Василий Кузнецов - Взаимосвязь единства мира и единства культуры

21

«.. Мы… могли бы спокойно и свободно сказать “да” только неслышному голосу тайного согласия, согласившись с согласием мира;.в этом согласии мир только и начинает впервые для нас присутствовать как целое.» [48, с. 89].

«.Мир есть горизонт всех горизонтов, стиль всех стилей, гарантирующий моим опытам данное, а не намеренное единство, невзирая на все разрывы моей личной и исторической жизни» [318, с. 423].

Ср.: «Метафизической философии… внутренне присуще самоутверждение в качестве окончательной (истинной)» [26, с. 83].

Ср.: «Абсолютное верховенство логического, рассудочного объяснения не может быть логически же доказано, ибо всякое доказательство опирается само на веру в абсолютную, окончательную компетенцию чисто рациональной мысли» [473, с. 193].

Что зафиксировано в парадоксе Якоби: «Без предпосылки аффинирующей вещи в себе нельзя войти в “Критику чистого разума”, с ней невозможно там оставаться» [589, S. 301].

Рассматриваемый в качестве определенной реализации своего рода герменевтического круга [см. 106], когда решающим будет «не выйти из круга, а правильным образом войти в него» [484, с. 153].

«Это предположение является общим местом и в лакановском психоанализе, и постструктурализме (Деррида), и даже в современной герменевтике (Гадамер)» [188, с. 155].

«Общего языка в принципе нет» [48, с. 135].

При удерживании в каждый данный момент тех или иных предпосылок и оснований в соответствии с принципом Витгенштейна: «Если я хочу, чтобы дверь отворялась, петли должны быть закреплены» [96, с. 362].

Ср.: «Но мне казалось существенным, чтобы мысли… переходили от одного предмета к другому в естественной и непрерывной последовательности. После нескольких неудачных попыток увязать мои результаты в такую целостность я понял, что это мне никогда не удастся… И это было, безусловно, связано с природой самого исследования. Именно оно принуждает нас странствовать по обширному полю мысли, пересекая его вдоль и поперек в самых различных направлениях» [97, с. 77].

«.Чтобы мысль, находясь в движении, не разрушала бы сама себя» [300, с. 41], то есть, иными словами, не в падала в перформативные противоречия, а, наоборот, достигала самосогласованности: «Мысль совместилась с собой – и понимает» [300, с. 56]. Ср. с требованием Канта «всегда мыслить в согласии с собой» [205, с. 377].

Ср.: «Разговор будет тем самым выведен на некий путь. Я говорю: на некий путь. Этим мы допускаем, что этот путь не является, конечно, единственным» [497, с. 13].

Ср.: «Не существует никакого interpretandum, которое не было бы уже interpretans…Интерпретация всегда вынуждена интерпретировать саму себя» [477, с. 52–53].

Необратимой потому, что последователи традиции как правило читают своих предшественников (хотя и не обязательно соглашаются с ними), тогда как обратное встречается крайне редко (только в случае современников).

«В философии есть презумпция ума. По определению, если берешь книжку в руки, то каким бы роковым именем ни назывался автор, Платон или кто-то еще, существует презумпция, касающаяся ума философа» [294, с. 27]. Ср.: «В случае Блейка и Канта мы имеем дело с грамотными людьми, на оселке грамотности которых поверяем свою неграмотность» [299, с. 294].

Ср.: «Ранние античные тексты переполнены рассуждениями об едином и многом. Мир у всех античных философов обязательно един. И это единство обязательно

объединяется у них множеством частей» [279, с. 549].

«Таковы, например, философские положения Гераклита: “и из всего одно, и из одного – все”, Ксенофана: “всё едино, единое же есть бог”, Анаксагора: “во всем есть часть всего”» [505, с. 34].

Ср.: «В античности понятия бытия и единого порой употреблялись как взаимозаменяемые, поскольку бытие как первоначало рассматривалось как нечто простое, т. е. неделимое, а потому единое» [109, с. 14].

«NOEIN=EINAI (“мыслить”=“быть”, первоначальное тождественное сущее-мыслимое, члены тождества, совпадающие буквально с точностью до перестановки)» [345, с. 206].

