Алексей Бокщанин - Лики Срединного царства. Занимательные и познавательные сюжеты средневековой истории Китая

Чжу Ди — личное имя императора. Так как по традиции личные имена императоров табуировались, при жизни его имя заменялось названием (девизом) годов его правления — Юнлэ, а после смерти — храмовым (посмертным) именем — Тай-цзун. Однако спустя век с лишним после смерти потомки дали ему новое, более почетное и приближавшее его к статусу основателя династии храмовое имя Чэн-цзу. В этом отразилось признание его успехов на поприще государственных дел. Он был одним из выдающихся китайских правителей, хотя его приход к власти и некоторые поступки после воцарения отнюдь нельзя назвать благонравными.

Чжу Ди был четвертым по старшинству сыном ниспровергателя монгольского господства в Китае и основателя Минской династии Чжу Юаньчжана. Он родился в Нанкине 2 мая 1360 года, за восемь лет до воцарения отца на престоле. Официально считалось, что он является сыном главной жены (императрицы) основателя династии. Но согласно неофициальным источникам, его матерью была одна из «жен второго разряда», наложница по имени Гун. Она была кореянкой и попала в гарем Чжу Юаньчжана из гарема одного из разгромленных им соперников в борьбе за власть. Более того, высказывались сомнения, был ли будущий основатель династии Мин настоящим отцом Чжу Ди. По некоторым сведениям, Гун появилась в его гареме, уже будучи беременна от прежнего мужа-хозяина. Китайские ученые еще с 20-х годов XX столетия спорили об этом. Но как бы то ни было, существенного значения это не имело, поскольку Чжу Юаньчжан официально признавал его своим сыном.

В 1370 году во имя укрепления правящего дома основатель династии роздал уделы своим многочисленным сыновьям (к концу царствования их было 25). Они получили резиденции в крупных городах, целый штат подчиненных им чиновников и воинские подразделения. Мудрые сановники указывали на опасные последствия подобного шага, но император не внял их предостережениям, а наиболее упорствовавших просто казнил. Чжу Ди был пожалован Пекин с близлежащими территориями. Пекин — бывшая столица свергнутых монгольских властей — оставался крупным городом и крепостью на северо-западных рубежах империи. Одновременно Чжу Ди был дарован высокий титул Янь-вана (Янь — название царства, существовавшего здесь в древности, ван — второй после императора разряд знатности). Однако Чжу Ди был еще мал, и в фактическое владение уделом он вступил лишь в 1380 году. До этого, в 1376 году, его женили на дочери Сюй Да — друга и соратника основателя империи Мин, первого полководца новой династии.

После переезда в Пекин Чжу Ди получил в свое распоряжение 5770 солдат и командиров — часть «охранного гарнизона», положенного всем удельным властителям. Пекин находился недалеко от монгольских степей, где изгнанные из Китая монгольские ханы лелеяли мечту о возвращении в свои бывшие владения. Он являлся одной из ключевых крепостей на этом опасном для китайцев направлении, где набеги извне и ответные удары не прекращались. С 1390 года, по замыслу императора, активную роль в этом противоборстве стали играть владельцы уделов, лежавших на северных и западных рубежах страны. Чжу Ди вместе с одним из старших братьев получил приказ вести китайскую армию в Монголию. Согласно официальной версии, старший брат действовал нерешительно и подставил группировку Чжу Ди под удар, но последний, проявив полководческий талант, сумел разгромить врага и захватить в плен монгольского полководца. Так это или нет, судить трудно, ибо эта версия появилась уже после восшествия Чжу Ди на престол. Но успехов в походе 1390 года он действительно добился, за что получил в награду от императора много денег.

В следующем году Чжу Ди взял в плен еще одного монгольского военачальника, после чего ему (вместе со старшим братом) было поручено организовать оборону всех северо-западных рубежей страны. В 1395 году он разбил чжурчжэньские племена в Южной Маньчжурии, а в следующем — снова повел войска в монгольские степи. Одновременно он контролировал подновление крепостных стен города Датуна близ монгольской границы. Таким образом, к 1398 году, когда в Нанкине скончался основатель династии, Чжу Ди обладал немалым военным и управленческим опытом.

