Даниил Хармс и конец русского авангарда - Жан-Филипп Жаккар

Vjac. La zaum' e il teatro dell'assurdo di Chlebnikov e degli Oberiuty // Il verri. 29—30. 1983. P. 28—49; Kleberg L. Om Daniil Charms' 'Elizaveta Bam' // Slaviska institutionell Stokholms Universitet. Med-delanden. 8. 1972. S. I—X; Martini A. Rethetralisierung des Theaters: D. Charms' 'Elizaveta Bam' // Zeitschrift für slavische Philologie. 1981. S. 146—166; Мейлах М. О «Елизавете Бам» Даниила Хармса; Мейлах М., Эрль В. О «Елизавете Бам» Даниила Хармса // Родник. 1988. № 5. С. 28—29; Müller B. Charms' Drama «Elizaveta Ват»: Absurde Literatur in Russland // Arbeiten und Texte zur Slawistik. 5. München: Otto Sagner Verlag in Kommission, 1978. S. 78—94; Scotto S. Daniil Xarms' Early Poetry and its Relations to his Later Poetry and Short Prose. Berkeley: University of California, 1984. P. 1—76 (глава «'Elizaveta Bam' and the early poetry»); Stelleman J. An analysis of 'Elizaveta Bam' // Russian Literature. Vol. 17/4. 1985. P. 319—352; Stone Nakhimovsky A. Laughter in the Void // Wiener Slawistischer Almanach. Bd. 5. Wien, 1982. P. 25—41 (глава «Elizaveta Bam»); Wolodzko A. Poeci z 'Oberiu' // Slavia orientalis. 3.

Ревзина О., Ревзин И. Семиотический эксперимент на сцене. Нарушение постулата нормального общения как драматургический прием // Труды по знаковым системам. Т. 5. 1971. С. 232—254; на франц. яз.: Expérimentation sémiotique chez Eugène Ionesco: (La cantatrice chauve et La leçon) //Semiotica. Vol. 4. 1971. P. 240—261; на англ. яз.: A semiotic experiment on stage: the violation of the postulate of normal communication as a dramatic device // Semiotica. Vol. 14. 1975. P. 245—268. На эту же тему см. еще анализ «Алисы в Стране чудес», предложенный Е. Падучевой: Проблема коммуникативной неудачи в сказках Льюиса Керролла // Tekst i zdanie (zbiór studiów pod redakcią T. Dobrzyńskiej i E. Janus). Wrocław; Warszawa; Kraków; Gdańsk; Łódź, 1983. P. 139—160. См. также: Sherzer D. Dialogic incongruities in the theater of the absurd // Semiotica. Vol. 22. № 3—4. 1978. P. 269—285. О проблемах общения в пьесе Ионеско см. также: Moeschier J. Contradiction et cohérence dans la Cantatrice chauve // Cahiers de linguistique française (Genève). 6. 1985. P. 79—102.

Хармс Д. Связь (14 сентября 1937) // Избранное. С. 123—125; Полет в небеса. С. 500—502. Этот текст вводит некоторое число персонажей, между которыми можно построить причинную связь (более или менее правдоподобную) по принципу «всё связано со всем». Но в конце текста все эти персонажи оказываются в вагоне трамвая в неведении связи, которая их соединяет: «Они едут и не знают, какая между ними связь, и не узнают этого до самой смерти» (там же. С. 125 и 502). Черновик этого текста, также адресованный «Философу», то есть Друскину, не лишен интереса:

«Философ!

Пишу Вам в ответ на Ваше письмо, которое Вы собираетесь написать мне в ответ на мое письмо, уже написанное Вам. Отвечаю Вам двумя пунктами.

Пункт 1. Вы неправы. Развивать эту мысль, к сожалению, не могу.

Пункт 2. Вы правы. И эту мысль тоже, к сожалению, развить не могу.

Философ!

Я видел чудо: пожилой человек в длинном старинном сюртуке бегал вокруг дерева. Это было днем в Летнем Саду.

Философ!

Мы обменялись с Вами письмами, и это напоминает мне следующий случай: один скрипач купил магнит и понес его домой. По дороге он зашел в магазинчик, где торгуют газированными напитками, и спросил себе стакан вишневой воды. Чтобы удобнее было пить, скрипач положил магнит на прилавок, взял стакан двумя руками и поднес его ко рту. "Пейте на здоровье", — сказала в это время барышня-продавщица. "Пью за Ваше здоровье", — сказал скрипач барышне-продавщице и выпил вишневую воду. Эта история мне припомнилась потому, что мы обменялись с Вами письмами, а скрипач и продавщица обменялись любезностями» (Хармс Д. Письмо Я. Друскину (1937) // ОР РНБ. Ф. 1232. Ед. хр. 100). Сомнительное объединение идей автора, которое завершает письмо, — другой пример нарушения причинности. Так же и тогда, когда он видит человека, бегающего вокруг дерева, и отрывает это следствие от неизвестной причины, и событие возникает во всей своей наготе, абсурдным.

«Пишу Вам в ответ на Ваше письмо, которое Вы собираетесь написать мне в ответ на мое письмо, которое я написал Вам» (Хармс Д. Связь. С. 123 и 500).

Ionesco E. La cantatrice chauve. P. 11.

Здесь и далее «Лысая певица» цит. в переводе Людмилы Новиковой. — Прим. ред.

Там же. С. 52.

Хармс Д. Елизавета Бам. С. 221.

Ionesco E. La cantatrice chauve. P. 40.

Там же. С. 41—42.

Хармс Д. Елизавета Бам. С. 235.

Jaccard J.-Ph. De la réalité au texte: l'absurde chez Daniil Harms и Daniil Harms dans le contexte de la littérature de l'absurde russe et européenne.

См. сценические ремарки: «Часы бьют семь раз. Молчание. Часы бьют три раза. Молчание. Часы не бьют ни разу», «Часы бьют столько, сколько хотят», «Часы подчеркивают реплики, с большей или меньшей силой, в зависимости от случая» (Ionesco E. La cantatrice chauve. С. 16, 32, 33).

Там же. С. 70.

Там же. С. 37—38.

Хармс Д. Елизавета Бам. С. 231.

Ревзина О., Ревзин И. Experimentation semiotique chez Eugene Ionesco. С. 237 (на русск. яз. — с. 245). О. Дюкро в своих сочинениях о подразумеваемом/разумеющемся (présupposé/posé) говорит о довольно близких проблемах (постулатах общей памяти, а также постулатах о неполноте описания и информативности, к которым мы вернемся немного дальше). То, что известно двум собеседникам, может быть повторено, говорит он, но только в форме подразумеваемого, и, следовательно, «всякое движение мысли в разговоре должно проявляться на уровне разумеющегося» (Ducrot O. Dire et ne pas dire. Principes de semantique linguistique. Paris: Hermann, 1972. P. 91). Подразумеваемое фактически