Сборник статей - Творчество и развитие общества в XXI веке: взгляд науки, философии и богословия

Г. В. Ф. Гегель, автор выдающегося курса «Лекции по эстетике», был знатоком искусства и придавал ему исключительное значение в своем систематическом учении о развитии абсолютной идеи, рассматривая искусство наряду с религией и философией и в тесном взаимоотношении с ними в качестве исходной формы абсолютного духа, предметом изучения которого является божественное.

Размышляя о своей эстетике, Гегель считал, что слово «эстетика» не соответствует самому предмету исследования, что было бы правильно называть его эстетику «философией искусства», ещё точнее – «философией художественного творчества». В этом контексте заслуживает внимания то обстоятельство, что Гегель не употребляет слово «культура», которым он редко пользовался в своих «Лекциях…», в отличие от слова «творчество», ставшего для него почти что синонимом искусства, тем более что слово «культура» нередко означало для него нравы, общественные традиции или обычаи.

Разделяя мысль Канта о свободе, Гегель писал о назначении искусства: «лишь в этой свободе художественное творчества впервые становится подлинным искусством, и оно лишь тогда разрешает свою задачу, когда вступает в один общий круг с религией и философией и является только одним из способов осознания и выражения божественного, глубочайших человеческих интересов, всеобъемлющих истин духа»[114]. Исключительной стороной творчества в искусстве Гегель считал его способность воплощать в чувственной форме «самые возвышенные предметы» и примирять чувственное с мыслью в их изображении истины. Полагая центральной категорией творчества красоту, Гегель в своих «Лекциях…», соединяя учения Канта, Шиллера, Винкельмана, исследует прекрасное вообще, а в качестве самостоятельных областей – прекрасное в природе и в искусстве. В своих «Лекциях…» Гегель дал одно из наиболее глубоких и систематических изложений архитектуры, скульптуры, живописи музыки, поэзии, анализ символической, классической и романтической формы искусства.

В 1860 г. выходит труд выдающегося швейцарского историка Я. Бурхардта «Культура Италии в эпоху Возрождения»[115]. Это замечательное по своей глубине и форме сочинение стало хрестоматийным не только для понимания культуры Италии, но и способов исследования и описания культуры вообще. Книга Бурхардта была предметом для подражаний и породила целое направление культурно-исторических работ, получивших название «философия культуры». В своём всеохватывающем труде Буркхардт анализирует «государство как предмет искусства», «развитие индивидуализма», «возрождение древности» в Италии, «открытие человека» в искусстве, «общественный быт и празднества», «нравственность и религию». Понимая культуру в широком смысле – как некое историческое целое, – объединенное общим стилем жизни, Я.Буркхардт в толковании культурно-исторических образований (Египет, Древняя Греция, Рим, Италия) исходил из характерного для каждой из культур особого соотношения между религией, государством и культурой.

В 1865 г. выдающийся антрополог и этнограф Э. Б. Тейлор публикует труд «Первобытная культура», в котором даёт следующее определение культуры: «культура как цивилизация, в обширном этнографическом смысле, слагается в своём целом из знания, верования, искусства, нравственности, законов, обычаев и некоторых других способностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества»[116]. Труд Э. Б. Тейлора оказал большое влияние на формирование школы культурной (социальной) антропологии и этнологии (Д. Фрэзер). В той или иной мере эта традиция расширенного понимания культуры находит своё развитие в XX веке в работах Э. Дюркгейма, Ж. Дюмезиля, К. Леви-Стросса и др., которые, используя различные методы исследования (символический, структурного анализа, семиотический, феноменологический и др.), рассматривали культуру в широком смысле – как человеческую деятельность вообще, независимо от того, идёт ли речь о традициях (привычках), семейных отношениях, браке, верованиях и религиозных обрядах или об искусстве.

