Михаил Эпштейн - Проективный словарь гуманитарных наук

Альтерология – это теоретический и практический поиск альтернативного: в искусстве, в науке, в политике, в личностном самоопределении, в профессиональной деятельности. Альтерология позволяет не только понять ценность и насущность другого, но и смысл «своего», «наличного», поскольку их различение и смыслообразование совершается одним мыслительным или экзистенциальным актом. В отличие от оппозитивного мышления «тезисом» и «антитезисом», в альтерологии другое не противопоставляется данному, а сочетается с ним «неслиянно и нераздельно». Альтернативное ничему не тождественно и ничему не противостоит, оно – иное, несводимое к категориям единства, борьбы, отрицания, исключения.

Альтерология играет многообразную роль в физике (принцип «дополнительности»), этике (модус отношения к «другому», «ближнему»), эстетике (видение предмета «другим», остранение), теологии (взаимоотношения ипостасей Бога), *креаторике (поиск аномалий и альтернатив, выводящих за предел данной системы). Наряду с известными формами альтернативности, такими как политическое диссидентство (инакомыслие), альтернативная медицина, альтернативное образование, существует множество других, еще не артикулированных ее проявлений, как путь к динамике и инновациям внутри любой деятельности и как модель творческого мышления.

Любое аналитическое определение предполагает наличие того, что сопредельно определяемому, то есть содержит в себе косвенное указание на соотносимый, со-о-предел-яемый, альтернативный предмет, который следующим, синтетическим актом мышления вводится в состав культуры. Как альтернатива феноменологии обосновывается возможность *тегименологии – изучающей множественные слои предмета в связи с тем, что они скрывают собой. Альтернатива сексологии – *эротология, гуманитарная наука о любви, о культурных и созидательных аспектах эроса [36]. Так очерчиваются и альтернативные понятия (*инфиниция по отношению к дефиниции), альтернативные знаки (*«», как альтернатива письменным знакам).

*Всеразличие, Потенциация, Потенциосфера, Тэизм, Умножение сущностей

Из тоталитарной эпохи – в виртуальную: К открытию Книги Книг // Русский журнал. 17.04.1998.

Возможное. С. 65–66, 69.

АМБИ- (ambi-; гр. amphi – вокруг, с обеих сторон). Приставка, указывающая на двойственность или обратимость данного явления, которое включает и свою противоположность.

В научный язык уже вошло слово «амбивалентность» – сочетание противоположных отношений к одному объекту (хвала и хула, увенчание и осмеяние). Термин был введен швейцарским психиатром Э. Блейлером (1910) для описания противоположных чувств и установок по отношению к одному объекту. В 1912 году З. Фрейд описал амбивалентность пациента в работе о человеке-крысе: «В нашем влюбленном бушевала борьба между любовью и ненавистью, которые предназначались одной и той же персоне». В русский гуманитарный язык этот термин ввел М. Бахтин: «эти ругательства-срамословия были амбивалентными: снижая и умерщвляя, они одновременно возрождали и обновляли» («Творчество Франсуа Рабле…»).

Эта же приставка может прилагаться к тем контрастным общественным движениям или направлениям мысли, которые используют общий набор понятий. Например, амбимарксизм (ambi-Marxism) – это общая составляющая марксизма и антимарксизма: они вращаются в одном кругу идей (материализм и диалектика, капитализм и революция), хотя и дают им противоположную оценку.

Амбиментальность (ambimentality) была в высшей степени свойственна Василию Розанову, который ревностно писал за левых и правых, совмещал в себе юдофила и юдофоба.

Амбирадикализм (ambiradicalism) – сходство или обратимость левого и правого радикализма. Радикализм ХХ века выразился в двух знаменитых фразах. Одна – отталкивающая: «Когда я слышу слово “культура”, я хватаюсь за револьвер» (Й. Геббельс). Другая – благородная: «Писать стихи после Освенцима – варварство» (Т. Адорно). Трудно найти более несовместимые фигуры: нацистский министр пропаганды Третьего рейха – и критический философ, антифашист, борец с «авторитарной личностью». Между тем их высказывания обнаруживают близость: оба выносят приговор культуре (и поэзии как ее проявлению). Культуре противопоставляется «здоровое» варварство войны – или сама культура объявляется варварством перед лицом войны и ее невинных жертв. Такова логика амби-, в данном случае относящаяся к обратимости правого и левого радикализма.

Там, где есть «анти-», всегда возможно и «амби-». Отсюда такие понятия, как «амбикоммунистический», «амбисоветский», «амбифашистский» и пр. При этом черта между «про» и «контра» сохраняется, даже проводится с максимальной резкостью – но трактуется как ось симметрии, не только разделяющая, но и соединяющая противоположные учения. Чтобы выйти за рамки данной идеологии, следует вынести за скобки ее оценочные знаки, плюсы и минусы, – тогда она воспринимается амбивалентно, как целостная парадигма.

