Как брать интервью - Евгений Криницын
Помощь проекту
Как брать интервью читать книгу онлайн
Интервью по скайпу
По скайпу разговор не получается, потому что ты человека перебил, он не сразу на это отреагировал, начал сбиваться, и конец фразы скомкан. Это очень неудобно при разговоре, где важны быстрые реакции: «А он что?», «А как это?». Вот именно такие реплики очень неудачно проходят в скайп-интервью.
Негатив к собеседнику
Если ты не любишь человека, презираешь, а тебе нужно с ним общаться, можно показать отношение к нему. Можно использовать свою отрицательную реакцию как отдельный прием. Скрывать свой негатив нужно только в том случае, если это очень важное интервью и если собеседник поймет, что тебе неприятен, то он это интервью прервет.
Интервью с Вассерманом
В 2011-2012 годах время было предреволюционное и переходное, если сравнивать с ситуацией на сегодняшний день: тогда могло качнуться влево, вправо. Такие персонажи, как Милонов и Мамонтов, были в диковинку. Считалось: ну как такое можно вообще говорить, это же мракобесие, ересь? Как люди занимают высокие посты и несут такую околесицу?
С другой стороны, казалось, что демократическая оппозиция поднимается с колен, возникают новые персонажи и условные Акунин с Михаилом Шацем идут в оппозицию. С ними было интересно разговаривать с позиции искусства и политики. Мамонтов был одним из таких. Разговор был про религию, его прямо несло.
Примерно в те же годы брал интервью у Вассермана. Мы начали разговаривать, и он сказал, что Сталин не был причастен к репрессиям. А я не могу себя назвать человеком необразованным, но все-таки, как любой журналист, я довольно поверхностный. У меня нет глубокого знания о существовании целой теории относительно того, что Сталин якобы был ни при чем. У этой группы людей стройная система взглядов, а мне это было в новинку. Я был немного в шоке. И мои вопросы в этом интервью были примерно такими: «И чё? Да ладно? Чё, правда?! А Кирова не Сталин убил?» А у Вассермана в голове энциклопедия! В данном случае просто переложенная в нужную ему сторону, но факты там есть. Я спрашиваю: «А Мейерхолд там чё?» А он такой бу- бу-бу. А я: «Ну а вот армия была обезглавлена перед войной». А он бу-бу-бу.
Интервью получилось большое, но от меня по факту там никакой журналистской работы. Скорее было ощущение, что журналист с открытым ртом поражается тому, что говорит собеседник. Проще говоря, офиге- вает. Даже мои вопросы можно было убрать. Есть такой формат, когда интервью берется, а вопросы потом удаляются, остается монолог. Эти люди, которых я перечислил, в то время несли такое, что выглядели маргиналами. А сейчас такое говорят все! Именно поэтому интервью теперь редко вызывают общественный резонанс.
Интервью — самый несерьезный жанр
Я не поклонник интервью как формата, всегда считал его самым низким жанром в журналистике. Грамотно сделать новость и то сложнее, я уже не говорю про текст, репортаж, расследование.
По факту интервью — это что: пришел, задал вопросы. Треп, да еще и не твой. Твой уже как раз не нужен. Ты должен, грубо говоря, вовремя менять тему. Если собеседник разговорчивый, то всё получится само. Но подготовиться к интервью надо. И к тому же это самый быстрый товар. Например, у тебя творческий кризис и ты уже месяц ничего редактору не сдавал, не можешь написать текст, не можешь придумать тему, а редактор на тебя наседает, у тебя выработки нет. Ты говоришь — ну, ладно, возьму интервью. Идешь три часа готовишься, читаешь, что-то в интернете находишь, придумываешь вопросы. Приходишь к Ивану Ивановичу, говоришь с ним полтора часа. Потом расшифровываешь сам интервью — еще три часа. И еще три-четыре часа редактируешь. Самое главное в интервью — редактура. Получается где-то 10-12 часов работы, и у тебя готовый материал. А текст, расследование и даже репортаж — это намного дольше. Поэтому интервью — отличный способ отбояриться от редактора, которому давно ничего не сдавал.
В чем минус этого жанра: он простой, но при этом, как бы ты хорошо ни задавал вопросы, все равно в этом тексте есть одна сторона — это твой собеседник. Поэтому он может говорить всё что угодно. Понятно, что при подготовке ты можешь поймать его на какой-то очевидной ну или тебе известной лжи и сказать: «Что вы ссыте мне в глаза? Это совершенно не так, я-то знаю». А есть же куча вопросов, о которых ты не знаешь. Вообще может быть так: он тебе рассказывает, что разговаривал с тем-то, а тот ему сказал то-то. А ты же не знаешь, как было на самом деле. Я уж не говорю, что ты
мог что-то забыть или не знать. Естественно, это можно потом проверить, но тогда это уже не совсем интервью.
Интервью с Арам Ашотычем
Он нес околесицу в свойственном ему стиле. После публикации мои коллеги Альбац, Пархоменко и Кудрявцев начали меня распекать: «Вот тут он тебе сказал, что Life.ru обошли "Ведомости" в сентябре 2013-го, а это неправда, потому что вот же есть цифры! Они там проигрывают нам условно на 100 000 уников. А ты-то что их не привел, ты должен был прийти с цифрами или по крайней мере дать их после».
Ну, мог бы, согласен. Но интервью в «Ведомостях» с бизнесменом отличается от интервью в изданиях широкого профиля с политиком или даже журналистом. Это скорее беседа, в каком-то смысле треп, это не информационное интервью. Поэтому я не уверен, что на каждое интервью надо приходить с кучей цифр и постоянно тыкать в них собеседника, прерывать его и говорить «а вот у вас тут другие цифры». Это разные подходы. Или можно после всего дать какие-то справки, отсылки — но тогда это получится другая работа. Может, лучше вообще текст написать об империи Габрелянова, какое у него количество просмотров, взять комментарии у «Ведомостей», у того же Пархоменко. Но наполнять интервью дополнительным смыслами мне кажется странным. Интервью, на мой взгляд, в первую очередь развлекательный продукт. Легче прочитать интервью, чем текст, не в последнюю очередь потому, что интервью разбивается на жирные вопросы и ответы. В Америке и вообще в англоязычных СМИ жанра интервью практически нет. То, что мы называем интервью, они зовут Q&A (question and answer