Шалва Амонашвили - Как любить детей

Любовь надо нести детям с любовью, красиво и изящно, чтобы они приняли её и воспитывались.

Учительская, педагогическая любовь более утончённая форма Любви, чем, скажем, Родительская Любовь. Она требует для своего проявления огромных душевных усилий и мудрости сердца.

В ком уже есть любовь к детям, к тому, при старании, придёт и искусство их любить, т. е. понимание того, как их нужно любить. В ком нет любви к детям и стремления полюбить их, тот пусть не ждёт посещения мудрости педагогической любви.

Кто откровенно не любит детей, тому мудрость любви не достанется. Он сделал бы доброе дело, если покинул бы работу, которая навязывает ему общение с детьми.

Мудрость находится внутри самой любви к детям, а не вне её.

Потому мудрая педагогическая любовь не технологизируется, методически не выстраивается, не расписывается по пунктам, а познаётся сердцем.

Я пристал к одному учителю со своими вопросами:

— Вы любите детей? — спросил я.

— Да, конечно… — ответил тот.

— Как вы их любите?

— Как все…

— Этого мало.

— А как ещё надо их любить? — спросил учитель.

— Так, как любил Сухомлинский…

— А как он любил?

— Любил как Корчак…

— А как Корчак любил?

— Как Песталоцци…

— Ну а Песталоцци как любил?

— Любил он детей нежно, искренне, преданно, постоянно, без оглядки, любил с радостной улыбкой на лице или со слезами сострадания на глазах…

— Кошмар какой-то… — сказал учитель.

Учитель, который любит детей «как все», далёк от познания величия своей профессии и своего служения.

Любить детей — это сокровенное искусство, но некоторые общие нормы, конечно, существуют.

Из своего клубка любви я достаю обобщения и рад, что они совпадают с мыслями классиков педагогики.

Любить детей и каждого ребёнка надо:

— искренне, честно, от всего сердца;

— спокойно, терпеливо, доверительно;

— нежно, красиво, изящно;

— преданно, постоянно, без условностей;

— воодушевлённо, вдохновенно, увлечённо;

— заботливо, мужественно, понимающе;

— с уважением, утверждением, возвышением.

Назову такую Педагогическую Любовь Небесной — вот такой Любовью надо любить детей. Она несовместима с раздражением, с грубостью, с недоверием, с унижением, с насилием, с принуждением…

Знаю детей, потому не буду утверждать, что все они ангелочки. Они дети Света, но вовсе не послушные, разумные и уже воспитанные. Среди них есть неугомонные, дерзкие, шаловливые, требовательные; есть дети замкнутые; есть дети с большими или меньшими способностями: есть красивые и некрасивые, больные и уродливые, есть дети уже испорченные, избалованные, извращённые…

Кого меньше любить, кого больше?

Кого оставить в своём классе, от кого избавиться?

Кого сажать за переднюю парту, а кого — за последнюю?

Но Любовь сравнима только с Солнцем. Солнце дарит всем на Земле свет и тепло одинаково, без разбора кто есть кто среди людей. Нет у него любимчиков и нелюбимых.

— Кого любит Любовь?

— Всех: и того, в ком она есть, и того, в ком её нет.

— Кого ненавидит Любовь?

— Нет такого.

— Кого больше любит Любовь?

— Свою сущность — Бога.

— А у Бога есть избранник на Земле?

— Есть: это — дети.

«Кто примет одно такое дитя во имя Моё, тот Меня принимает», — так говорит Иисус Христос. Получается, что надо принимать каждого Ребёнка как маленького Христа. Потому — «Нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих».

Из этих стихов Нового Завета я черпал чувства ответственности и восполнялся трепетной любовью перед каждым Ребёнком.

Дополним перечисленные качества педагогической любви ещё одним:

Детей надо любить с чувством глубокой ответственности, долга и служения перед Творцом.

