Татьяна Скопинцева - Теория и история культуры повседневности России

4. Бродель, Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм ХУ – ХУII вв. В 3 т. – Т.2. Игры обмена. / Ф. Бродель. – М.: Прогресс, 1988. – 632 с.

5. Гачев, Г. Ментальности народов мира / Г.Гачев. – М.: Изд-во Эксмо, 2003.544 с. – ISBN: 978-5-699-28541-9.

6. Георгиева, Т. С. Культура повседневности: учеб. пособие для вузов в 3 кн. / Т. С. Георгиева. – М.: Высш. шк., 2005-2007. – ISBN 5-06-005294-Х. Кн. 1.: Частная жизнь и быт древних обществ. – 2005. – С.7-20. – ISBN 5-06-005295-8.

7. Георгиева, Т. С. Культура повседневности: учеб. пособие для вузов в 3 кн. / Т. С. Георгиева. – М.: Высш. шк., 2005-2007. – ISBN 5-06-005294-Х Кн. 3: Частная и общественная жизнь в современном мире. – 2007. – 552 с. – ISBN 978-5-06-0052978.

8. Захаров, А.В. Российские реформы глазами "маленького" человека // Российский монитор. Архив современной политики. /А.В. Захаров, Н.Н. Козлова. – Вып. 2. М.: Центр "Индем", 1993. -105с.

9. Козлова, Н.Н. Социология повседневности: переоценка ценностей /Н.Н. Козлова // Общественные науки и современность. -1992. – № 3. – С.48.

10. Козлова, Н. Н. Упрощение – знак эпохи / Н.Н. Козлова. // Социс. -1990.№ 7. – С. 11-21.

11. Марков, Б. В. Культура повседневности: учеб. пособие для вузов / Б. В. Марков. – СПб.: Питер, 2008. – 352 с – (Учебное пособие ). – ISBN978-5-91180-180-9.

12. Смирнова, Н. М. От социальной Метафизики к феноменологии «естественной установки» (феноменологические мотивы в современном социальном познании). / Н. М. Смирнова. – М.: ИФРАН, 1997. -222 с. – ISBN 5-201-01932-3.

13. Фрейд, З. Психопатология обыденной жизни/ З. Фрейд. – СПб.:«Алетейя»,1997. -191с. – ISBN 5-89329-029-1.

14. Фрейд, З. Остроумие и его отношение к бессознательному/ З. Фрейд – СПб. – М.: Университетская книга; АСТ,1997. -318с.

15. Шюц, А. Структура повседневного мышления /А.Щюц// Социологические исследования -1988. – № 2. – С. 61.

16. Шюц, А. Избранное. Мир, светящийся смыслом/ А. Шюц – М.: Российская политическая энциклопедия, 2004. -1056 c. – ISBN 5-8243-0513-7.

17. Элиас, Н. О процессе цивилизации. Социогенетические и психогенетические исследования. в 2 т. – Т. 1. Изменения в поведении высшего слоя мирян в странах Запада / Н. Элиас. – М.; СПб.: Университетская книга, 2001. – 332с. – ISBN 5-94483011-5.

1. Историки, этнографы, психологи, философы, лингвисты и др. исследователи повседневности в России и за рубежом (Ф. Бродель, А. Щюц, Н. Элиас, Ф. Маркузе, Ю. М. Лотман, И.Е. Забелин, Н.И. Костомаров и другие).

2. Основные концепции изучения ментальностей и коллективного поведения в контексте истории культуры повседневности России. Специфика российской ментальности.

3. Источники, дающие сведения о культуре повседневности.

1. Беловинский, Л. В. Культура русской повседневности: учеб. пособие для вузов / Л. В. Беловинский. – М.: Высш. шк., 2008. – 768 с. – ISBN 978-5-06-005124-7.

2. Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия / собр. М. Забылиным. – Репр. воспроизведение изд. 1880 г. – М.: Автор, 1992. – 616 с.

3. Зотов, С. В. Традиции как константы национальных культур / С. В. Зотов // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. – 2006. – N 3, ч. 2. – С. 11-15.

1. Повседневность как знание.

2. Повседневность как ядро целостного человеческого бытия: «продуктивность» повседневности.

3. Дом, кров, быт как характеристики повседневности.

4. Повседневность и свой мир (место, ландшафт)

5. Повседневность как «почерк» эпохи.

Классическая рациональная наука выстраивает универсальную, объективную целостность – картину мира (КМ).

Она теоретична, научна, «объективна». Предполагается, что рациональный взгляд универсален, он не оставляет ничего вне своего поля зрения. Однако социальный мир, в котором мы «живем», субъективен, противоположен такой универсальности. Наша жизнь «описывает» отдельные стороны жизни, которые «могут» складываться в относительно целостный образ (со стороны научной универсальности): так мать слышит только плач своего ребенка и не обращает внимания на грохот за окном жилища. Её жизнь субъективна, она не универсальна, не подчинена научной схеме, сопротивляется и противостоит рациональной схеме бытия. Это свойственно повседневности.

