Николай Костомаров - Домашняя жизнь и нравы великорусского народа в XVI и XVII столетиях (очерк)

Городовые стены или валы окаймлялись всегда рвами разной глубины и ширины, проведенными по направлению твердынь с их внешней стороны. В небольших городах встречались рвы глубиною в сажень и шириною в 2 сажени или глубиною в 2 сажени, шириною в 2,75 сажени; но в больших городах рвы были и глубже, и шире, и достоинство их вообще полагалось в том, чтоб они были глубоки и круты. В иных местах в эти рвы проводили воду, а в других забивали сваи, называемые частиком или чесноком; а иногда сам чеснок утыкали сверху железными спицами; иногда, кроме того, рвы обносили особою оградою из дубовых бревен. Случалось, что таких рвов за главною стеною или городским валом было несколько рядов, один возле другого по одному направлению.

От рвов в наружную сторону проводили отводные стены и делали длинный ряд укреплений, называемых надолбами. То были столбы из толстых бревен (обыкновенно дубовых), поставленных тесно один возле другого и составлявших сплошную стену. Надолбы были двойные и тройные, то есть в два и три ряда; ряды эти соединялись между поперечными связями из бревен наверху и таким образом представляли вид коридоров всегда в извилистом направлении. Около Воронежа такие коридоры шли от города на протяжении 5,5 версты до караульного городка, устроенного для наблюдения и для подачи вестей в город; иногда же ряды надолб шли от города верст на 20 и даже более и были окаймлены рвами, а местами между ними устраивались башенки. Там, где нужно было сделать выход, устраивались ворота с опускными колодами. От таких мест пускались в стороны ряды новых надолб, называемых отметными, а от этих в надлежащих местах расходились в боковые стороны другие отметные. В некоторых местах в надолбах делались тайные выходы, известные одним служилым людям. Надолбы на своих поворотах упирались в лесные завалы, то есть кучи срубленного и сваленного леса шириною саженей в 20 или 30. Неприятель, подступая к городу, должен был сначала пройти через эти завалы, потом путаться около лабиринта надолб, уничтожать их и тогда уже достигнуть городских укреплений, которые, как выше сказано, были нередко двойные и тройные и сопровождались двойным и тройным рядом рвов. Дороги, служившие сообщением для городов, пролагались вдоль надолб и проходили через устроенные в них ворота, которые, в случае нужды, запирались, как выше сказано. Кроме надолб, существовали еще укрепления, называемые тарасами. Они состояли из бревен продольных и положенных на них поперечных, и если были в два ряда, то покрывались сверху дранью. Для укрепления берегов от полой воды близ города ставили такие тарасы и насыпали внутрь рядов их землю. Тарасы приставлялись также к пряслам городских стен в разных местах.

В окраинных сторонах от городов до городов проводились земляные насыпи и по их протяжению устраивались в разных местах жилые и стоялые острожки. Первые были те, где постоянно жили служилые: они впоследствии обращались в города; в другие же посылались служилые на временную службу: последние нередко возникали и скоро потом исчезали. По сторонам устраивались лесные засеки, состоявшие из куч наваленного леса, обведенные рвом, но иногда делались в них башни, и они принимали вид построенных наскоро городов. Эти засеки возводились преимущественно в лесных местах; туда отряжался засечный приказчик с отрядом служилых; они должны были, заслышав о неприятеле, тотчас подавать весть в город. Таким образом, южная часть Московии представляла ту особую физиономию, что, при своей малонаселенности, усеяна была городами и острогами с надолбами по окрестностям и была изрезана земляными валами в разных направлениях со множеством лесных засек и завалов. Все эти укрепления делались наскоро, а потому скоро и разрушались; теперь, кроме остатков валов, нет и следа их, да и в то время, когда они строились, край был больше защищаем твердостью служилых людей, чем этими бревнами. «Наши городки не корыстны, — говорили в XVI веке донские казаки крымскому хану, — оплетены плетнями, увешены тернами, да доставать их надобно твердо головами».