*Амбипатия, Амбирелигия, Амбитеизм, Амбиутопия, Двоечувствие, Катарсис мысли, Контраформатив, Противозовие (в этике), Противоирония, Противочувствие, Реверсивность

ПСФ. С. 16–17.

«В» (in, into). Предлог, одно из двух самых частых по употреблению слов в русском языке (наряду с союзом «и»); философская категория, указывающая на пребывание вещей «одна в другой» («всё во всём»).

Философская значимость предлога «в», как и других грамматических слов, форм и правил, относится к тому разделу философии языка, который называется *грамматософией. Служебные слова – важный источник пополнения философской терминологии, в которой традиционно преобладали знаменательные слова. В большинстве европейских языков самым частотным словом – и важнейшей философемой – является определенный артикль, выделяющий предмет из класса ему подобных (*тэизм). В русском языке на первое место выдвигается другое фундаментальное свойство – не «выделенность», а «вмещенность» [37]. Если определенный артикль «the» указывает, что ничто не может быть, не будучи чем-то (этим, а не другим), то предлог «в» подразумевает: ничто не может быть, не будучи в чем-то. В-модус определяет пребывание всякой вещи внутри другой: даже самое малое что-то вмещает, даже самое великое чем-то объемлется. Вещь определяется не отличием от другой вещи, но через то большее, в чем она заключена. Через в‐модус любая вещь предстает окруженной и окружающей, притом что эти круги входят друг в друга, как звенья одной цепи: окружающее само окружается тем, что оно окружает. Мы застаем свое «я» – в мире, а мир – в себе. Что было в начале: курица или яйцо? Так как яйцо пребывает в курице, а курица в яйце, то ответить на этот вопрос можно только одним логическим способом: в начале было «в».

Библия, как известно, начинается предлогом «в»: «В начале сотворил Бог небо и землю». Само «в» (на иврите «Бе-решит», «в начале») образует начало всего, до самого разделения неба и земли. Знаменательно, что у кириллической буквы «в», происходящей от греческой «беты», общее происхождение и сходное начертание с ивритским «бет» (от финикийского алфавита, где она, как и позже в иврите, имела самостоятельное значение «дом», то есть пространство «в», внутри).

«Всё содержит в себе долю всего», или «всё во всём» – принцип, провозглашенный еще Анаксагором. В классической философии (Декарт, Спиноза, Лейбниц) сложился образ «великой цепи бытия», которая непрерывностью сцеплений ведет от несовершенных творений к более совершенным и к самому Творцу, так что невозможно изъять из этой цепи никаких звеньев – они нужны для полноты мироздания [38]. «В» – способ скрепления «великой цепи бытия»: окружающее само окружается тем, что оно окружает; одно звено сцепляется с другим, одновременно охватывая и охватываясь. Расплетая «великую цепь», мы получаем отдельные разорванные звенья: «бытие» и «познание», «материя» и «дух», «объект» и «субъект» и другие более частные познавательные категории. Но скрепляющая основа всего – то, что держит все эти звенья вместе, соединяет их и делает цепью – «в».

По словам Паскаля, «с помощью пространства Вселенная охватывает и поглощает меня, а вот с помощью мысли я охватываю Вселенную» («Мысли»). Именно взаимоохват этих двух кругов создает самого человека как узел ввернутости-вывернутости, как главное «в» мироздания. Мир охватывает человека в точке его тела, а человек охватывает мир в круге своего сознания. Отсюда двойственное положение человека в мироздании, как страдающего и мыслящего существа. По словам К. Ясперса, «объемлющее, которое есмь я, как бы объемлет объемлющее, которое есть само бытие, и одновременно объято им» [39]. Таким образом, наибольшее оказывается в наименьшем, и этим замыкается структура кольцевания: всё, охватывая собой «ничто» (как называет сознание Сартр), само оказывается внутри него. Мыслящая личность – это и есть точка взаимосцепления наибольших колец, бесконечной вселенной и бесконечного сознания. Итак, кратчайшим ответом на вопрос об отношении сознания и бытия может послужить буква «в», она же – морфема, слово, понятие и философская категория. Нельзя полностью объяснить, в чем смысл или причина этого «в», потому что «в» очевидным образом предшествует самому вопросу и деятельности сознания в мире. Само разделение на бытие и сознание есть следствие того, что для «в» требуются соответствующие структуры: звенья, кольца, горизонты, окружающее и окружаемое… Эти две рамы: бытие и сознание – вставлены друг в друга так, что динамически чередуются в порядке взаимных обрамлений. Сознание охватывается миром (материально) и одновременно охватывает его (идеально), и потому нам дано их знать только в модусе «в»: как сознание-в-мире и мир-в-сознании. «Все во мне, и я во всем» (Ф. Тютчев).