Евгений Кукаркин - Диггеры большого города

Волоку остатки тела Васи до перекрестка с кабелями и теперь понимаю, откуда вышел мой товарищ. Он действительно шел от двух старых домов, но их снесли и где то навечно завалили вход.

Васю оставил на дне колодца и выполз наружу. Недалеко от люка на кирпичах сидит охранник, который проверял меня на входе и курит сигарету.

— А вышел, а мне попало от начальства, как это без сопровождающего уполз в люк. Знаешь, у нас есть там под землей места, в которые запрещено ходить.

— Эй, кончай разговаривать, вызывай милицию, здесь в колодце старый труп.

— Дуришь что ли?

— Говорю, вызывай. Мне не до шуток.

— Вот, дьявол, и все в мое дежурство. Ты посиди здесь парень, я сейчас.

Он удрал к проходной, а я с облегчением подумал, слава богу нашел, теперь жене Васи будет пенсия.

Но оказалось, что я влип. Помимо милиции на завод приехал Мухин, этот без церемоний затолкал меня в машину и отвез в тюрьму с успокаивающим названием Матросская Тишина.

В узенькой камере с двухъярусными койками четверо человек: Вадим жулик и спекулянт, обчистивший десятки кошельков наивных старушек, Гарик убийца двоих своих собутыльников, археолог Эдик из Керчи, торговавший антиквариатом, по ночам выкопанным из гробниц и я.

— Так говоришь, даже не знаешь за что посадили? — спрашивает Эдик.

— За то что обследовал подземные трубы завода.

— Врешь, за это могут только пожурить или наложить штраф. Я это уже проходил.

— Увы. За прогулки под Москвой, такой номер не проходит.

— Тогда ты засел надолго. Мое дело уже копают почти пять месяцев, а я всего то взял три старых могилы…

— Зато денег сорвал с коллекционеров почти мешок, — это вмешался в наш разговор Вадик.

— Ну и что. Все воровали и я попробовал, но видно неудачно.

— Жадность фраера сгубила.

Гремят ключи входной двери, в проеме появляется надзиратель и тыкает в меня пальцем.

— Вот тебя… На допрос.

— Ни пуха, ни пера, — вдогонку кричит Эдик.

— Пошел к черту.

Передо до мной полненький следователь, деловито записывает показания. После обычных формальностей, началось главное.

— Зачем вы пробрались к секретному объекту?

— Во первых, я искал Васю Голубева, во вторых, я не знал что это секретный объект.

— А зачем вы искали Голубева?

— Его жене была нужна пенсия, без наличия трупа или свидетельства о смерти, пенсию не оформляли…

— Почему вы там, в бункере, не включили свет?

— Я прочел записку мертвого человека за столом.

— Но в этой записке предупреждалось, что в дверь на объект ходить нельзя, а вы пошли…

— Пошел. Другие двери я обследовал также и то, что мне нужно не нашел.

— И все же Вася Голубев, был вашим прикрытием. Зачем вы пробрались на объект?

— Я искал Васю…

Этот тип талдычит одно и тоже и мне здорово надоел.

— Мне уже вам нечего говорить, — возмутился я. — Повторяю, я искал Голубева, для того, чтобы его семье была пенсия…

Камера слушала мой рассказ и конечно отреагировала по своему.

— За секретный объект точно влепят шесть лет, если не десять, — заявил Вадим.

— Но он же попал туда случайно, — заволновался Эдик, — должны разобраться и отпустить.

— Если к этим фраерам попал, засудят точно, — вывел свое заключение Гарик.

И опять пошли дни ожидания. Через пять дней вызвали на допрос Эдика и он пришел в камеру повеселевший.

— Мужики, кажется меня отпускают. — Неужто мозги у фараонов появились? — удивился Вадим.

— Да нет, мне предложили вернуть все деньги и тогда меня отпустят.

— И ты на это клюнул?

— А что другое мне оставалось? Сказал, что отдам. Через два дня поеду с ними за деньгами, я их спрятал здесь, в этом городе, у друзей.

— А что, может действительно выпустят, — предполагаю я, — ведь деньги то получат менты, а не государство.

— Это точно, — подтвердил Гарик.

Ребята замолчали.

— Слушай, Эдик, если будешь на воле, позвони одному товарищу…, вдруг встрепенулся я.

Если позвонить шефу Хрюни, может и клюнут, вытащат меня от сюда.

— Обещаю, если действительно выпустят, позвоню. А что сказать?

— Скажи ему, что я в тюрьме и еще…, я нашел, что мы в прошлый раз искали.

— Значит он что потерял, а ты нашел?

— Все правильно.

— Хорошо. Если помнишь, говори телефон. Я выучу его и позвоню.