Во внутренности этих каменных, земляных и деревянных оград, называемых общим именем городов, стояли казенные здания. Там была приказная изба, где сосредоточивалось управление города, посада и всего уезда, если город был уездный; пред стенами приказной избы ставили пушку. Вблизи приказной избы находился воеводский двор, огороженный забором или заметом с разными постройками внутри, необходимыми по тогдашнему образу жизни, как то: горницами, избами, погребом, ледником, мыльнею, поварнею. Затем следовали дворы священников и церковнослужителей, церковь, которая обыкновенно числилась соборною, или главною над церквами всего посада, прилегавшего к городу. Далее были казенный погреб — для хранения зелейной казны (то есть пороху), пушечный амбар, где хранились свинец в свиньях, пули, ядра и оружия. Для этих хранилищ делались здания земляные или каменные, а иногда вместо особых построек они помещались в стенах и башнях или же во внутренних пристройках к стенам. В городе находилась государева житница, откуда раздавались служилым хлебные запасы или хлебное царское жалованье. В городе была тюрьма, иногда помещаемая в деревянной избе, врытой в землю и огороженной тыном, иногда же в срубе, засыпанном совершенно землею. В городе находились избы служилых стрельцов, пушкарей, затинщиков9, но в каменных городах эти помещения устраивались и в стенах. Наконец, в городе были дворы разных частных лиц, особенно дворян и детей боярских, имевших свои поместья в уезде. Эти дворы строились ими на случай опасности, когда придется прятаться в осаду от неприятеля. В обыкновенное мирное время хозяева таких дворов там не жили, а оставляли дворников из бобылей, которые занимались каким-нибудь ремеслом или промыслом и тем содержались и вместе с тем управляли дворами за право жить в них. Сверх этих частных осадных дворов были еще казенные осадные дворы или избы, построенные для простонародья на случай военного времени, когда воеводы посылали через бирючей10 скликать народ в осаду. Избы эти были столь просторны, что в них по нужде помещалось до двухсот человек и жители подвергались там всевозможнейшим неудобствам, какие могут происходить от тесноты; от этого нередко жители предпочитали скитаться по лесам, подвергаясь опасности попасться под татарский аркан, чем идти в осаду.

Количество строений в городах было различно, смотря по величине города. В больших городах помещались даже и гостиные дворы; города в таком случае делались средоточием торговли, и оттого-то впоследствии название «города» стало вообще означать место торговой и промышленной деятельности. Прежде других такой характер получили те города, где сосредоточивалось управление несколькими уездами.

Переходя от городов к посадам, следует остановиться на Москве, которая в большей части своего протяжения была и городом, и посадом вместе.

Средоточием Москвы был Кремль. Неизвестен год построения его. Вероятно, он существовал с основания самой Москвы и был, как вообще русские города, деревянный. В 1367 году впервые заложен был каменный город, но потом разрушился, и уже в конце XV века великий князь Иоанн построил опять каменную стену с башнями. Постройкою занимались итальянцы. От двух углов кремлевской ограды на восток потянулось продолжение каменной стены и образовало другой город, называемый Китай-городом, построенный в 1538 году правительницею Еленою. За Кремлем и Китай-городом, примыкавшими с одной стороны к реке, с других сторон простирался посад, который также был обведен стеною с воротами и башнями и назывался Белым городом, от белого цвета окружавшей его стены. За этою стеною следовал другой посад, который также был при Борисе обведен двойною деревянною стеною с толстым слоем земли в промежутке между двумя стенными рядами. Он назывался Земляным городом. Сверх того на другой стороне Москвы-реки как продолжение Земляного города стоял городок, и наконец, многие монастыри, укрепленные по тогдашним обычаям стенами и башнями, представляли вид отдельных городов. Так, при Михаиле Федоровиче, во время нашествия королевича Владислава, монастыри Симонов и Новодевичий обращены были в отдельные форты.

Москва своею огромностью изумляла иностранцев; впрочем, от них не укрылось, что величина эта была только кажущаяся, потому что дворы были очень велики. В XVI веке она была больше, чем в XVII. По свидетельству Герберштейна11, в его время Москва заключала в себе 41 500 домов. Посетивший ее при Федоре Иоанновиче Флетчер12 полагает, что в прежнее время было в ней то же количество домов, но присовокупляет, что она очень потерпела и уменьшилась в объеме после опустошения, нанесенного крымским ханом Девлет-Гиреем в 1571 году. Олеарий13, посещавший Москву при Михаиле Федоровиче, также говорит, что она была огромнее до этого бедствия и что внешняя ограда имела тогда 25 верст в окружности. По его известию, разорение крымцами было для нее гибельнее, чем разорение во время поляков, хотя последнее в то время свежее запечатлевалось в народном воспоминании. Тогда она занимала три немецкие мили кругом. Мейерберг14, посещавший Москву в 1661 году, полагает окружность ее с одной стороны в 12000 саженей, а с другой — в 7000. Это составляет 19 верст, но так как тогда версты были тысячесаженные, то это значит, что Москва имела в окружности нынешних 38 верст. Мейерберг полагает ее со слободами, а Олеарий, кажется, не считает слобод, ибо они в его время были истреблены пожаром, уничтожившим до 5000 домов. Из этих известий можно только приблизительно и не вполне ясно представить себе величину древней столицы; да и сами описатели ее не могли соблюсти точности, потому что сама Москва беспрестанно изменяла свой вид от частых пожаров.