Питер Акройд - Подземный Лондон

Затем Тибурн пересекает Грин-парк, течет под Букингемским дворцом, под вокзалом «Виктория» и Пимлико и у Воксхолл-бридж впадает в Темзу. До сравнительно недавнего времени это была заболоченная местность, и воды протекающего вблизи Тибурна почти не использовались. В книге «Жизнь путешественника» (1982) Эрик Ньюби описывает, как он однажды подошел к реке, а было это в 1963-м, и увидел, что «дно Тибурна завалено разнообразным мусором — в частности, в то утро там нашли покой пара сувенирных оленьих рогов, Библия фолио на уэльском языке, обломки детской коляски и старый велосипед». Реки словно притягивают ненужные, пришедшие в негодность предметы: брошенные в воду, они будто бесследно исчезают. Верховья Тибурна, однако, были куда более чистыми, и уже в ХIII веке там был сооружен деревянный водопровод, по которому речная вода шла от Мэрилбоун-лейн в центр, где вливалась в более крупный водопровод на Чипсайд.

Другие «утраченные реки» текли к западу от Темзы, например, Стэмфорд-брук, исток которой находится близ тюрьмы «Вормвуд-Скрабс» в Восточном Эктоне, впадает в Темзу у станции метро «Хаммерсмит». Ближе к устью река разделяется на три русла с множеством мелких притоков, которые резвятся и плещутся в глубине под мостовой, неведомые миру.

Речка Каунтерс-крик берет начало неподалеку от кладбища «Кензал Грин», течет через Уайт-сити, Олимпию и Эрлс-корт. Ее устье находится в Челси, у электростанции «Лотс-роуд», еще в 1950-е речку описывали как «застойную лужу, вокруг которой растут чахлые маргаритки да чертополох в компании зеленого ила». По пути от «Кензал Грин» речка минует кладбища «Хаммерсмит», «Бромтон» и «Фулем», возможно, из давнишнего пристрастия к местам погребений.

Хакни-брук на востоке Лондона является северной границей кладбища «Абни-парк».

В Уайтчепел под землей течет ручей, известный как Черная канава.

Немало людей заворожены таинственными руслами подземных рек; в поисках жизни-под-землей они отслеживают их курс — кто с картой, кто с помощью волшебной лозы. Они буквально преследуют реки, упорно идя по их следу даже в далеко не благоприятных для поиска условиях среди многоквартирных домов, торговых центров или в безлюдных заболоченных местностях. Чем дальше они продвигаются, тем явственнее становится лейтмотив скорби земли по утраченному возлюбленному. Лучшим заключением послужат слова Иова: «Уходят воды из озера, и река иссякает и высыхает: так человек ляжет и не станет»[9].

Водоискатели движутся вперед медленно, воссоздавая поступь времени, позабытую в современном мегаполисе — возможно, впрочем, что на восприятие времени влияет именно незримое присутствие реки. Оно будто вторит течению воды в глубине. К примеру, русло Тибурна не изменило очертаний с доисторических времен; то есть оно в прямом смысле соединяет прошлое и настоящее неразрывными объятиями. Как в незавершенной поэме Кольриджа «Кубла Хан, или Видение во сне» (опубликована в 1816 году):

Река Некинджер протекает к югу от Темзы. Начало она берет под нынешним Имперским военным музеем, в прошлом — Бетлемским королевским госпиталем для душевнобольных, и пробегает под станцией метро «Элефант-энд-Касл», а дальше следует вдоль Нью Кент-роуд. Затем русло поворачивает на Прайорес-стрит и Эбби-стрит, по соседству с Бермондским аббатством. В этом месте монахи построили через реку мост. Она бежит отсюда на север, к Темзе. Доки Сент-Сейвиор — точка, где река вливается в более крупную и где некогда находилась пристань Некинджер. По преданию, здесь вешали пиратов; веревку, отправлявшую их в мир иной, называли «шейный платок», или «некинджер».

Между каналов Некинджера, в нижнем течении, располагался один из самых злачных районов Лондона — Остров Святого Якова. Диккенс увековечил его в «Оливере Твисте» как «дом» Вилла Сайкса, а «Морнинг Кроникл» окрестила его Венецией сточных канав и Столицей холеры. Река была кладовой грязи, нечистот и мусора. Улица Святого Якова — единственный свидетель тех уродливых времен. Впрочем, Некинджер всегда был городской притчей во языцех. По его берегам располагались мастерские дубильщиков и шляпников, поэтому цветом он напоминал «крепкий зеленый чай». В 1849 году эти места посетил Чарльз Кингсли, после чего воскликнул, обращаясь к жене: «Что я созерцал! У людей — сотен людей — нет питьевой воды, кроме гнилой воды из канализации!»

