Глеб Благовещенский - Юлий Цезарь

22. Спустя несколько времени жители Бурсаволы, захваченные нами в плен в Атегуе отправлены были вместе с нашими послами в Бурсаволу, чтобы уведомить своих соотечественников о случившемся и внушить им, какую они могут иметь надежду на Кн. Помпея, когда воины его режут безвинных граждан и совершают многие другие злодейства там, куда они впущены для защиты. Приблизившись к городу, наши послы, в числе коих были сенаторы и всадники Римские, не решились войти в город и отпустили туда одних туземцев. Те, после долгих переговоров, уже возвращались к нашим, но находившиеся в городе воины из ненависти к ним нагнали их и перерезали. Только двум из послов удалось уйти к Цезарю и дать ему знать о случившемся. Жители же Бурсаволы послали лазутчиков в Атегуй; узнав от них, что показания послов были справедливы, они пришли в волнение, схватили виновника избиения послов и хотели его побить каменьями, говоря, что он виновник гибели их всех. С трудом избежав смерти, он просил жителей города дозволить ему самому отправиться к Цезарю и выдать себя головой: как главного виновника. Выпущенный на волю, он вышел из города и, собрав шайку вооруженных людей, он ночью обманом прокрался в город и произвел там страшные убийства. Лишив жизни старейшин города, в коих он видел своих врагов, он город подчинил своей власти. Немного спустя рабы-перебежчики показали, что имущества граждан продаются с публичного торга и никому не дозволяется уходить из города иначе как совершенно раздетому. Вследствие этого после взятия Атегуя жители Бурсаволы, отчаявшись в победе своей стороны, в страхе многие бежали в Бетурию. Наших перебежчиков неприятель помещал в легкую пехоту, давая им на содержание не более шестнадцати асс в сутки.

23. Немного времени спустя Цезарь приблизил свой лагерь к неприятельскому и начал вести траншею к реке Сальсу. Когда наши воины заняты были производством работ, то на них устремились в большом числе с возвышенного места неприятельские воины, и, пока наши успели противопоставить сопротивление, они пустили в них множество стрел и переранили очень много народу. Энний говорит, что тут наши должны были уступить напору неприятеля. Видя, как наши, что было не в их обыкновении, отступают перед неприятелем, два сотника пятого легиона перешли реку и своим мужеством остановили напор неприятеля. Они ободрили наших и двинули их вперед; но тут один из них пал пораженный стрелами, которыми осыпали нас неприятели с возвышенного места. Другой все-таки поддерживал еще бой, начинавший становиться неровным, но тут как-то оступился и упал. Неприятельские воины устремились к нему со всех сторон; но тут наши всадники, перешедши на ту сторону, ударили в середину врагов, гнали и теснили их до вала. Здесь, впрочем, занесшись далеко в средину неприятельской позиции, конница наша окружена была со всех сторон легкой пехотой неприятельской и его кавалерией. Только беспримерным мужеством удалось коннице нашей спастись от плена; теснота места, где происходил бой у неприятельских укреплений, была такова, что всадник с трудом мог защищаться. В этих обоих сражениях у нас переранено много всадников и в том числе Клодий Аквиций. Несмотря на то что бой был почти рукопашный, наши воины потеряли только двух сотников, а покрыли себя славой.

24. На другой день войска обеих сторон сосредоточились у Сорикарии; наши начали вести траншеи. Помпей, видя, что его хотят отрезать от его укрепления Аснавии, находящегося от Укубиса в расстоянии пяти миль, понял необходимость дать сражение. Долго он не решался дать его при одинаковых для себя и для нас условиях местности; но, наконец, с целью овладеть возвышенностью, более благоприятной для него, чем та, которую он занимал, по необходимости он должен был сойти на неблагоприятную для него местность. Таким образом, оба войска сразились за эту возвышенность, и наше поразило неприятельское и сбило его с равнины. Сражение это увенчалось полным для нас успехом. Неприятель был разбит на всех пунктах с большим уроном, и не мужество его, а гористая местность, куда он удалился, спасла его от совершенного истребления. Притом наступление вечера воспрепятствовало нашим – что бы они непременно сделали, несмотря на то что перевес численности был на стороне неприятеля, – окружить его со всех сторон и отрезать ему отступление. Урон неприятеля простирался до трехсот двадцати четырех человек легкой пехоты и ста тридцати восьми тяжелой пехоты (легионов) убитыми. Кроме того, многие его воины побросали оружие. Так мы отплатили неприятелю за гибель двух сотников, случившуюся накануне.