Модель классической научной рациональности не отражает всех особенностей повседневной (зачастую, нерациональной, субъективной, частной) жизни. В реалиях современной жизни мы располагаем научной, «объективной моделью бытия» и ненаучной, повседневной моделью жизни.

В жизни человека соединяется несоединимое и порождается неуниверсальное, феноменальное, повседневное знание. Чем оно отличается от классического, рационального? Рассмотрим специфику обыденного знания в сравнении с рациональным в приведенной ниже таблице 2 «Повседневность как знание».

Таблица 2 – Повседневность как знание

Сфера исследования повседневности не ограничивается субъективным миром человека. Она вводит в обиход коммуникативные (интерсубъективные) планы жизни, проблематизацию другого, мифологию другого. Значительная часть этой мифологии вошла в жизнь с эпохой Просвещения. Повседневность не претендует на завершенность. Она «бывает» в сфере возможности, во множестве событий не признает однозначных рациональных планов. Повседневность со – бытийна: есть бытие и есть его текучий план – повседневность. Повседневность имеет в своем центре человека, она антропологична по принципу, она специфически завершена, ограничена самой повседневностью: целостна, многогранна, ограниченна в своем антропоцентризме и безгранична по той же причине. Повседневность связана с культурой и отражает её. Повседневная культура связана с культурой страны, культурой региона в целом и отражает специфику культуры, в которой она сформировалась. В работе Н.М. Смирновой проведено сравнение повседневных культур Запада и России. Это можно раскрыть в приведенной ниже таблице.

Таблица 3 – Сравнительные характеристики повседневности западного и российского типа

Повседневность выражается в каждодневной жизненной практике – повседневном образе жизни (ПОЖ). Жизнь для каждого наиболее значима в повседневной практике. Культура для каждого из нас связана с ней. Все культурные смыслы осуществляются на уровне повседневности, составляют её часть. Культура, которую не принимают в повседневности, замыкается на саму себя, локализуется и остается для теоретика, специалиста (сужается, возможно, исчезает). В повседневности культура репродуцируется, выдает версии и закрепляет их культурными смыслами, чтобы не исчезнуть в истории. Это позволяет культуре «пробуждаться», возрождаться, быть основанием новой культурной эпохи. Устойчивые знаки и смыслы культуры должны быть поняты и приняты каждым в его повседневной жизни. Такие типы, как горожанин, творец – художник, сноб или академист – складывались в повседневности, отражая культуру эпохи.

Повседневность мы можем определить как непрерывность нашего каждодневного существования, наше сегодня, сейчас, здесь. Только здесь и сейчас мы можем жить и действовать, ценить и отвергать. Жизнь для каждого из нас значима в этих координатах. Это означает, что повседневность – исходный пункт любых рассуждений о человеке.

Подытожим сказанное:

• жизнь человека обретает смысл в повседневности и связана с целостностью бытия, в котором она протекает;

• все культурные смыслы осуществляются только в повседневности;

• если культура не принята повседневностью, она замыкается на саму себя, локализуется и остается только для теоретического исследования, для специалиста. Культура в этом случае сужается и, возможно, исчезает;

• если культура принимается в повседневности, она выдает версии, варианты, «ветви»;

• только в повседневности культура расцветает и умирает, музеефицируется, чтобы когда ни-будь возродиться в новой повседневности.

Духовные практики повседневности выражены в специфике ментальности. Их стилизованное выражение мы можем ощущать во всех формах повседневности и наблюдать в исторической (изменчивой) судьбе культур – в смене образцов и стилей: через Античность к Ренессансу, затем к Классицизму и Ампиру. Упрощенно этот путь можно представить как жизнь культуры в её рождении, дальнейших поисках жизненного пути с возвращением в прошлое, закреплением устойчивых образцов (академизацией) и умиранием отжившей формы. Повседневные практики в этом пути локализуются, оснащаются теориями и официальными маркировками (знаками культуры). Так в предложенном подходе можно выстроить путь культуры от рождения в античности, когда культурная форма (образец) укоренилась в эллинской повседневности, к обретению универсальности в ренессансной культуре, когда на основе античности строился мир художественной культуры и мир культурной элиты Европы. Классицизм и ампир на этом пути – это периоды утонченного умирания и теоретизирования античной формы и её академизации. В этот период античные (живые, повседневные) компоненты продолжали существовать локально – в официальной культуре, на высоком, макросоциальном уровне, далеком и от повседневной жизни, в мире творческой мысли или искусства. Повседневность античного типа здесь обладала всеобщностью и универсальностью в античном мире, получила развитие и локализовалась в европейской культуре, где пережила период своей старости и музеефикации (культурной смерти).10 Так культура теряла связь с повседневностью, сохраняя завершенность произведения искусства, а в историческом развитии формировалась особая, повседневная форма бытия. В современном мире культуры роль повседневности возрастает.