Александр Носович - История упадка. Почему у Прибалтики не получилось

Что же касается тех, кто остается, то «если в ближайшие три-пять лет не будет достигнут „демографический рывок“, ситуация грозит стать необратимой, так как очень скоро Латвия попадет в „демографическую яму“ и резко уменьшится число женщин в фертильном возрасте», — заявляет известный латышский демограф Илмарс Межс, по мнению которого у Латвии нет будущего, если государство уже сегодня не возьмется за решение насущных проблем: старения населения и поддержки молодых семей. В противном случае нация просто вымрет, люди уедут из страны, в которой так и не смогли построить ту лучшую жизнь, за которую когда-то боролись.

При сохранении нынешних демографических тенденций к 2100 году в Латвии может остаться не более 300 тысяч человек. Существуют расчеты, по которым население Эстонии при сохранении нынешних демографических тенденций к середине XXI века сократится до 450 тысяч человек. Живых носителей эстонского языка уже осталось менее миллиона человек.

Аналогии с малозаселенными странами Северной Европы, являющимися рекордсменами по уровню жизни, социального благополучия и росту населения на континенте, в данном случае неуместны. Исландия с населением 300 тысяч человек — чемпион по европейской рождаемости. Из-за жесткого миграционного законодательства в этой стране почти нет иммигрантов, однако рождаемость в Исландии равна 2,2 ребенка на женщину. Эта цифра означает абсолютное отсутствие угрозы депопуляции, гарантирует достаточно гармоничную демографическую структуру, отсутствие проблем с пенсионным фондом.

Прибалтика же именно что вымирает — это не метафора, не публицистическое преувеличение.

В регионе почти отсутствует иммиграция, но наличествует рекордная по мировым меркам эмиграция. Уезжающая молодежь ассимилируется с рекордной скоростью, отказывается от старой национальной идентичности, забывает родной язык. Остающееся в Прибалтике пожилое поколение уходит из жизни, не оставляя потомства. Это умирание литовского, латышского и эстонского народов. В их консервативных националистических кругах время от времени ширятся страшные слухи, что рано или поздно Евросоюз начнет депортировать в опустевшую Прибалтику мигрантов из переполненных западноевропейских городов. Арабов, турков, африканцев. На площади Гедиминаса в Вильнюсе будут резать баранов, отмечая Курбан-байрам, в рижском Домском соборе откроют мечеть, а на эстонском Певческом поле станут проводиться национальные праздники народов тонга и луба.

Но даже если подобных масштабных программ Евросоюзом или кем-либо ещё предпринято не будет, то опустение Прибалтики всё равно может предотвратить только миграция с востока. По подсчетам демографа Илмара Межса, к 2050–2060 году число иммигрантов в Латвии сравняется с числом местных жителей, а затем и превысит его. Это при условии, что иммигранты будут приезжать в Латвию и другие страны Балтии без всякого государственного стимулирования — этническая структура всё равно будет меняться естественным путем. «Балтийский путь» не оставляет народам балтийских стран ни малейшего шанса: при сохранении нынешнего инерционного развития Литвы, Латвии и Эстонии через несколько десятилетий на земле литовцев, латышей и эстонцев станут жить и господствовать совсем другие люди.

В конце 1980-х — начале 1990-х годов Литва, Латвия и Эстония провозгласили возвращение на магистральный путь исторического развития. На Запад, в Европу, в глобальную экономику, открытое общество, свободный мир. Была поставлена стратегическая цель на интеграцию, объединение, позитив.

В реальности же стратегической целью балтийских стран стало отрицание и разделение: негативное и разрушительное там перевесило позитивное и созидательное.

В рамках возвращения на магистральный путь развития в Прибалтике отказались от всего, что ассоциировалось с отказом от этого магистрального пути. От ближайшего прошлого, от индустриального наследия, от связей на востоке, от своих русских сограждан.

Что ещё важнее, по мере этого отрицания и размежевания в общественно-политической жизни Литвы, Латвии и Эстонии стали доминировать особенности, вовсе не свойственные тем самым, заветным Европе, открытому обществу и свободному миру.

