Михаил Козлов - Не просто букашки

К. Фриш, лауреат Нобелевской премии:

— Если посмотреть на тараканов без предвзятости, обнаруживаешь, что эти насекомые, в сущности, даже довольно грациозны… Голова таракана вообще выглядит не так, как у большинства других насекомых. Впору подумать, что она вмещает мощный мозг мыслителя.

Е. Н. Павловский, академик, лауреат Ленинской и Государственной премий:

— Хотя тараканы и не являются паразитами, все же их следует считать вредными для человека насекомыми ввиду возможного распространения ими возбудителей некоторых заразных болезней.

Н. Н. Плавильщиков, профессор, доктор биологических наук:

— Подлинно культурный человек не будет жить с тараканами.

И. А. Халифман, лауреат Государственной премии:

— Сколько поколений студентов-биологов во всем мире начинали курс беспозвоночных именно с изучения анатомии и физиологии таракана. Я нисколько не удивлюсь, если когда-нибудь зоологи воздвигнут памятник этому насекомому.

Г. Я. Бей-Биенко, профессор, доктор биологическх наук, лауреат Государственной премии:

— Тараканы применяются в народной медицине в качестве лечебного средства.

На сегодня накоплено немало сведений о тараканах, которые подытожены в многочисленных статьях и толстых монографиях. Тем не менее следует признать, что эти насекомые, как и остальные, остаются до сих пор недостаточно исследованными. Например, совсем недавно выяснилось, что тараканов можно учить, их можно дрессировать. Сегодня тараканы отвечают на вопросы человека-экспериментатора, они извлекают выводы из жизненного опыта, усваивают уроки жизни. Во время прогулок, казалось бы, случайных, сытый таракан не просто «наслаждается» окружающим миром, а запоминает пространственные данные, координаты предметов и вещей, обогащает свою память знанием той среды, в которой он живет.

В свете новых данных о способностях тараканов вполне объяснимы спектакли тараканьего театра загадочного и таинственного факира и дервиша Дмитриуса Лонго. Вот что он сам рассказывает о своих представлениях и шестиногих артистах:

— На эстраду выносили стол, накрытый стеклянным колпаком. Под колпаком размещался макет увеселительного сада с диковинными экзотическими деревьями и цветами. В центре сада стоял двухэтажный дом с черепичной крышей и множеством окон и балконов. На площадке возле дома были устроены качели и карусели. Тройка лошадей стояла у крыльца, воздушный шар с корзиной опускался и поднимался. Я выходил в ярко-красном фраке, на мне было кружевное жабо, короткие панталоны и туфли с серебряными пряжками: черные, как воронье крыло, волосы спадали мне на плечи. В руках у меня была черная палка. Объяснив публике суть номера, я ударял палкой о стеклянный колпак, командовал: «Все наружу!» Из дома выбегали сто тараканов-прусаков, они шевелили усами и разбегались по всему саду. «На главную аллею!» — командовал я. Все тараканы сбегались на главную аллею, кружились на каруселях, играли в мяч, качались на качелях, читали книги, журналы, катались в экипаже. «На деревья!» — командовал я. Тараканы влезали на деревья. «В дом!» — тараканы сбегались в дом. «На террасу!» — тараканы выбегали на террасу. «К столу!» — командовал я. На главной аллее стояло несколько миниатюрных столиков, на них чашки с едой. Тараканы влезали на скамейки и ели из чашек. Последняя команда была: «В дом!» — и тараканы исчезали в доме.

Вот ведь как бывает в реальной жизни. Это похлеще, чем чудеса в решете.

Легко ли дрессировать тараканов? Нет, это адский труд. Чтобы научить прусака преодолеть хитросплетения лабиринта, французскому энтомологу Реми Шовену потребовалось более пяти месяцев ежедневных дрессировок, которые длились по 150 минут каждая. Он отметил в журнале наблюдений 10-тысячный опыт, после чего таракан решил поставленную перед ним задачу.

Здесь пора сделать отступление для размышления об основах поведения насекомых вообще.