Подземная вода издавна ассоциировалась с болезнями; ее считают коварной, опасной, а также верным источником холеры и чумы. Она может как коварно подмыть фундамент расположенных рядом зданий, так и подточить здоровье людей, живущих по соседству. В те времена наиболее распространенными недугами были брюшной тиф и холера; а теперь жители районов вдоль подземных рек чаще других подхватывают бронхит и ревматизм. В одном исследовании прошлого века утверждается, что люди, обитающие близ рек, открытых ли, подземных ли, более предрасположены к астме и сенной лихорадке.

Хочется упомянуть и о другом феномене, связанном с невидимыми реками Лондона. В работе «География лондонских привидений» (1960) Дж. У. Ламберт отмечал, что три четверти паранормальных явлений в городе происходят около подземных источников. Пожалуй, кое-кто сделает вывод, что так подтверждаются сверхъестественные свойства воды; в частности, этим можно объяснить ритуальную активность около Уолбрука. Скептики же будут твердить, что подземные потоки разве что создают странные звуковые эффекты.

Более мелкие речки протекают под землей в районе Южного Лондона, например Пек и Эрлсслюс, которые соединяются и затем впадают в Темзу у Дептфорда. Еще западнее текут Фалкон и Уондл. Фалкон рождается в результате слияния рек Балем и Тутинга около Клэпема; уже окрепшая подземная река впадает в Темзу в районе Баттерси.

Уондл известнее прочих рек, так как большая часть его русла пролегает на поверхности. Река выходит на поверхность в округе Кройдон и совершает путешествие длиной девять миль к Темзе через Ламбет и Уондсворт. Она является естественным водоразделом между Кройдоном и Ламбетом, а также между Мертоном и Уондсвортом; Уондсворт означает Деревня у Уондла.

Уондл прославился изобилием рыбы. В 1586 году Уильям Камден дал ему такое описание: «Чистейший ручей Уондл, полный прекрасной форели». Исаак Уолтон в «Искусном рыболове» (1653) также воздает должное здешней форели. Сам лорд Нельсон рыбачил там, где река втекала в сад леди Гамильтон в Мертоне; в честь возлюбленного она переименовала Уондл в Нил. Река и сейчас притягивает любителей порыбачить; существует даже организация «Уондловы рыбаки». Живший в ХIХ веке Джон Рёскин вспоминает, как «песок взвивался и рыбки прыгали из вод Уондла». Он также увековечен в милом куплете:

Хильда Ормсби, изучавшая реки в начале ХХ века, в книге «Лондон-на-Темзе» (1924) отмечает, что «Уондл словно возмущен своей судьбой заживо погребенного». Иными словами, он воспринимался как живое существо, полное сил, с собственным характером.

Однако существуют реки, еще более живые и более могучие именно в своем новом, подземном обличье.

Давайте-ка прогуляемся вдоль Флита.

Самая быстрая из рек-невидимок Лондона — это, без сомнения, Флит. У него есть собственная история, не менее сложная и разнообразная, чем история города. Флиту посвящено немало стихотворений. Река выходит на поверхность дважды на Хемпстед-хит, а затем течет вдоль Флит-роуд к Кэмден-таун.

Сам исток реки имеет литературные коннотации. 12 мая 1827 года Сэмюэл Пиквик читал в Пиквикском клубе сочинение под названием «Размышления об истоках Хэмстедских прудов с присовокуплением некоторых наблюдений по вопросу о Теории колюшки»[10]. В поздний и не столь радужный период его блистательной карьеры мистер Пиквик оказался в одной из камер тюрьмы «Флит». Так что он знал реку весьма глубоко.

Название Флит восходит либо к англосаксонскому fleotan (плыть), либо к саксонскому flod (разливаться). Строго говоря, так могла называться приливная протока. Флит также был известен как Река колодцев — очень точное определение. Два русла реки сливаются в месте севернее Камден-таун, где в начале XIX века ее ширина превышала 60 футов. Там на дне был найден якорь. Это позволило сделать вывод, что некогда корабли могли добираться по Флиту до нынешних пригородов Лондона. Флит тек мимо старой церкви Святого Панкраса по направлению к Кингс-кросс. Прихожане Святого Панкраса в XV веке жаловались, что церковь стоит «в неподобающе грязном месте у большой воды». Современные улицы, подобно своим предшественницам, дают точное представление о направлении реки.