Борис Ляпунов - Открытие мира (Издание второе, переработанное и дополненное)

Стоит сказать и о самой ракете: вес аппаратуры на ней составлял около 1 700 килограммов. И эта цифра также красноречиво говорит о том же — пассажирами ракеты скоро будут не одни только собаки!

Сколько интереснейших наблюдений — и не только над самим собой — проведет пилот высотной ракеты! С помощью приборов он посмотрит на солнечную корону, на Землю из глубины неба, поймает спектрографом первозданный луч Солнца, не ослабленный воздушной оболочкой, услышит по радио людскую речь, заставив радиоволны пробиться через невидимую преграду ионизированного слоя… и мало ли еще что можно будет увидеть и узнать во время путешествия за атмосферу!

Представим себе большую ракету. Она похожа по форме на снаряд — заострена спереди, сужена и срезана сзади. Именно ей суждено повести осаду больших высот и поднять туда человека — разведчика атмосферы. У нее герметическая кабина. В баках — запас топлива, который позволит подняться на несколько сотен километров.

Пилот полулежит в откидном кресле. Так легче переносится усиление тяжести, перегрузка. Перед летчиком расположен щит управления. Лежа в кресле, он может управлять полетом и держать связь с Землей.

Ракета поворачивается в полете, но система вертящихся зеркал поможет пилоту видеть все вокруг, как из неподвижной кабины. Это устройство «остановит вращение», сделает неподвижным достаточно обширное поле зрения.

В струе вытекающих из ракетного двигателя газов установлены графитовые рули. Они позволят управлять ракетой, после того как она пройдет плотные слои воздуха и полетит практически в полной пустоте, где стабилизаторы и крылья станут непригодными.

Когда двигатель кончит работать, в сильно разреженных слоях воздуха графитовые рули станут бессильными — не будет больше потока газов. Ракета начнет вращаться. Ее кабина прикрыта обтекателем, похожим на сложенные лепестки цветка. Быстрое вращение заставит лепестки раскрыться и освободить кабину.

В это мгновение включится механизм, отделяющий пилотский отсек от корпуса ракеты, и автомат, который впоследствии раскроет парашют ракеты, предоставленной теперь самой себе. Радиостанция переключается с корпусных антенн на те, что запрятаны под полом кабины.

Сейчас с головокружительной высоты снаряд с человеком ринется в бездну. Продолжая вращаться, он устремится к Земле, похожей на огромную чашу, подернутую туманной облачной дымкой. Если пилот включит вспомогательные двигатели, он сможет остановить вращение, и тогда в кабине предметы потеряют вес. Человек на время как бы превратится в межпланетного путешественника, испытает свободное падение в пустоте, которое составит главную часть будущего межпланетного перелета.

Начнет работать двигатель — и снова воцарится тяжесть. Уже нет свободного полета, всему «возвращается» вес. Кабина попадает в плотные слои воздуха. Близка Земля, она всего в десятке километров, и атмосфера дает себя знать весьма ощутительно. Воздух резко тормозит падение, появляется перегрузка, пилоту приходится вновь лечь в кресло. Раскрывается кабинный парашют. Проходит усиленная тяжесть. И, наконец, кабина плавно опускается на землю или на воду. Амортизатор смягчает толчок. Радио извещает о месте приземления стратонавта.

Так мог бы совершиться полет на высотной ракете по проекту английских инженеров.

Может быть, это произойдет несколько по-другому. Но так или иначе такое событие близко, и уже где-то летает пока на реактивном самолете, родственнике ракеты, тот человек, который отправится в беспримерный рейс на разведку больших высот.

Прыжок из стратосферы, с высоты в несколько десятков километров, — зачем он? Да и возможен ли такой необычный опыт?

Вспомним несколько случаев из истории советского парашютизма и воздухоплавания.

Это произошло незадолго до Великой Отечественной войны. Представьте себе жаркий летний день, поле, лес вдали. Тишину вдруг разрывает резкий свист. Из облака стремительно вылетает голубой шар. Он падает так быстро, что едва можно уловить момент, когда от шара отделяется черная точка.

Шар несется к земле, как метеор. Мгновение — и он скрывается за лесом. А над черной точкой вспыхивает белый шелковый купол.

Что же произошло? Шар-гондола стратостата оторвалась от баллона и понеслась вниз. Двое членов экипажа выбросились на парашютах еще на большой высоте. Командир остался и выпрыгнул, когда гондола уже прорезала облака.

