Коллектив авторов - Культурологическая экспертиза: теоретические модели и практический опыт

Природа же создаваемых учеными теорий такова, что ставит под сомнение господствующие идеологические системы, т. е. идеологию как «ложное сознание» – средство манипуляции социумами. И, как показывают многие исследования, фокус, направленный на анализ современной социокультурной реальности, позволяет составить о ней то самое объективное и беспристрастное впечатление, на котором и настаивал М. Вебер [25] , при этом исключая политические оценки бесконечных колебаний – от признания мобилизующей силы идеологии до опасности новой мифологизации в условиях идейного плюрализма.

На наш взгляд, методы культурологического исследования позволяют ученому подойти к познанию разных сторон мира в их целостности. Современные философско-культурологические теории показывают, что его многообразие и сложность не могут быть управляемы и вписаны в жесткие рациональные рамки. В этом и заключается одна из сложнейших задач концептуальной разработки инновационных моделей культурной политики, которая осуществляется на основе диагностики мировых социокультурных процессов, экспертных оценок состояния культурной жизни страны, соотношения культурных интересов, потребностей разных групп населения с реальными возможностями сферы культуры в условиях культурного разнообразия и т. д.

Существует еще один пласт проблем, с которым приходится сталкиваться ученому при включении его в экспертное сообщество для разработки концепции культурной политики. Дело в том, что национальная культурная политика, как правило, рассматривается в культурологических работах в управленческом измерении, т. е. в прикладном аспекте. Связан ли подобный подход с традицией, сложившейся в отечественной научной практике, или же в этом видны последствия рассогласований между политикой, экономикой и культурой, остаточные явления «экономического» и «политико-идеологического» детерминизма, нестабильность научных коммуникаций, нашедших выражение в противоречиях, представленных в следующих группах?

1. Образовавшиеся когнитивные разрывы между теорией и практикой.

С одной стороны, культурологическое сообщество создает многочисленные теоретические концепции и концепты, учитывая динамику современных тенденций и процессов. Результаты научной деятельности формируют масштабную научно-теоретическую базу, без учета которой культурная политика любого субъекта (актора) системно нереализуема. С другой стороны, культурологические исследования, имеющие для управленческой практики несомненно важнейшее значение, в силу разных причин – «непрозрачности» ученых для управленцев, малых тиражей трудов культурологов (как академических, так и вузовских), а главное – слабых коммуникативных связей (ограниченный круг дискуссионных площадок и журналов) – уже на стадии создания нивелирует ряд операций, связанных с разработкой стратегических концепций и принятием конкретных управленческих решений.

2. Имеющие место расхождения в целеполагании в управленческой и экспертной деятельности.

С одной стороны, возникает вопрос о научной экспертизе качества российского государственного управления, о необходимости обновления методологических аспектов государственной культурной политики и культуре принятия государственно-управленческих решений. С другой стороны, этот вопрос касается содержательных, ценностно-смысловых оснований культурной политики; по сути, речь идет об экспертизе идей, пронизывающих официальные документы.

3. Отсутствие упорядоченной системы коммуникаций.

Казалось бы, технологии управленческих решений, включающие несколько обязательных этапов (от выбора цели, или ценностного целеполагания, через проектирование, принятие и согласование интересов, учета общеполитических и социальных тенденций до реализации государственно-управленческих решений (государственных политик)), столь рациональны, что их ничто не может поколебать. Однако, если государственную культурную политику рассматривать исключительно в управленческом измерении, то концептуализация идей культуры в российском обществе и выбор целей социокультурного развития – это не локальная задача, лежащая в границах интересов какого-либо одного ведомства (Минкультуры, Минобразования и науки, Минрегиона, МИД и т. д.), это стратегическая задача для всего общества.

В контексте обозначенных проблем напомним, что в используемом нами определении национальной культурной политики центральным аспектом является деятельность государства, базирующаяся на концептуально оформленных и научно обоснованных взглядах и принципах, соответствующих определенным ценностно-смысловым основаниям, целям и приоритетам. На их основе в тесном сотрудничестве ученых и управленцев-практиков разрабатывается и реализуется комплекс разного рода программ и проектов, имеющих стратегическое значение для социокультурного развития страны (региона, локальной территории и т. д.). В этом смысле нельзя не согласиться с утверждениями Дж. Дьюи, что «универсальность и определенность встречаются только в области, лежащей за пределами опыта, в области рационального и концептуального» [26] .