Современная цивилизация и культура в своей целостности плохо поддаётся точным определениям в силу всё ещё развивающихся процессов, последствия которых невозможно предсказать. К определяющей черте модерна следует отнести не только утрату веры в Бога, но и отрицание Бога вообще. Даже в своих лучших выражениях эпоха модерна представлена как эпоха «обезбоженности», богооставленности и «кризиса искусства» (М. Хайдеггер). Основная и определяющая тенденции модерна последовательно ведёт от отрицания Бога к отрицанию человека как мыслящего существа и его души, к конструированию сначала безбожной, а затем и бесчеловечной реальности. С одной стороны, возникающее внутри самого творчества требование постоянного преодоления границ творчества или традиции, с другой – непредсказуемый по определению характер творчества в условиях безрелигиозной цивилизации превращают творчество в опасную для человечества силу. В первую очередь речь идёт о научном творчестве. Уже изобретение атомной бомбы поставило под вопрос само существование человека. Связанная с модерном технологическая революция грозит полным внутренним и внешним переустройством человека, а в отдалённом будущем – возможной утратой множеством людей образа и подобия Божьего.

Уже предшественники модерна – атеисты различных философских направлений конца XIX века – видели будущий мир безбожным и безрелигиозным. Два важнейших представителя атеизма XIX века К. Маркс и Ф. Ницше с разных философских и мировоззренческих позиций стремились освободить творчество и культуру от религиозных представлений. Маркс считал, что вера в Бога, существующая в качестве «религиозной иллюзии» и заблуждения, исчезнет с установлением нового общественно-экономического порядка, а тем самым будущая культура будет иметь сугубо атеистический характер. Не менее важной для понимания модерна была и другая идея Маркса: отрицание у человека души, обезличивание человека, понимание его как «совокупности общественных отношений» и растворение отдельного человека в «классе» или массе.

Ф. Ницше, возвысивший значение культуры до метафизического статуса – одной из высших ценностей и единственного оправдания жизни, – в своей книге «Происхождение трагедии из духа музыки» склонен был объяснять греческую трагедию из религиозного культа Диониса. Поздний Ницше, писавший не только о «смерти Бога», но и о преодолении человека в «сверхчеловеке», считал, что исторические, политические и культурные ценности создаются творчеством, доступным исключительно сверхчеловеку, и не нуждаются больше ни в каком религиозном обосновании.

Мысли Ницше были положены в основание морфологии культуры О. Шпенглера, соединившего в своей книге «Закат Европы» философскую интуицию культуры, с историческим пониманием культуры как самодовлеющей и неповторимой исторической реальности, существующей во времени и обречённой на гибель. Особого внимания заслуживает идея О. Шпенглера, что гибель культуры, её превращение в цивилизацию, как судьба всякой культуры, обусловлена состоянием, когда исчерпаны все творческие возможности, заключённые изначально в данном типе культуры, когда на смену «художнику» приходит «инженер», неспособный к творчеству, но преуспевающий в комбинировании старых идей.

В своей замечательной книге «История слов» выдающийся лингвист, академик В. В. Виноградов писал, что слово «творчество», кажущееся церковнославянским, на самом деле относится к русским литературным новообразованиям XVIII–XIX веков. Слово «творчество» отсутствует в «Словаре церковно-славянского и русского языка в 4 томах», изданного Вторым отделением Императорской академии наук в 1847 году. Оно, по-видимому, впервые упоминается в отрицательном отзыве относительно его употребления, написанном в 1815 г. А. С. Шишковым в «Мнении моем о рассматривании книг, или цензуре»[117].

Происхождение слова «творчество» В. В. Виноградов связывал со словообразованиями в немецком языке Schopfer – творец, Schopfung – творчество и во французском языке createur, creation, creatrice, и к числу самых ранних упоминаний относил появление этого слова в текстах Н. В. Станкевича, В. Г. Белинского. В. Ф. Одоевского. Их этого списка следует философское происхождение термина «творчество», а на его связь с Шеллингом указывает отрывок из письма «Моя метафизика», написанного в марте 1833 года Н. В. Станкевичем к Я. М. Неверову. Станкевич писал: «жизнь природы есть непрерывное творчество, и хотя всё в ней рождающееся умирает, ничто не гибнет в ней, не уничтожается, ибо смерть есть рождение» [118].