«Если единое не существует, то ничто из иного не может мыслиться ни как одно, ни как многое, потому что без единого мыслить многое невозможно» [365, с. 412].

Ср.: «Единство в арабо-мусульманской философии выражалось рядом близких терминов: “вахда”, “’ахадиййа” (реже “вахидиййа”) с соответствующими “вахид”, “’ахад” для “единый”; первое передает единство как не-множественность, второе – как единственность. Их соотношение емко выразил ал-Фараби, указавший, что ’ахад происходит от вахид (единственный), не входит в ряд чисел и обозначает то, что не имеет подобия ни в мысли, ни для чувства, тогда как вахид обозначает то, что “едино по самости” (мутаваххид фи аз-зат). Ваххада (делать единым, считать единым) и соответствующее тавхид (обеспечение единства в бытии или мысли) замыкают ряд важнейших терминов, группирующихся вокруг понятия единства» [414, с. 18].

См.: [426].

Ранее мыслители предпочитали говорить о «едином». Симптоматично, впрочем, что даже историки философии практически не различают значения этих слов, обычно употребляя их просто как синонимы, что легко видеть даже по приведенным выше цитатам.

«Для-себя-бытие как отношение с самим собой есть непосредственность, а как отношение отрицательного с самим собой оно есть для-себя-сущее, единое, одно (das Eins) – то, что в самом себе не имеет различий и, следовательно, исключает другое из себя» [122, т. 1, с. 236].

«Трансрациональное единство единства и двойственности, тождества и различия, слитности и раздельности как особый высший принцип» [473, с. 315–316].

Тождества неразличимых (лат.), введенного Лейбницем.

«В сущности, идея космоса – это не идея, а целое миропонимание. Это представление о мире как об упорядоченной и завершенной в себе структуре, отнюдь не сводящейся к простой сумме отдельных элементов – Неба, Земли, Солнца, Луны и прочих компонентов Вселенной, а образующей некое целостное единство, подобное органическому единству живого существа» [380, с. 115].

Эволюция образа ойкумены в эллинистически-римскую эпоху подробно прослежена у Рожанского [379].

Взаимозаменяемость терминов та navra и то nâv заслуживает внимания. Кершен-штейнер подчеркивает, что первый из данных терминов обозначает атомы, а второй – совокупность атомов и пустоты [591, с. 156, прим. 3].

«Материальный мир, рассматриваемый с физико-астрономической точки зрения (А.Л.Зельманов)» [204, с. 460].

«Может быть, мир это и есть вселенная?…Мы невольно отшатываемся от такого определения, нам делается не по себе, мы ощущаем неуют, если наш мир вселенная: оказываемся без крыши над головой на крошечной планете в недрах бескрайнего пространства, где кроме обитаемого нами небесного тела еще несчетное множество солнц.» [48, с. 6].

Показательно, кстати, что концептуальные трудности возникают как правило из (метафизического) полагания жестких, последних и окончательных (так сказать, предельных) пределов: если считать атом буквально и абсолютно неделимым элементом, тогда распад атома – как разделение неделимого – рискует (п)оказаться распадом теории, чуть ли не мировоззренческой катастрофой [см. 195].

Мультивселенная (multiverse, meta-universe) – термин, восходящий к Уильяму Джеймсу и противопоставляемый uni-versumy.

Ср. [576, с. 156–163]. Следует заметить, что в В. З. не существует слова для обозначения “мира”. В Еккл. III, 11 слово “олам” (ôlam) означает вечность, а не мир. “Век сей” в мессианических чаяниях Израиля противополагается “будущему веку”, и понятие мира (космоса) постепенно отожествляется с первоначальным понятием века – эона.

Что в русском переводе передано, правда, как просто «наука» [206, с. 83].

Что в русском переводе передано, правда, как «созерцание мира» [205, с. 279].

Бибихин поясняет: «Der Fall означает буквально падение, например выпадение игрального куба одной из его сторон. Мир в этом смысле такой, каким ему случилось быть. Он кроме того есть всё то, что выпало. Die Welt ist allés, was der Fall ist. “Мир есть всё, что выпало.”» [45, с. 122, 123]. Ср. в других переводах: «Мир есть всё то, что имеет место» [95, с. 36]; «Мир есть все, что происходит» [93, с. 5].