25. На следующий день Помпей опять вывел войска свои на то же место, но тут остался верен своему обыкновению не сражаться с нами на ровном месте иначе, как одной конницей. Между тем как наши заняты были работами, конница беспрерывно производила нападения. Воины наших легионов громкими кликами требовали сражения, полагая, что они в состоянии преследовать неприятеля и в его выгодной позиции, а потому они вышли из низменной равнины, на которой прежде были расположены, и остановились вблизи от неприятеля, хотя на равнине же, но при неблагоприятных для себя условиях местности. Несмотря на то, неприятель не решался спуститься с возвышенности и принять сражение в открытом поле; только один воин Антистий Турнион, надеясь на свои силы и считая себя непобедимым, выступил вперед. Тогда произошло единоборство, подобное тому, которое, как сказывают, случилось некогда между Ахиллом и Мемноном. На вызов Антистия выступил из наших рядов К. Помпей Нигер, всадник Римский, родом из Италики. Храбрость Антистия была известна, и потому, оставив работы, все воины поспешили смотреть на единоборство. Обе армии стояли в боевом порядке и с таким вниманием смотрели, за кем из двух сражающихся останется победа, как будто она должна была решить участь всей войны. Каждая сторона ободряла своего воина, и самые опытные и сведущие люди с участием следили за ходом боя. Оба единоборца шли друг к другу навстречу на равнине, и щиты их блестели разными украшениями; но между ними бой не состоялся вследствие движения с одной стороны конницы, а с другой стороны легкая пехота выступила вперед для прикрытия укреплений. Неприятель горячо преследовал по пятам нашу конницу, отступавшую в лагерь; она, обратившись назад с криками, дружно на него ударила, смяла, обратила в бегство и гнала до самого лагеря, куда он и удалился с большой потерей.

26. Цезарь в награду за отличное мужество дал эскадрону Кассия денежную награду тринадцать тысяч сестерций, а начальнику его пять золотых ожерелий. Легкой пехоте Цезарь роздал десять тысяч сестерций. В этот же день явились к Цезарю неприятельские перебежчики А. Бебий, К. Флавий и А. Требеллий, всадники Римские из города Асты; их вооружение было, можно сказать, залито серебром. Они принесли известие, что все всадники Римские, сколько их есть в лагере у Помпея, сделали было заговор перейти к Цезарю; но, по доносу одного раба, они схвачены и посажены под стражу, откуда удалось уйти им только одним. В этот же день перехвачено письмо Кн. Помпея к жителям Урсаоны: «Нахожусь в добром здоровье и вам того же желаю. Хотя и теперь уже мы счастливо и с успехом отражаем неприятеля, но лишь только мы найдем случай сойтись с ним на ровном месте, то скорее, чем вы можете ожидать, окончим войну. Неприятель не решается ввести в дело свое войско, состоящее из новобранцев. Он войну ведет, можно сказать, нашими средствами: осаждая порознь наши города, найденными в нем запасами поддерживает свое войско. А потому я приму меры и к защите наших городов, и к тому, чтобы войну кончить как можно скорее, решительным ударом. Я пошлю к вам скоро вспомогательный отряд. Неприятель, лишенный средств, которые он добывал в наших же городах, вынужден будет принять сражение».

27. Вслед за тем, в то время, когда наши неосторожно были растянуты для производства работ, конница неприятельская ударила на наших, когда те занимались рубкой дров в масличной роще. К нам перебежало несколько человек рабов; они дали знать, что сражение, произошедшее у Сориции накануне 3-го числа Мартовских Нон, распространило ужас в неприятельском войске и что защита отдельных фортов неприятельских вверена Аттию Вару. В тот же день Помпей снял лагерь и расположился насупротив Гиспалиса в масличной роще. Когда Цезарь собирался за ним следовать, то около 6-го часу увидали месяц. Отступая от Укубиса, Помпей отдал приказание остававшемуся в нем гарнизону сжечь город и потом удалиться в большой лагерь. Цезарь по дороге приступил к городу Вентиспонту; этот город сдался ему без сопротивления. Отсюда Цезарь двинулся к Карруке и стал лагерем против Помпеева. Помпей город Карруку за то, что они затворили было перед ним ворота, сжег. У нас пойман тот воин, который заколол своего брата, и забит палками до смерти. Двинувшись отсюда, Цезарь из Мундийской равнины сошелся с Помпеем и стал лагерем не в дальнем расстоянии от его лагеря.