почти целиком крупным франко-бельгийским группам. Этот забытый факт все еще от времени до времени вспыхивает под поверхностью международной политики, хотя и не так ярко, как излучения бывшей частной собственности в нефтяных зонах Кавказа. Заинтересованные французские группы — это, грубо говоря, те же самые группы, которые заключили договор об «общности интересов» в Саарском районе с германскими стальными и железными комбинатами. Это объясняет многое также и на будущее.

Этот эпизод мало известен, но приобретает особый смысл в свете последних событий. Адъютантом кронпринца, которого полковник Бауэр отказался тогда принять, был барон фон-Хюнефельд. Между прочим, это был последний политический акт Людендорфа. После неудачи капповского путча он безнадежно впал в религиозный мистицизм (возвращение к языческой вере «Одина»), начал кампанию против «иезуитов, евреев и франкмасонов», предложил Британии и Франции кампанию против большевизма, присоединился на короткое время к Гитлеру (1923 г.) и затем совершенно отошел от политики.

Генерал Сект коротко замечает в одной из своих военных работ: «В условиях современной войны фланговое движение — это глупость, а прорыв вражеского фронта — единственный возможный маневр, который может привести к решающей победе». Характерным для Наполеона стратегическим методом было фланговое движение. Сект объясняет далее, что он понимает под прорывом: «Удар неожиданный, молниеносный, оглушительный, нанесенный в (первые же часы войны и использующий каждую унцию силы… Подобное урагану, оглушительное вторжение армии с лучшим, превосходящим вооружением».

Людендорф понял это в 1918 г., когда при его последнем наступлении на запад он действительно прорвал укрепленный фронт союзников в глубину на 60 км с неимоверной затратой сил (192 дивизии!) только для того, чтобы быть остановленным, и на этот раз окончательно. Ведь Париж все еще был слишком далек, а Людендорф оказался перед новой линией укреплений! 60 км было достаточно, чтобы обессилить его и сделать прорыв бессмысленным и на деле привести к окончательному поражению (последовавшее контрнаступление союзников привело к германской капитуляции в ноябре 1918 г.). А что, если такой прорыв будет предпринят по отношению к стране или фронту, глубина которого (расстояние между фронтовой линией обороны и решающими центрами в тылу) измеряется не десятками, а сотнями и тысячами километров, к стране, которая имеет вдобавок практически неограниченные резервы? Мы вернемся к этому чрезвычайно важному вопросу в сл2едующей главе.

Раньше, в период чистой, нестесненной войны движения, это обстоятельство также не играло такой роли, по той простой причине, что в неприятельском фронте всегда были «бреши», благодаря которым можно было совершать «фланговые» операции.

Рехберг цитировал эти слова в «Journal des Debats» от 14 мая 1929 г.

В книге «Гитлер над Европой?», описывая происхождение гитлеризма (часть II, глава III), мы говорили о «трех кругах людей, которые создали нынешнюю национал-социалистскую партию»: круге военных террористов (группа офицеров Эппа), круге монополистического капитала (Тиссен и тяжелая промышленность) и круге Розенберга, «наименее известном круге», который «оседал международные связи гитлеризма и в настоящее время управляет его внешней политикой». Мы указывали тогда, что «преждевременно говорить о том, кто именно образует этот круг и как далеко простираются его интересы, и разветвления». Теперь это время настало. Больше того, настало время сказать все или, во всяком случае, все возможное. Если история человечества и наша общая судьба зависит от чудовищной и низкой интриги, чудовищной и низкой настолько, что перед ней бледнеет всякое преступление, то пусть по крайней мере мир узнает о ней.