Таким образом, содержание экспертно-аналитической деятельности культурологов в процессе разработки концепций культурной политики, путей ее формирования и выявления стратегических направлений включает: осуществление диагностики и оценки гуманитарных ресурсов и социокультурной сферы в целом, анализ социокультурной ситуации; определение реального состояния инфраструктуры культуры; разработку перспективных и инновационных моделей и сценариев развития социокультурной сферы; экспертизу инновационных программ, проектов и инициатив; аналитическую работу с документами, правовыми актами, официальными информационными источниками, международными документами и научной литературой; осуществление мониторинга культурной политики федерального, регионального и муниципального уровня; обобщение полученных данных и выявление основных тенденций; формулирование основных целей и приоритетов с учетом состояния внутренней и внешней политики страны.

Разработка теоретических оснований, проведение научных исследований в сфере культуры, экспертиза социокультурных проектов и программ являются специальными сферами приложения профессиональных научных культурологических знаний, обеспечивающих современный уровень концептуализации стратегий культурной политики.

Подводя итоги нашего исследования, подчеркнем, что среди актуальных направлений, требующих продолжения исследования проблемы экспертно-аналитической деятельности культурологов, можно назвать разработку современных методологических подходов к проведению экспертизы социокультурных проектов и программ; формирование в общественном мнении и в структурах власти отношения к экспертизе как патронажу национальных культурных ценностей; анализ правовых оснований для осуществления экспертной деятельности в системе управления сферы культуры.

В условиях демократических преобразований и внедрения системы государственно-общественного регулирования социокультурного развития экспертно-аналитическая деятельность, обеспечивающая современный уровень представляемым обществу результатов экспертиз, оценок теоретических разработок, лежащих в основе концепций культурной политики, других официальных документов, должна стать приоритетным направлением профессиональной деятельности российских культурологов.

А. Я. Флиер

Мы живем в эпоху, когда некоторые экономически развитые сообщества уже осуществили переход от индустриальной к постиндустриальной/информационной стадии развития, а ряд сообществ (в том числе российское) находятся в процессе такого перехода. Социально-деятельностные последствия этой технологической трансформации среди многих иных эффектов дают и такой результат, как существенное повышение значимости культуры как стимулятора социальной активности людей [27] . За последние полвека заметно возросли по объему и углубились по интенсивности культурные интересы населения, устремления людей к той или иной форме культурного самовыражения (разумеется, в более широком смысле, нежели узкое, отраслевое понимание культуры, сводимое только к художественно-досуговой сфере). Оно принимает как пассивные формы – поклонники, фанаты, зрители, болельщики и пр., так и активные – любительское музицирование, занятия танцами, спортом, участие в карнавалах, спортивный и культурный туризм и т. п. Причем нужно подчеркнуть, что это – формы массового увлечения, охватывающие десятки, а то и сотни миллионов людей.

Разве в первой половине ХХ века можно было себе представить что-либо подобное современным движениям спортивных болельщиков, битломанов и иных музыкальных фанатов, киноманов, Интернет-блогеров, панков, готов, эмо и т. п.? Конечно, немалую роль здесь играют и возросшие технические возможности аудио– и видеозаписи, связи, транспорта, туристической индустрии, СМИ и т. п. Но это в существенной мере является социокультурным результатом перехода на постиндустриальную стадию развития и заметно возросшей актуальности культуры как формы социальной самореализации современных людей. Эти культурные интересы принимают порой и откровенно деструктивные формы – рост ксенофобии, религиозного фанатизма, политического (а на самом деле культурного по своим основаниям) терроризма. Акции сопротивления традиционной культуры, вытесняемой с социальной площадки актуальной культуры в «музейную резервацию», становятся все более жесткими. Так или иначе, но люди все больше и больше начинают проявлять социальную активность не только по экономическим и политическим причинам, но и движимые теми или иными ценностными установками и устремлениями, желанием манифестировать свою культурную идентичность или опасениями за то, что этой идентичности угрожает опасность [28] .