Допеть до победы! Роль песни в советском обществе во время Второй мировой войны - Сюзанн Амент

В силу необходимости быстрого реагирования на события подавляющее большинство фильмов были короткометражными. В 1941 году была поставлена лишь одна игровая лента на военную тему длительностью более 60 минут, а в 1942 году вышло пять таких фильмов. Короткометражные новеллы объединялись в так называемые боевые киносборники, которые выходили в 1941–1942 годах. Всего вышло 15 выпусков, каждый состоял из двух-пяти новелл. Премьера первого выпуска состоялась 2 августа 1941 года, последнего – 12 августа 1942 года. По жанрам фильмы 1941–1942 годов распределялись следующим образом: драма – 64 фильма, комедия – 10 фильмов, детектив – два фильма; из них в 1941 году было снято 33 драмы, семь комедий и один детектив; в 1942 году – 31 драма, три комедии и один детектив (Зак М. Е. Художественное кино // История советского кино. Т. 3. 1941–1952. М.: Искусство, 1975).

Действительно, фильмы Слуцкого и Герасимова – два разных фильма, см. https://ruskino.ru/mov/1916 (дата обращения: 13.01.2021) и https://www.kino-teatr.ru/kino/movie/sov/83017/titr (дата обращения: 13.01.2021).

Г. Скороходов подробно рассматривает уникальную судьбу этих стихов, которые так и не удалось превратить в песню: «Несколько раз композиторы обращались к популярному произведению Симонова. Песню включили в фильм “Парень из нашего города” (музыка Н. Крюкова), где героиня пела ее на шефском концерте в госпитале. Романсовый склад музыки с довольно сложной сменой тональностей, широким диапазоном не сделали песню популярной. В 1942 году, когда вышел фильм, “Жди меня” запел и Утесов. Композитор Н. Горбенко написал для него легко запоминающуюся мелодию в ритме танго. Но странное дело: песня не получила распространения. Ее не записали ни на пластинки, ни на тонфильм для радио. Случайная съемка в киножурнале не смогла поправить дело, и “утесовский вариант” не стал даже в малой степени столь известным, сколь стихотворение. Наконец, в то же время песня “Жди меня” была написана М. Блантером, решившим ее в традициях старинного романса. На пластинку ее записал Георгий Виноградов, спевший стихи (в сопровождении рояля и виолончели) задушевно и проникновенно. Песня-романс была помещена на одной стороне пластинки, “Синий платочек” – на другой! Вот где уж популярность неизбежна! Ничего подобного, шедшая нарасхват “спарка” не помогла. Победу одержали стихи. И может быть, виноваты в этом не звезды и не композиторы.

Может быть, это был тот случай, когда музыка не могла ничего добавить к стихам, к тому же широко известным слушателю, вошедшим в его сознание именно как стихи, а не песня. Может быть, слушатель и не хотел музыки. Он переписывал симоновские строчки в письме любимой, забывая зачастую поставить фамилию автора. Он сам хотел быть этим автором. <…> Музыка разрушала особую интимность стихотворения, песня придавала ему всеобщность, которой слушатель не ждал».

Зачастую в воспоминаниях фигурируют совсем другие картины. Из воспоминаний Леонида Рабичева: «Площадь перед вокзалом и сам вокзал битком набиты эвакуирующимися москвичами. Все они разобщены, не могут найти друг друга, все работают локтями, головой, ногами и кричат: “Коля! Нина! Где дети? Отдел планирования! Поликлиника! Где же наркомат тяжелой промышленности? Иванов! Сидоров! Папа! Петенька! Я тут! У меня чемодан украли!” Отдельные крики сливаются в один сплошной гул. Пахнет потом, мочой, калом, кровью. Каждый метр пути с боем, а куда пробиваться – никто не знает» (Рабичев Л. Н. Война все спишет. М.: Центрполиграф, 2009).

Ансамбль НКВД своим появлением обязан конкуренции между силовыми ведомствами, существовавшей в СССР. Чтобы затмить Краснознаменный ансамбль песни и пляски Красной Армии, Л. П. Берия осенью 1939 года приказал создать при НКВД ансамбль – грандиозный, многожанровый, многочисленный эстрадный коллектив с привлечением самых громких имен. Постановщиками программ стали крупнейшие режиссеры – Сергей Юткевич и Рубен Симонов. Художественное оформление Берия поручил Петру Вильямсу, прославленному автору декораций Большого театра, хор – всемирно известному Александру Свешникову. Асаф Мессерер заведовал танцевальным цехом, ему ассистировал балетмейстер Касьян Голейзовский. Популярный гитарист Александр Иванов-Крамской вел оркестр народных инструментов, симфоническим оркестром дирижировал Михаил Бек. Театральную труппу возглавил корифей Московского Художественного театра Михаил Тарханов, художественным руководителем своего ансамбля Берия назначил брата знаменитого композитора – Зиновия Дунаевского. Музыку для ансамбля НКВД пришлось сочинять и Дмитрию Шостаковичу. Ансамбль оказался сильным творческим коллективом, из которого вышли народные артисты СССР Юрий Силантьев, Карен Хачатурян, певец Иван Шмелев, кинодраматург Даниил Храбровицкий (Антонов-Овсеенко А. В. Берия. М.: ACT, 1999).

Есть сведения, что первый публичный концерт Марка Бернеса как певца состоялся в Свердловске в Доме офицеров 30 декабря 1943 года, после чего последовало концертное турне по Уралу Сам Бернес в 1966 году говорил о 30-летии своего пребывания на эстраде.

Мифология Малой Земли создавалась в 1970-е годы в честь Л. И. Брежнева, который служил начальником политотдела 18-й армии. Частью этой мифологии явилась и внезапно обнаруженная «Песня о Малой Земле», которая якобы была любимой песней бойцов в 1943 году. Описание ее первого исполнения в очередной раз адресует к короткометражке 1941 года «Ночь над Белградом». Ю. Иринашвили в своем очерке «Песня о Малой Земле», опубликованном в 1978 году, воспроизводит финал фильма буквально: «Совсем рядом головные части ведут бой. А мы ведем концерт. Звучит теплый бас солдата Бочкова. Это дебют “Песни о Малой Земле”. Вдруг раздается оглушительный взрыв, и песня замолкает. Лида склоняется над упавшим Петром. Солдаты на Малой видели много смертей. Но впервые стали свидетелями того, как замолкла, обливаясь кровью, песня». Певец смолк, но бойцы подхватили песню и с ней отправились в бой (Дариенко П. С. Когда пушки гремели. М.: Искусство, 1978).

В цитируемом автором очерке Утесов рассказывает еще одну аналогичную историю: артист Эммануил Каминка, подобно Эдит Утесовой, не дрогнул, когда «над импровизированным зеленым театром появились фашистские бомбардировщики. Когда же был дан приказ “публике” рассредоточиться, то “публика” рассеялась, а Каминка остался на эстраде и продолжал читать». Утесов в своих историях про Эдит и Каминку также берет за образец финал фильма «Ночь над Белградом»: партизаны «рассредоточились», а певица остается на своем посту, чтобы допеть песню до конца, даже если это будет стоить жизни.

Упоминание о духовной пище перекликается с любопытным рассказом Соловьева-Седого о том, как расхожая идиома «духовная пища» трансформировалась в наивном сознании: «Какой-то писарь, оформляя