Дети всегда будут разными, и каждый из них потребует от нас только свою, ему предназначенную любовь. Это есть любовь согласно сущности этого отдельного Ребёнка. И только чувствознание сердца будет способно помочь нам открыть в себе мудрость такой любви.

«Люблю исцелять неправых в жизни Любовью».

Это есть восточная мудрость. Из неё можно сделать прекрасные выводы для наших педагогических дел.

Педагогическая Любовь к детям есть всемогущая творящая энергия образовательного пространства, которое без этой Любви не станет образовательным. В школе должен быть хоть один учитель, который любит детей и которого любят дети, и он в какой-то степени сможет нейтрализовать ту отрицательную эманацию, которой заполняется пространство, где нет Любви.

А мой внутренний закон таков:

Дети будут преуспевать в своём духовно-нравственном становлении и познании наук в той мере, в какой всем и каждому достанется благотворная энергия педагогической любви. И чем больше будет наполнено образовательное пространство этой энергией, тем богаче закипит в нём жизнь детей.

Педагогическая Любовь велит нам защищать детей.

Защищать их нужно:

— от невоспитанных воспитателей,

— от учителей невежд,

— от штампованных уроков и пустых нравоучений,

— от отупляющих домашних заданий,

— от наводящих ужас и страх контрольных и проверок,

— от града отметок и одурманивающих сознание баллов,

— от скуки,

— от насилия учебников,

— от корыстных государственных программ,

— от постоянного чувства вины,

— от вынужденной лжи и агрессии,

— от равнодушия,

— от сквернословия,

— от недоверия,

— от посягательств взрослых,

— от «опошляющей реальности»,

— от «торгашеского направления»,

— от чувства собственности,

— от…

— от…

А самое важное: надо защищать детей, каждого Ребёнка от бездуховности и безбожия.

Необходимо защищать:

— от растлевающего влияния средств массовой информации,

— от насилия безнравственных развлечений,

— от пошлых чувств и мыслей,

— от дурных зрелищ и дурной музыки,

— от общественной злобы.

Защищать нужно детей:

— от посягательств государства на своих юных граждан.

Мы же видим, как жертвует государство интересами детей своим политическим амбициям.

— Можно ли считать, что рыночный принцип в образовании, или, как говорил К.Д.Ушинский, «торгашеское направление, которое из жизни начало проникать в школы», есть проявление глубочайшей любви и заботы государства о детях?

— Нет, конечно!

— Можно ли утверждать, что искусственное занижение и стандартизирование уровня подготовки учителей и воспитателей по так называемым «европейским образцам» есть проявление любви и заботы государства о детях, об их будущем?

— Разумеется, нет!

— Можно ли полагать, что насильственное внедрение в образовательный мир так называемых единых государственных экзаменов, — опять по «западному образцу», — есть проявление самой преданной любви государства к своим молодым гражданам?

— Глупость!

— Можно ли надеяться, что там, где директорами школ, начальниками образования разного уровня, министрами образования назначаются люди с ограниченным сознанием, не любящие, не знающие детей, люди невежды, корыстные, бездушные, — тоже от искренней любви к детям?

— Нет и нет!

— То, что учителя школ, завучи, директора, тонут в отчётности перед начальством, а их Забота о детях страдает бумажной волокитой, бюрократическими инструкциями, постоянными и жёсткими проверками, — всё это исходит от любви к детям?

— Смешно, абсурдно!

Если в мире образования что-либо делается не от любви к детям, не от чуткой к ним заботливости, всё будет ложью, порождающей злобу.

Вот и происходят беды.

— Не было такого ужасающего количества детей бомжей, а теперь есть.

— Никогда не было такого количества детских суицидов, а теперь есть.

— Никогда не было такого размаха криминала среди несовершеннолетних, а теперь есть.

— Никогда не было национальной вражды и неприязни среди молодых, а теперь есть.

— Никогда не было стольких, содрогающих душу наркоманов, курящих и алкоголиков среди детей, а теперь есть.