Коллектив авторов - Сингулярность. Образы «постчеловечества» (сборник)

Вроде бы все красиво, стройно, логично. Но настораживает уверенный оптимизм Станислава Лема – неужели в впрямь можно было достигнуть такого расцвета за пятьдесят лет, то есть в течение жизни поколения Пиркса?

Присмотримся к рассказам о Пирксе попристальнее – перечитаем их, обращая особое внимание на научно-техническую достоверность (ранее мы заметили, что Станислав Лем не всегда ей следует).

Итак, рассказ «Испытание».[92] Курсант Пиркс должен участвовать в тестовом полете на окололунную орбиту. Он отправляется на космодром Института астронавигации (космодромы или ракетодромы, как следует из текстов Лема, теперь есть в любом крупном городе), загружается в ракету («сорок восемь метров в высоту и одиннадцать в диаметре в самом низу, у ускорителей») и по команде стартует. В ходе полета он переживает разные неприятности. Например, Пиркс вынужден выбраться из кресла пилота, после чего оказывается беспомощен в невесомости. Он находит выход из ситуации так:

«Заработавший автомат выключил двигатель. Остаточная сила тяжести исчезла. Корабль, теперь уже по инерции, камнем падал прямо на скалистые руины Тимохариса.

Он оттолкнулся от потолка. Кровавая слюна – его собственная – серебристо-красными пузырьками плавала возле него. Отчаянно извиваясь, он вытягивал руки к спинке кресла. Выгреб из карманов все, что там было, и швырнул за спину.

Сила отдачи медленно, мягко подтолкнула его, он опускался все ниже, пальцы, вытянутые так, что лопались сухожилия, царапнули ногтями никелированную трубку и впились в нее. Теперь он уже не отпустил. Головой вниз, как гимнаст, выполняющий стойку на брусьях, подтянулся, поймал ремни, съехал по ним вниз, обернул их вокруг туловища – застежка…»

Затем Пиркс дает ускорение, чтобы избежать столкновения с Луной:

«Он выключил рулевые дюзы – 2, 3, 4g! Мало! Мало!

Дал полную тягу на разворот. Сверкающий ртутью диск, до сих пор словно бы встроенный в экран, дрогнул и начал все быстрее уплывать вниз. Кресло поскрипывало под растущей тяжестью тела. Корабль описывал дугу над самой поверхностью Луны, дугу огромного радиуса, ведь скорость была громадная. Рукоятка стояла не шелохнувшись, доведенная до упора. Его все глубже вдавливало в губчатое сиденье, дыхание перехватывало – комбинезон не был соединен с кислородным компрессором, он чувствовал, как прогибаются ребра, сероватые пятна замелькали перед глазами».

То есть мы имеем описание экстремального космического полета: с барахтаньем в невесомости и с перегрузками на грани допустимого. Описано вроде убедительно, но тут мы узнаем, что – вы не поверите! – полета никакого не было: все время испытания Пиркс находился внутри тренажера.

«Весь проход вместе с люком раздался по сторонам – как будто ракета здесь лопнула. В полосе вечернего света виднелся помост ангара, какие-то люди на нем, тросы, решетчатые консоли… Пиркс с полуоткрытым ртом взглянул на Шефа.

– Подойди-ка, дружище, – сказал Шеф и медленно протянул ему руку. Пиркс пожал ее. Шеф усилил пожатие и добавил: – От имени Службы Полетов выражаю тебе признательность, а от своего собственного – прошу извинения. Это… это необходимо».

Допустим, что все это было «необходимо». Но как?!! Длительные значительные перегрузки на Земле воспроизводят с помощью специальных центрифуг, а они создают конкретный центробежный вектор, который находящемуся внутри пилоту трудно не заметить. С невесомостью еще хуже – ее можно воспроизвести только в кабине пикирующего самолета, на короткий период времени, исчисляемый секундами. Может быть, земляне освоили технологию управления гравитацией? На такое фантастическое допущение в текстах цикла нет указаний. Наоборот, часть сюжетов построена на том, что при стартах, полетах, посадках используются исключительно классические двигатели на реактивной тяге с дюзами.

Ладно, пойдем дальше. Рассказ «Патруль».[93] Из него трудно понять, зачем вообще существует Патрульная Служба, в которую был направлен Пиркс после окончания Института. В межпланетном пространстве есть несколько постоянных обитаемых Станций, которые контролируют отдельные секторы посредством непрерывного «прочесывания пустоты». При этом на одной из Станций может находиться свыше восьмидесяти малых пилотируемых ракет со своими урановыми реакторами, а всего Служба располагает пятью тысячами ракет. Колоссальная ракетно-космическая система – ради чего? Не сказано. Есть намек на метеорную угрозу, но тут же рядом говорится, что в патрулируемых секторах никаких крупных метеороидов, астероидов и комет давно не замечено. Может, земляне готовятся отразить нашествие инопланетян? Нет, в тексте особо подчеркивается, что нигде, даже на планетах у ближайших звезд, признаков высокоразвитой жизни не обнаружено. Иногда из сектора может прийти сигнал SOS («не чаще одного-двух раз в год») – тогда все патрульные должны немедленно броситься для оказания помощи. Правда, не очень понятно, чем могут помочь терпящему бедствие тяжелому кораблю молодые пилоты на маленьких ракетах. Поэтому интригу автор строит вокруг необъяснимого исчезновения двух патрульных, которые отправились в рядовые рейды и сгинули в пустоте. Однако самое интересное заключается в том, как организовывают поиски патрульных:

