Татьяна Георгиева - Русская повседневная культура. Обычаи и нравы с древности до начала Нового времени

XVI–XVII века в Европе — это время, когда уже проявились непосредственные результаты Ренессанса и Реформации, время, не случайно называемое историками «Новым». Пало повсеместное политическое и идеологическое господство Католической церкви. Протестантская индивидуалистическая трудовая этика стимулировала дух свободного предпринимательства — основную движущую силу капитализма. Освобожденный от догматической опеки разум, свободно исследуя закономерности природы, готовил теоретический фундамент для промышленной революции конца XVIII — начала XIX века.

В Москве же мы наблюдаем бережное ревниво-пристрастно отношение к «старине»; все новое здесь в это время порой воспринимается как свидетельство наступления последних времен и царства Антихриста. Оплотом такого мировоззрения была Православная церковь, твердо стоявшая за то, чтобы привить принятый ею взгляд о вреде любых изменений и благочинную мораль «Домостроя» всему окружающему миру. Несмотря на это, в царствование Михайла Романова продолжило усиливаться западное влияние, начавшееся еще при Годунове.

Выписывается (в 1639 году) ученый голштинец Адам Олеарий, который «в грамоте гораздо научен и навычен астраломии и географус, и небесного бегу и землемерию и иным многим подобным мастерствам и мудростям, а нам великому государю (то есть Михаилу Федоровичу) таков мастер годен». Несколько позже в Чудовом монастыре заводится греко-латинское училище; открываются школы при Спасском монастыре и Ртищевская при Андреевском монастыре (1649).

По указу Михаила Федоровича придворные одеваются в короткие кафтаны вместо охабней, начинается бритье бороды с оставлением усов по польскому образцу, хотя патриарх и восстает против этого «еретического безобразия».

В 1628 году царь Михаил Федорович издал указ, запрещающий «безделицы», то есть народные гулянья и скоморошество (хотя пьянство по-прежнему поддерживалось существованием «царевых» кабаков). Царский запрет подкрепил патриарх Филарет, который ввел наказание кнутом за молодецкие утехи — борьбу или кулачные бои. Однако московских потешников не так просто было остановить и тем более запугать. Вопреки указам они продолжали веселить народ. В 1631 году Михаил Федорович, будто бы забыв про свое предыдущее запрещение, приказал перевести беспокойных соседей за реку Пресню. Обосновались они в районе Трех гор. Тогда эта местность получила название Новое Ваганьково. Столетие спустя этот район реки Пресни начал превращаться в промышленный. Его главное предприятие, основанное в 1799 году, стало называться «Трехгорная мануфактура». Оно существует и поныне.

Надо сказать, что русские купцы и первые промышленники были вовсе не в восторге от приобщения к западной культуре. Но сопротивление их имело не религиозные или национальные, а экономические причины. В иностранцах они видели конкурентов и просили власти воспретить им доступ внутрь страны, дабы сохранить там для себя монополию торговли.

С другой стороны, были такие области жизни и хозяйства, где без иностранцев никак нельзя было обойтись, и московские цари, преодолевая возникающее по разным поводам недовольство местных жителей, старались привлечь их в Россию, и прежде всего в Москву, всеми средствами. Поэтому в царствование Михаила Федоровича в Москве было гораздо больше иностранцев, чем когда-либо прежде.

Национальный состав московских жителей отличался чрезвычайной пестротой. Помимо русских здесь проживали представители практически всех народов, населявших Российское царство. Можно было также встретить персов, турок, индийцев, купцов и их приказчиков из едва ли не всех стран Западной Европы. В городе жили нанятые на русскую службу офицеры, инженеры, врачи и аптекари, представители различных ремесленных специальностей — тоже в основном выходцы из западноевропейских государств. Иностранные наблюдатели подметили, что в Москве почти не было иудеев и проживало сравнительно немного католиков, тогда как протестантов было много.

