Образ Беатриче - Чарльз Уолтер Уильямс

Таким образом, в случае с приветствием Данте познает полноту Любви практически случайно, познание его хотя и благодатно, но ему не предшествовало никакое озарение, он не прилагал к этому никаких усилий, а следовательно на Пути Образов он не найдет в себе никакого специального знания о полноте Любви до самого последнего своего возвышения в конце «Рая», где Град Божий покажет ему это знание во всей полноте.

Но пока до этого еще далеко, поэтому можно предположить, что отказ в приветствии — вторая стадия пути, и она продолжается на празднике по случаю свадебного пира, в котором принимали участие многие дамы. Данте отправился туда в компании со своим другом. Он узнал (как он говорит) о присутствии Беатриче еще до того, как увидел ее; сердце дрогнуло и слабость охватила его. Он увидел ее и перестал осознавать себя. Молодые дамы улыбались ему и посмеивались над ним вместе с Беатриче, но его друг, заметив неладное, отвел его в сторону и спросил, что с ним приключилось. И «я сказал моему другу: "Ноги мои находились в той части жизни, за пределами которой нельзя идти дальше с надеждою возвратиться"».

Смысл девиза, начертанного над вратами Ада — Lasciate ogni speranza, voi ch 'entrate[30] — и то состояние, в котором пребывал поэт — не одно и то же. Но у них есть кое-что общее, а именно — полная окончательность. Ничто уже никогда не будет прежним; поэт никогда не будет прежним, если он сделает еще один шаг. Перед ним лежит мучительный выбор и сейчас таково свойство любви. Для него нестерпимо видеть Беатриче, равно как нестерпима мысль о том, что он не сможет видеть ее. Момент подобен временной смерти и вполне узнаваем, как одно из самых распространенных переживаний. Он пишет в сонете:

Красота и радость для него слишком велики; они оказывают такое воздействие на все существо поэта, что приводят к страшному выводу: либо бегство, либо смерть.

Но что станет с ним после такой смерти? Ведь теперь для него открылся новый центр мироздания — Любовь. Мне думается, что с этого момента Данте воспринимает Любовь по-новому. Он принял к сведению слова Амора, и теперь пишет свою знаменитую канцону «Donne, ch 'aveteintelletto d' amore»[31], и именно об этом стихотворении он думал в «Чистилище». Он вспомнил о нем и убедился в своей правоте; он осознал не только цену своей юности, но и весомость зрелости, ценность чистоты и значение своего восхищения. Кольридж был прав — Данте не возносит наши мысли, он делает их более глубокими. Если мы признаем гений Данте-поэта, то мы обязаны обратить самое пристальное внимание на эту канцону, адресованную всем, кто готов подходить к Любви со стороны разума.

Припоминая содержание канцоны, прежде всего, стоит обратить внимание на то, кому она адресована — только тем дамам, которые обладают разумом в любви, с прочими же говорить об этом бесполезно. Далее:

Но Бог решает, что Беатриче пока должна оставаться на земле, потому что там есть некто, кому надлежит поведать в Аду проклятым: «Я видел упование блаженных».

Далее Данте, обращаясь к своей собственной канцоне, добавляет:

Данте написал это, когда был молод; подтвердил, когда вступил в пору зрелости; он сделал это основой очищения души. Он должен был понимать, что говорит не только о смысле Любви, он говорит о святости. Думаю, со мной согласится любой из тех, кто признает Данте великим поэтом. Некоторые полагают, что ослепленный любовью поэт считал Беатриче редчайшим исключением и примером для всех молодых женщин Флоренции, способных любить не безрассудно, а разумно. Но особенность его любви состояла в том, что он ощущал, как через его возлюбленную проявляется слава небесная. Стоит ли соглашаться с исключительностью Беатриче? Возможно, и тысячи других молодых влюбленных считают своих избранниц идеалом. Что же до проявления в предмете обожания славы небесной, то стоит ли относиться к этому столь же серьезно, как относился Данте? Верить Данте? Почему? Не верить? Почему?

На эти вопросы придется постараться ответить со всей серьезностью. Ответы, которые дает эта книга, опираются на убеждение в том, что манифестация славы Божией сегодня ничуть не менее