Смерть Чжу Юаньчжана обострила и без того непростые отношения между удельными властителями и центральным двором. Положение усугублялось тем, что еще в 1392 году умер старший сын и наследник престола. Возник вопрос, кем его заменить: сыном умершего, то есть внуком императора, или же следующим по старшинству сыном? Император колебался, при дворе появились сторонники и противники обоих вариантов решения. Уже тогда некоторые советовали пренебречь принципом старшинства и сделать наследником престола Чжу Ди, учитывая его способности и заслуги. В конце концов Чжу Юаньчжан завещал трон своему старшему внуку — Чжу Юнь-вэню. По воцарении последнего все удельные властители, будучи его «старшими родичами» — дядьями, стали вести себя еще более независимо, чем прежде. Центральный двор вполне резонно счел это опасным для единства страны и приступил к ликвидации уделов наиболее строптивых властителей.

Удел Янь и его повелитель Чжу Ди вызывали особую тревогу двора. В 1398 году умерли оба его старших брата и он остался старшим в роде — естественным главой вызывавших недовольство двора держателей уделов. Но ликвидировать удел Янь можно было лишь силой: Чжу Ди, осознавая опасность, готовился к отпору. Он наращивал сверх положенной нормы численность своих войск, организовал в Пекине подпольное производство оружия и доспехов, заручился поддержкой местных военачальников и сановников, придворных группировок. Осуждая политику двора, он рекламировал себя как верного продолжателя «дела отца». Конфликт быстро и неотвратимо обострялся. Наконец летом 1399 года центральный двор направил в Пекин своих эмиссаров с тайным приказом об аресте ЧжуДи. Но последний заманил их хитростью в ловушку и убил, тем самым открыто выступив против императора, на словах обвиняя во всем его ближайших советников. В стране началась междоусобная война.

6 августа 1399 года Чжу Ди обратился к своим войскам с манифестом. В нем говорилось: «Я — сын императора Тай-цзу Гао-хуанди (Чжу Юаньчжана. — Авт.) и его старшей супруги императрицы Сяо-цзы, то есть ближайший родственник царствующего дома. С момента получения мною доверенного поста лишь выполняю свой долг: соблюдая законы, охраняю полученный удел. Все вы это знаете. Ныне молодой император оказывает доверие лукавым наветам, наносящим ущерб кровнородственным отношениям в императорском доме. Мой покойный отец и покойная мать наделили всех своих сыновей вассальными владениями. Эти владения должны извечно передаваться по наследству и служить защитой Поднебесной. Теперь же уничтожены и отобраны владения у пятерых властителей. Очередь дошла и до меня. Небо видит все, что происходит на земле. Разве может происходящее порадовать души умерших предков? Поэтому мой долг объявить смертельную вражду с коварными злодеями. Призываю в свидетели души умерших в Храме Предков императора в чистосердечии моих слов!»

В тот же день войска, принявшие клятву верности, были приведены в боевую готовность. Началась борьба, которая получила официальное название «за преодоление трудностей». Это название было заимствовано из речи основателя династии перед высшими сановниками на банкете 28 апреля 1370 года по поводу титулования его старших сыновей (в том числе Чжу Ди) удельными властителями. Под «преодолением великих трудностей» Чжу Юаньчжан подразумевал борьбу за свержение власти монгольских ханов в Китае. Избрание подобного девиза как бы ставило противников Чжу Ди на одну доску с неправедной властью и приоткрывало его далеко идущие планы: в случае благоприятного оборота событий не только устранить «коварных злодеев», но и сменить самого правителя. Недаром он приказал заменить девиз правления нового императора на девиз правления покойного основателя династии. Это было равносильно непризнанию власти правящего государя.

6 августа 1399 года Чжу Ди направил в столицу послание, где подробнее, чем в манифесте, мотивировал свои действия. Мотивировка в целом была та же, что и прежде, но общее звучание послания было несколько иное. В нем заметны попытки самооправдаться: подчеркивалась невиновность пекинского властителя, вынужденность его действий против провокаций высших советников двора и присланных ими эмиссаров. Выражалась уверенность в непричастности самого императора к неправедным поступкам. «Ведь это же не было Вашей волей, а поистине является деянием коварных сановников», — писал Чжу Ди, давая возможность императору избежать столкновения. В послании также содержались ссылки на волю умершего основателя династии, который завещал, чтобы в случае появления в стране «коварных» злоумышленников император отдал приказ всем удельным властителям выступить на их подавление. «Я, с почтением простираясь ниц, жду такого приказа», — заканчивал свое послание Чжу Ди.