Причина здесь чисто религиозная — к протестантам русские власти традиционно относились более терпимо. Как, впрочем, и протестанты к православным (в отличие от католиков). Протестантские церкви действовали в Немецкой слободе, где жили обычно иностранцы-европейцы, которых всех скопом на Руси называли немцами (то есть «немыми», поскольку они не говорили по-русски) с самого начала ее существования. В то же время первая католическая церковь была построена в Немецкой слободе лишь в 90-х годах XVII века уже в правление Петра I.{68}

В Смутное время Немецкая слобода сгорела дотла, что не помешало, как только народное брожение успокоилось, новому наплыву иностранцев в Москву. При царе Михаиле Федоровиче выходцы из Европы селились в основном на улице Покровке и в прилегавших к ней переулках. К середине XVII века в Москве насчитывалось до 400 «немецких» дворов.

Главным противником проживания иноземцев в городе являлась Православная церковь. Патриарх и высшие церковные иерархи требовали убрать из черты города протестантские кирхи. Церковники считали кощунством существование в городе еще каких-либо храмов, кроме православных. Случаи некорректного отношения к религиозным чувствам русских работников со стороны европейцев-хозяев (не отпускали на церковную службу, не уважали православных постов и т.д.) получали широкую огласку и порой преувеличивались народной молвой. В итоге церковь добилась запрета на наем иностранцами православных в работники, на постройку ими дворов в Китай-городе и Белом городе и даже… на ношение ими русского платья.

Кроме того, с подачи патриарха Никона иностранцам запрещалось носить русскую одежду — видимо, чтобы облегчить наблюдение за не всегда желательными гостями. Запрет был суров, о чем свидетельствуют и сами иностранцы. Как пишет Олеарий в своем «Описании путешествия в Московию», «когда встречают немца, одетого по-русски, тащат в приказ и там наказывают кнутом».

При царе Алексее Михайловиче в 1652 году иностранцам был отведен специальный участок земли на месте старой Немецкой слободы, сгоревшей в 1611 году. Так возникла Новая Немецкая слобода на Яузе за Покровскими воротами Земляного города (в народе ее называли Кукуй или Кокуй), где с раннего детства будущий царь Петр впитывал в себя и их западную культуру. Всем европейцам было приказано переселиться сюда за счет казны. Население Новой Немецкой слободы составляли англичане, шотландцы, нидерландцы, немцы, выходцы из других стран Западной Европы. В слободе были построены три протестантские кирхи. По переписи слободы в 1665 году в ней числилось 206 дворов. Подавляющее большинство дворовладельцев было офицерами-наемниками, служившими в царских войсках. Кроме них в Новой Немецкой слободе жили приглашенные русскими властями специалисты в различных областях нарождающейся промышленности; было также много ремесленников.

В 1649 году, когда жители Туманного Альбиона учинили «злое дело — государя своего Карлуса до смерти убили», англичан выселили из Москвы. При этом иноземцам другого происхождения также досталось: велено было в пределах Земляного города «дворов и дворцовых мест у русских людей немцам и немкам вдовым не покупать и в заклад не имети… А буде кто русские люди учнут немцам дворовые места продавать: и им за то от государя быти в опале». Но достатка земле русской от таких крутых мер не прибавилось — хирела торговля. Пришлось царю-батюшке сменить гнев на милость и посулами да дорогими подарками привечать иноземцев вновь.

Иностранцы устраивались и вели торговые и иные дела не только в Москве, но и в других русских городах. Этому способствовали привилегии, которые торговцы и промышленники из-за рубежа получали как по национальной принадлежности, так и в индивидуальном порядке. Голландец Винниус в 1637 году основал в Туле завод для отливки пушек, ядер и других изделий из железа. Немец Марселейн основал такие же заводы на Волге, Костроме и Шексне. Непременным условием было то, чтобы они не скрывали от русских ни одного из секретов своего производства. То же делал и французский король Генрих IV, призывавший промышленников из Фландрии, Англии, Венеции.

Как бы то ни было, уже в первой половине XVII века в России зарождается отечественное мануфактурное предпринимательство. В Туле и Кашире, где и прежде существовала мелкая металлургия, возникает несколько металлургических и железоделательных заводов, основанных русскими купцами и предприимчивыми боярами. Но количество мануфактур было невелико, и о промышленности, как таковой, в это время говорить, конечно, не приходится. Поэтому многое приходилось завозить из-за рубежа.

Впрочем, один привозной европейский товар не был допущен в Россию, а именно — табак: нюхавшим его отрезали носы, или, как тогда говорили: рвали ноздри и били кнутом.