Не одна только авария вынуждает к прыжку. Прыжки с парашютом со стратостата не раз совершали наши стратонавты. Парашютисты-испытатели участвуют в борьбе за высоту наряду с воздухоплавателями и летчиками, авиационными врачами и конструкторами. «На какой бы высоте и в каких бы условиях ни начинали летать наши самолеты, вслед за ними на эти высоты обязательно проникали парашютисты-испытатели», — говорит известный рекордсмен-парашютист, заслуженный мастер спорта В. Г. Романюк.

Самолет штурмует стратосферу. С земли видно, как крошечный самолетик, сверкающий на солнце, вскоре исчезает где-то в бездонной синеве. И только белый след тянется за ним, уходя все выше и выше. Если нет сильного ветра, долго стоит в небе эта белая полоска.

Рядом с летчиком-высотником в кабине самолета парашютист. В тяжелой меховой одежде, с кислородной маской и парашютом он ждет, когда самолет достигнет потолка.

Нелегко оставить кабину на большой высоте, где каждое движение требует сильного напряжения, потому что низкое давление заставляет чаще биться сердце, где нельзя дышать без кислородного аппарата.

Начинается падение. Рывок — человек под раскрытым куполом парашюта несется к земле через стратосферу — царство вечного холода и безмолвия.

И когда поднимутся на разведку недосягаемых ныне высот воздушного океана пилоты ракет, совершится и оттуда путешествие под куполом парашюта. Представим себе, как может произойти такой прыжок.

Закончены последние приготовления.

Через узкий люк в ракету с трудом протискивается человек, закутанный в мех и кожу, с кислородной маской на лице. Он опутан ремнями парашютного ранца.

До старта остается минута… полминуты… Заработали насосы, подающие топливо, заработали двигатели. Ракета оторвалась от земли. Тело наливается тяжестью.

Полетом управляют автоматы. Они не дают ракете подниматься слишком быстро, иначе большая перегрузка сдавит, лишит сознания, сомнет человека.

Ощущение подъема давно знакомо по тренировочным полетам, по барокамере, в которой, не поднимаясь в воздух, можно побывать на любой высоте. И все же оно каждый раз новое.

В иллюминаторе — голубое, постепенно темнеющее небо. Подъем продолжается. Стрелка альтиметра проходит мимо цифр «15000», «20000», «30000» метров… И ракета попадает в ту область воздушной оболочки планеты, где только ей открыта дорога.

Земли не видно. Лишь кусочек неба в иллюминаторе, темнеющий все сильнее и сильнее, да стрелка прибора, упрямо ползущая вправо, говорят, что ракета идет вверх.

Еще немного — и шум двигателя смолкает. Но ракета с разбегу продолжает подъем. Тяжесть, давившая грудь, исчезла.

Пора! Все тело напрягается, готовясь к удару. Толчок… Еще толчок… Это кабина отделилась от ракеты. Теперь она предоставлена самой себе. В памяти осталась стрелка у цифры «70 000». Семьдесят километров!

Странное ощущение! Оно отдаленно напоминает быстрый спуск на лифте или растянутый во времени воздушный «ухаб», когда самолет теряет высоту.

Легкое головокружение. Пол кабины уходит из-под ног, тело как будто повисает в воздухе. Но нет, это только кажется, все на месте, лишь стрелка прибора стремительно ползет вниз. Раскрывается кабинный парашют, и скорость падения уменьшается.

Выполнена программа наблюдений. Надо экономить силы — впереди еще большее напряжение. Мысль работает четко, движения, повторенные столько раз на земле, следуют одно за другим.

Проверить кислородный аппарат. Открыть люк. Встречный поток воздуха мешает, но, справившись с ним, удается выбраться из кабины. Рывок, очень сильный, как удар. Начинается свободное падение.

Но вот уже раскрыт купол парашюта над головой. Дышится легко — кислородный прибор действует исправно. Почти не чувствуется жестокого мороза стратосферы.

Кабины уже не видно, она падает быстрее. Лишь небо да далекая земля, и между ними «висит» одинокая фигура под шелковым куполом.

Между небом и землей…

Это образное выражение сейчас было бы справедливо в буквальном смысле.

Небо над головой темно-синее, совсем не такого нежно-голубого цвета, каким мы привыкли его видеть. На нем сверкает Солнце — столь яркое, что нестерпимо больно взглянуть на его ослепительный диск.