Крупнейший теоретик открытого общества австрийский философ Карл Поппер одной из его характерных черт называл честность. Свобода слова, демократия и равноправие в открытых обществах качественно снижают пространство для лжи и пропаганды в социальных отношениях. Но в странах Балтии дела со свободой слова, демократией и равноправием обстоят не лучшим образом: о какой демократии и равноправии там можно вести речь, если значительная часть населения Латвии и Эстонии до сих пор лишена права голосовать? И какая в Прибалтике свобода слова, если в Литве отключают от эфира телеканалы и устраивают показательные судилища над «еретиками», отказывающимися признавать официальную трактовку событий новейшей истории?

Поэтому и ложь в общественной жизни балтийских государств присутствует в таких объемах, которые невозможны не только в идеальном открытом обществе, но и в реальных западных странах, которым, при всем многообразии существующих там проблем, всё-таки далеко до прибалтийского уровня лицемерия.

Страны Балтии после восстановления независимости — это отличное доказательство того, что не только семью, но и государство нельзя начинать с обмана: на основе лжи невозможно построить успешное эффективное общество.

Потому что постсоветские Литва, Латвия и Эстония были построены именно на фундаменте оруэлловской лжи. Коммунистическая номенклатура, комсомольские работники и замполиты из числа «национальных кадров» трех прибалтийских республик воспользовались кризисом советского строя, чтобы освободиться от влияния Центра и обрести всю полноту власти, а для легитимации своего правления новым «единственно верным учением» взамен марксизма-ленинизма провозгласили теорию оккупации. Эта изначальная краеугольная ложь оправдала всё последующее: дискриминацию, ксенофобию, разрушение производства.

Глядя на то, как сейчас секретари парткомов и преподаватели научного коммунизма и истории КПСС с трибуны Европарламента призывают приравнять коммунизм к нацизму, начинаешь осознавать, что патологическое лицемерие балтийских деятелей — это и есть фундамент национально-государственного строительства новых Литвы, Латвии и Эстонии. Лицемерие и ксенофобия, когда восстановление государственности происходило под лозунгом «очистим площадку»: избавим свои страны от всего чуждого и инородного. Страны Балтии, в советский период обильно дотировавшиеся Москвой в ущерб центральным российским областям, называют себя бывшими колониями, которые теперь такие бедные, потому что «оккупанты» выжали из них все соки. В условиях идеально двухобщинных обществ балтийские республики строятся как национальные государства — на основе этнического национализма. Эталоном экономического развития провозглашают себя страны, пустившие свою промышленность на металлолом, подорвавшие сельское хозяйство и транзит последовательным разрывом внешнеэкономических связей и пережившие в итоге такой экономический кризис, какой не переживали в это время нигде в мире.

И в этой связи история упадка Литвы, Латвии и Эстонии неожиданно становится очень позитивной историей. Если рассматривать её в контексте всемирной истории.

Вся мифология балтийских стран в итоге была побеждена реальностью: эти страны пошли против правды по пути отрицания, ненависти и обмана и в конечном счете проиграли.

Обвинительный приговор Литве, Латвии и Эстонии в итоге выносят их собственные жители. Самые высокие в мире масштабы эмиграции населения. Планирует уехать абсолютное большинство молодежи. Каждый пятый житель уже уехал. Литовский, латышский и эстонский народы находятся на грани вымирания. Их языки — на грани исчезновения…

Было бы крайним упрощением считать, что в условиях свободного мира с глобальной экономикой и открытыми границами конкурируют между собой только товары.

Конкурируют и целые страны, однако не за территории, как в суровые времена перекраивания Европы и освоения колоний великими державами, а за людей и их труд. И в этом отношении едва ли не главным выводом из постсоветской истории Литвы, Латвии и Эстонии следует то, что они эту глобальную конкуренцию проиграли.

а) Государственный сектор. Профессии, доступные только гражданам: