Татьяна Бобровникова - Повседневная жизнь римского патриция в эпоху разрушения Карфагена

Эта ложная схема возникла оттого, что источники наши необъективны. Они происходят из двух противоположных лагерей — из стана оптиматов и стана популяров. Авторы-оптиматы, естественно, считают Тиберия мятежником и преступником, а потому утверждают, что мудрый сенат противостоял его разрушительным планам изначально. Другие сведения идут от популяров, во многом от самого Гая Гракха, которые столь же естественно ненавидят сенат, а потому представляют его мрачной силой, враждебной мудрой реформе Тиберия. Участие стольких знатных людей в реформе совершенно не подтверждает этой схемы.

По тону и духу речь, сообщаемая Аппианом, резко отличается от тех, что Тиберий произносил перед народом. Призывы: «Давайте отдадим землю!» прямо направлены имущим.

Сначала только плебеев, затем, когда борьба патрициев и плебеев была закончена, всего римского народа в целом (III в. до н. а).

Моммзен Т. Т. 1. С. 156–258.

В рассказе Плутарха в этом месте можно заметить следы антигракханской версии, версии явно ложной, придуманной впоследствии врагами Тиберия. Он говорит, что после вето Октавия Гракх решил прибегнуть к насилию (Plut. Ti. Gracch., 11). Но это утверждение совершенно не вяжется с остальным рассказом. Плутарх сам только что сообщил, что Тиберий остановил жизнь в городе, то есть собирался взять врагов измором, вовсе не помышляя о насилии. Во-вторых, по словам того же Плутарха, два сенатора предложили ему вместо кровопролития обратиться за помощью к отцам. И мятежный трибун сразу согласился. Можно ли поверить, что человек, решившийся на государственный переворот, через минуту кинулся бы к сенаторам, то есть именно к тем, против кого он намеревался поднять оружие, чтобы молить о помощи?! Но что происходит далее? Сенат, по словам Плутарха, не только отказывается помочь трибуну, но и грубо над ним насмехается, то есть смертельно оскорбляет. Казалось бы, теперь-то Тиберию и надо было бы вернуться к своему первоначальному плану и применить силу. Вместо этого он собирается отрешить от должности коллегу, причем ставит вопрос на голосование, иными словами, до последней минуты старается сохранить хотя бы видимость законности.

Снятие коллеги было в глазах современников главным преступлением Тиберия. Цицерон прямо утверждает, что он был убит именно за это (Pro МП, 72). В другом месте он пишет: «Что другое нанесло удар Тиберию Гракху, как не то, что он отнял у коллеги власть совершать интерцессию?» (De leg., Ill, 24). Поэтому оратор даже считает, что в конечном итоге Октавий вышел победителем: «Он, претерпев беззаконие, сломил Тйберия Гракха терпением» (Brut., 95) Плутарх пишет: «Из всех обвинений против Тиберия наиболее тяжелое состоит в том, что он лишил власти своего товарища трибуна» (77. Gracch., 45).

Из «Государства» Цицерона явствует, что Метелл вместе со Сцеволой были активными сторонниками гракханской реформы (/, 3/). В то же время мы знаем, что Метелл резко выступал против Тиберия в сенате, а Фанний даже приводит в «Истории» его речь против Гракха (Brut., 81). Во время мятежа Гая Гракха Метелл с оружием в руках выступил в защиту конституции (Cic. Phil., VIII, 14). То есть он был противником не аграрного закона, а методов Тиберия.

См. параграф VI.

То есть приблизительно в 4 раза больше, чем солдату, и в два раза больше, чем центуриону (воин получал 2 обола в день, центурион — 4).

Приводимые Плутархом слова Метелл а, по всей видимости, подлинные. Цицерон говорит, что историк Фанний, зять Лелия, поместил в своих анналах речь Метелла против Тиберия Гракха (Brut., 81). Между тем мы точно знаем, что Плутарх пользовался Фаннием или каким-то конспектом его истории. Говоря о подвигах Тиберия под стенами Карфагена, он прямо ссылается на Фанния (Plut. Ti. Gracch., 4).

О детях Гракха дошли следующие известия. Метелл Нумидийский в 102 году до н. э. утверждал, что у Тиберия было три сына: «Из них один умер в Сардинии, неся военную службу; второй — ребенком в Пренесте, третий, родившийся после смерти отца, — в Риме» (Val. Max., IX, 7,2).

Второе известие относится к последним дням жизни Тиберия и принадлежит его современнику, Семпронию Азеллиону. Он пишет, что за несколько дней до своей гибели Гракх стал молить квиритов, «чтобы они защитили его и его детей, и велел привести из них ребенка мужского пола, который у него тогда был» (Fr., 7). Из этой фразы следует, что, умирая, Тиберий оставил несколько детей, но только одного сына. Это был, разумеется, старший, которому предстояло служить в Сардинии. Значит, младшего, умершего в детстве, уже не было на свете.

Третье известие принадлежит Гаю Гракху. В одной своей речи он говорит, что из всех потомков Сципиона Африканского и Тиберия Гракха остался только он и один мальчик (ORF2, fr. 47). Что это за мальчик? Мнения ученых разделились. Мюнцер, Фраккаро и Астин считают, что под мальчиком Гай имел в виду собственного сына, так как Плутарх упоминает, что у него был ребенок. Речь датируется 122 годом. Стало быть, к этому времени не осталось в живых ни одного из сыновей Тиберия. Далее, они предполагают, что старший служил в Сардинии в 126 году вместе с Гаем и там скончался.

Эрл же полагает, что старший сын Тиберия был значительно моложе, умер в Сардинии только в 115 году и именно о нем говорит Гай Гракх. Что же касается ребенка самого Гая, то это была девочка.

Я полагаю, что наши источники слишком скудны, поэтому с полной уверенностью ничего утверждать нельзя. Но мне представляется маловероятным, чтобы сын Тиберия служил вместе с Гаем. Во-первых, Плутарх, который очень интересовался подобными вещами, ничего не упоминает о том, что вместе с Гракхом служил его юный племянник. Во-вторых, если мальчик начал службу в 18 лет, он должен был родиться в 144 году, когда отцу его было 18, то есть Тиберий должен был жениться в 17 лет, что вряд ли возможно. Поэтому я думаю, что мальчиком называет Гай именно старшего своего племянника. Что же касается его собственного ребенка, то это действительно могла быть девочка, ибо у нас нет никаких сведений о сыне Гая, а возможно, ребенок еще не родился, так как речь могла быть произнесена в 123 году, ребенок же мог родиться несколько месяцев спустя (Fmccaro P. Studi sul’eta dei Gracchi, I: la tradizione storica sulla revoluzione gmccana. Citta di Costello, 1914, p. 42; Munzer F. Romishe Adelspareien und Adelsfamüien. Stuttgart, 1920, p. 268f; AstinA E. Op. cit.,p. 319–321; Earl D.C. Tiberius Gracchus. A Study in Politics. Collection Latomus. LXVI, Brussels, 1963. P67f).

Сохранилось два рассказа о первой попытке Тиберия Гракха баллотироваться в трибуны — один, довольно подробный, мы находим у Аппиана, другой — очень краткий, у Плутарха. Астин пишет, что версия Плутарха недостоверна и враждебна Гракхам (Op. cit.,p. 217). С первым утверждением нельзя не согласиться, второе мне представляется совершенно неверным. Прежде всего обращает на себя внимание следующий факт. Плутарх и Аппиан, как давно было отмечено учеными, зачастую пользуются одними и теми же источниками, но Аппиан их сильно сокращает, так что его рассказ кажется настоящим конспектом. В данном же случае все наоборот. У Аппиана рассказ короткий, но достаточно вразумительный, у Плутарха же — какой-то неясный, скомканный конспект. Что заставило его сократить свое повествование? Довольно ясно. Он или его источник выбросил из рассказа все, что могло скомпрометировать Тиберия Гракха в глазах читателей. Поэтому Плутарх опустил, что трибуны запретили Тиберию ставить на голосование свою кандидатуру, что Тиберий, несмотря на это, рвался к избирательным урнам, что он попытался отнять председательство у Рубрия и передать его своему клиенту. При этом ясно, что Плутарху известен был полный рассказ о событиях этого дня. Он говорит, что Тиберий в своей речи хулил своих коллег, между тем сам Плутарх словом не упомянул, что коллеги ему чем-то мешали. Но все становится ясно, если вспомнить, что это они сорвали голосование в тот день. Далее, Плутарх мимоходом сообщает, что на следующий день председательствовал Муммий (у него Муций) (Plut. Ti Gracch., 18). Значит, Тиберий все-таки добился того, чтобы ему передали председательство.

Нельзя согласиться с Аппианом в одном — он утверждает, что голосование началось и даже две первые трибы подали голоса за Гракха. Очень маловероятно, чтобы трибуны вмешались в середине голосования и в середине голосования Тиберий хотел бы сменить председателя.

Назика был не только злейшим врагом Тиберия, но и его очень близким родственником. Он также был внуком Великого Сципиона — его мать была родной сестрой Корнелии, матери Гракхов. Отец же был тот самый Назика, который вместе с отцом Тиберия получал некогда приданое из рук нашего героя (см. родословные таблицы).