Поведение многих насекомых нередко очень интересно и чрезвычайно сложно. Так, некоторые роющие осы-сфециды используют камешки для утрамбовки земли при закрытии гнезда, а муравьи-афеногастеры — кусочки листьев для доставки в гнездо корма, мягкого для переноса в челюстях. Эти действия очень напоминают разумное использованияе орудий путем постижения, то есть путем анализа предшествующего опыта и превращения его в обобщенную информацию. Вспомните о муравьях, разводящих «коров» — тлей, строящих для них особые сооружения и ухаживающих за ними, или о муравьях и термитах, устраивающих плантации для выращивания высокоурожайных грибов…

Как бы сложно ни было поведение насекомых, оно связано с деятельностью органов чувств, или, как их называют, анализаторов; Благодаря им насекомые, как и все животные вообще и человек тоже, получают сведения об окружающем мире. Это прежде всего зрительный, осязательный, обонятельный, вкусовой и слуховой анализаторы. С их помощью животные и человек воспринимают световые, температурные, запаховые, вкусовые и звуковые раздражители, или стимулы.

Наиболее простые формы поведения насекомых — это таксисы, то есть движения, направленные в сторону раздражителя или от него. Так, у большинства насекомых хорошо развита реакция на свет. Пчелы и осы летят к свету, в то время как тараканы и постельные клопы прячутся от него. Как и к свету, у насекомых могут быть разные реакции на запахи, температуру, влажность, прикосновение и земное притяжение. К примеру, пчел привлекает запах меда, комаров — запах пота и тепло, многие насекомые двигаются или только вверх или только вниз. В основе любых таксисов лежит рефлекс — ответная реакция организма на раздражение органов чувств, которая осуществляется с помощью нервной системы. Таксисы относятся к врожденным рефлексам. С ними насекомые появляются на свет, и они передаются по наследству.

Кстати, врожденными бывают не только отдельные рефлексы, но и целая совокупность их, называемая инстинктами. Инстинкты — это цепь врожденных рефлексов, когда конец одного действия служит толчком для начала последующего. Например, созревание яиц вызывает у самок-насекомых появление инстинктов, связанных с заботами о потомстве. Инстинкты очень разнообразны, но все они направлены на сохранение особей и в итоге — вида. Врожденные отдельные рефлексы и их совокупность — инстинкты — совершенствовались у животных от поколения к поколению миллионы лет, поэтому они приобрели такую удивительную целесообразность, что производят впечатление разумных поступков. К примеру, медоносная пчела строит удивительно правильные шестигранные ячейки из воска: дно каждой ячейки состоит из ромбов, которые всегда имеют одинаковые углы; сложенные вместе углы всегда составляют ровно 180 градусов. Так работает пчела на основе не разума, а инстинктов. Врожденные рефлексы и инстинкты обеспечивают приспособление насекомых и других животных к постоянным условиям. Но этого мало. Ведь окружающий мир не постоянен, а непрерывно изменяется.

В изменяющихся условиях среды выручают тоже рефлексы, но уже не врожденные, а приобретенные в течение индивидуальной жизни животных и человека. Они образуются на основе жизненного опыта, или, как говорят биологи, научения. Обязательное условие для научения — это способность к хранению полученной информации в головном мозгу. Это не что иное, как настоящая память. Так, пчелы, осы, муравьи, обладая хорошей памятью, быстро обнаруживают свои гнезда, узнавая и запоминая ориентиры на местности. Без памяти не может выполняться ни один приобретенный рефлекс, не могут использоваться результаты ранее приобретенных навыков у любых животных и человека. По способности к учению пчелы и муравьи приближаются к собакам и обезьянам.

В жизни насекомых значительную роль играют врожденные способности, а приобретенные выражены слабее, чем у птиц и млекопитающих. Это и понятно. Ведь продолжительность жизни насекомых гораздо короче, чем у позвоночных. В отличие от последних, жизнь большинства насекомых коротка — от нескольких месяцев до немногих лет, в среднем около года, чаще меньше. Поэтому им набираться опыта, подражать, обучаться просто некогда и не у кого. Им бы успеть пройти свой, заранее предначертанный путь жизни на основе инстинктов. Если бы даже насекомые выработали приобретенные рефлексы, то не могли бы ими воспользоваться из-за бурного индивидуального развития с многоходовыми изменениями и усложнениями организма, с появлением все новых и новых приобретений взамен исчезнувших. Навыки личинок, даже приобретенные, ни на йоту не сказываются на жизни взрослых, и наоборот: у насекомых между потомством и родителями не устанавливаются контакты, основанные на передаче опыта от старших к младшим. Взрослые насекомые живут совсем другой жизнью, чем их личинки, и младшим от старших нечего перенять.