«В девять вечера было еще довольно светло. Все дежурные пилоты вышли из радиорубки и стояли, задрав головы к небу, на газонах, окружавших огромную бетонированную посадочную площадку. Шеф вернулся из города вечером, снял с катушек все ленты с записями сигналов автоматического передатчика Томаса и поднялся в остекленную башню обсерватории, маленький купол которой вращался как обезумевший, зыркая во все стороны черными раковинами радаров.

Томас полетел на маленьком АМУ, и, хотя, как утешал их сержант из группы заправщиков, атомного топлива на АМУ хватило бы, чтобы облететь половину Млечного Пути, все смотрели на него как на полного идиота, а кто-то даже смачно его обругал, ведь кислорода у Томаса было всего на пять суток, да еще восьмичасовой неприкосновенный запас. Четыре дня кряду восемьдесят пилотов Станции, не считая множества прочих <…> прочесывали сектор, в котором пропал Томас. И не нашли ничего, будто он растворился в пространстве.

Вторым был Уилмер. <…> Снова безумствовал радар, пилоты летали без смены и вне расписания, радисты из службы прослушивания не уходили домой и спали на смену у стены, на лавке, – даже обед им приносили наверх; Шеф, уехавший было в отпуск, вернулся спецрейсом, пилоты прочесывали сектор четверо суток, а настроение у всех было такое, что за не согнутый, как положено, шплинт в какой-нибудь гайке готовы были шею свернуть механику; приехали две комиссии экспертов, АМУ-116, как две капли воды похожий на ракету Уилмера, разобрали буквально до винтика, как часы, – без малейшего результата».

Обратите внимание: работает дальний радар. И это логично, ведь самый простой способ найти в космосе потерянный корабль – «подсветить» его радаром. Но зачем тогда выпускать в полет пилотов? С каких пор оптика в космосе стала надежнее радара? Оказывается, объяснение есть – когда Пиркс во время своего патрульного рейда обнаруживает загадочное светящееся пятно, напоминающее «позиционный огонь», то он смотрит на экран радара:

«И это было вторым потрясением: экран метеорадара был пуст; поисковый луч яркой, фосфоресцирующей полоской кружил и кружил по экрану, не регистрируя никакого свечения – решительно никакого.<…>

Пиркс <…> решил, что то, за чем он летит, не является природным космическим телом: такие тела всегда отражают пучок радарных лучей. Только искусственные тела, снабженные особым покрытием, которое поглощает, гасит и рассеивает сантиметровое излучение, не дают радиоэха».

Получается, что в космонавтике будущего зачем-то общепринято покрывать межпланетные аппараты материалом, поглощающим и рассеивающим радарные лучи. Тогда становится понятным, зачем нужны визуальные поиски кораблей, терпящих бедствие, и «позиционные огни» на них. Но тогда зачем «безумствовал» радар на Станции? Явное противоречие. Кстати, в рассказе выясняется, что и оптическая система далека от надежности: именно из-за сбоя в ней погибли два патрульных и чуть не погиб Пиркс, погнавшийся за убегающим «огнем».

Ладно, пойдем дальше. Рассказ «Альбатрос».[94] Пилот Пиркс возвращается домой с Марса на круизном космическом лайнере «Титан», в роскошных интерьерах которого чувствует себя неуютно. Впрочем, судьба в лице автора тут же возвращает его в привычную обстановку, заставив лайнер покинуть трассу и с большим ускорением повернуть к терпящему бедствие кораблю «Альбатрос-4». Вот подробное описание лайнера:

«Сто восемьдесят тысяч тонн массы покоя, четыре реактора основного хода, скорость движения 65 километров в секунду, тысяча двести пассажиров только в одноместных и двухместных каютах с ваннами, номера люкс, гарантированная постоянная гравитация, исключая старт и посадку, высший комфорт, высшая безаварийность, сорок два человека экипажа и двести шестьдесят обслуживающего персонала. Керамика, сталь, золото, палладий, хром, никель, иридий, пластики, каррарский мрамор, дуб, красное дерево, серебро, хрусталь. Два бассейна. Четыре кинозала. Восемнадцать станций прямой связи с Землей – только для пассажиров. Концертный зал. Шесть главных палуб, четыре – обзорных; автоматические лифты; заказ билетов на все ракеты в пределах Солнечной системы на год вперед. Бары. Залы для игр. Универсальный магазин. Улочка ремесленников – точная копия какого-то земного переулка в старой части города, с винным погребком, газовыми фонарями, луной, глухой стеной и кошками, которые прогуливаются по ней. Оранжерея. И черт знает что еще. Надо лететь целый месяц, чтобы успеть обойти все это хоть один раз».