Хорошо, что мне Хрюня посоветовал зазубрить телефон босса.

Прошел еще месяц. Эдика действительно отпустили, а в камеру привели опухшего от пьянки придурка Диму, зарезавшего свою мать. Даже киллер Гарик с презрением отнесся к вновь прибывшему и камера объявила пьянице бойкот.

Меня наконец то вызвали на допрос второй раз. Все тот же пухленький следователь ковырял листы моего дела.

— Скажите, — спрашивает он меня, — вы знакомы с Афанасьевым Виктор Викторовичем?

— Нет не знаком.

— А вот он вас знает.

— Все может быть, но я с ним не знаком.

— Из всей этой истории меня волнует один факт, почему в ваше дело вмешались крупные мафиозные силы города. Вы что, член какого-либо клана?

— Нет.

— Тогда ничего не могу понять. Проверили вас от корки до корки, связей с мафией действительно не нашли, однако…, они ломят на пролом и похоже с успехом.

— Я действительно ни в чем не виноват.

— Это вы так считаете. Но в секретный объект попали все же вы и за это должны отвечать.

— Это была случайность.

— Вот в этом мы должны разобраться и вас судить.

Я уже ничего не говорю. Следователь не дождался моей реплики и продолжил.

— Конечно, если нам отдадут распоряжение выпустить вас, мы отпустим, но все же… дело не закончено. Не думайте, что так легко отделаетесь.

Пожалуй, это значит, что меня скоро отпустят.

Мое сообщение в камере встретили с недоверием все, кроме киллера.

— Наверняка выпустят, — говорит он. — В городе управляет не Лужков с компанией, а хорошие ребята. Они давно купили мэрию, всех префектов, у них под каблуком все предприятия и тюрьмы. Уверен, ты скоро вылетишь от сюда.

— Чего брешешь то? — возражает ему Вадик. — Лужков мужик еще тот. Он нас давно прижал, сам по себе чувствую. Не может такого быть, чтобы власти в таком городе не было.

— Сразу видно, темнота. Спорим на сто баксов, что Кольку в течении недели из тюряги выпустят?

— Спорим.

Они ударили по рукам, а я был уверен, что у меня слишком сильный покровитель, который удавит всех, но свои деньги возьмет.

Прошло еще два дня и вдруг рано утром меня поднял еще сонный надзиратель.

— На выход, — зевал он в камере. — И чего людям не спится? Срочно сказали выпустить. Везет тебе парень.

— Ну что я говорил? — торжественно орет киллер. — Нет на земле правды. С тебя сотряга, слышь, жулик…

Я не стал заезжать домой, а сразу отправился на работу. Мое появление вызвало там удивление. Клавочка попросила подождать и исчезла в кабинете начальницы. Долго не выходила, наконец двери открылись и она подошла ко мне.

— Иди, зовут.

— Как она?

— Ты знаешь, что было без тебя? Приходил следователь и все копал, зачем ты полез в люк… А она тебя прикрывала, говорила послали в командировку на изыскательские работы. Показала все документы. Но судя по всему, Антонина на тебя зла.

— Меня не вытурят с работы?

— За что? Правда директор было заикнулся об этом, так Антонина так выступила… Говорит, верю ему и все.

— Да, попал я…

— Все будет в порядке. Не смотря на все твои фокусы, Антонина очень уважительно к тебе относится.

Она холодно смотрела на меня, сидя в своем уютном кресле.

— Ну и что ты добился? — сразу же, не здороваясь, спрашивает Антонина Петровна.

— Я нашел Васю Голубева.

— Для этого надо было устраивать шум и садится в тюрьму?

— Иначе было сделать нельзя. Если бы я не сделал этого, Васю бы тайком где-нибудь похоронили и накрылась бы пенсия его жене и детям.

— Ты подставил руководство института в идиотское положение. Я вынуждена была сказать следователю, что мы тебя посылали не на поиски твоего Голубева, а на обследование подземных коммуникаций, для строительства здания.

— Все это так. Я и следователю говорил, что отклонился в туннелях и случайно попал на секретный объект.

— Что же мне теперь с тобой делать?

— Я понимаю, что подставил очень многих в нелепое положение, но… чтобы не говорили, я добился, что детям будет пенсия. Мне даже кажется, что это важней коммуникаций и фундаментов.

— Николай, может ты юродивый, там влезаешь в долги, за просто так, делаешь лицо девушке, там подставляешь свою башку, чтобы сделать детям пенсию. В наше время таких мамонтов уже давно нет.

— Я же выжил, Антонина Петровна.

— Домой не заходил?

— Не заходил, сразу же сюда.

— Иди работай. Мне еще надо уломать дирекцию, чтобы тебя все таки не выгнали.