Николай Ямской - Легенды московского застолья. Заметки о вкусной, не очень вкусной, здоровой и не совсем здоровой, но все равно удивительно интересной жизни

Как и в настоящей большой политике, кандидаты щедро раздавали обещания. Наибольшую фантазию при этом проявил конечно же попугай Кеша. Прежде всего он сообщил о своем намерении провести переворот в финансах и ввести новые дензнаки под названием «кэш». Затем счел необходимым утешить наиболее слабо социально защищенные слои в обществе — детей и пенсионеров. Первым он пообещал получение зарплаты за посещение школы. Вторым гарантировал выплату пенсии начиная с пятилетнего возраста. Кот-патриот Василий жирно облизывался и одним сулил бесплатный «тур на Таити», а другим «ежедневную Масленицу и льготные обеды в лучших столичных ресторанах». Скромненько, но со вкусом выступила ворона Клара. Апеллируя в основном к женскому электорату, она пообещала, что в случае избрания каждая приличная дама получит «на кормление» свое место на помойке плюс обязательное ежедневное пособие в виде приличного куска сыра «Российский».

Последовавшее за речами голосование проводилось по технологии, о которой многим взрослым оставалось только мечтать. Детскому электорату раздали три огромных торта с изображением соответствующего кандидата. Чей торт съедали быстрее — тот и побеждал. Результат при таких условиях нетрудно было предвидеть. Шустрые потомки кинозвезд все торты съели очень быстро, а главное — практически одновременно. В итоге автору игрушечных выборов и по совместительству главе шуточного ЦИКа Александру Курляндскому только и осталось, что с недоумением объявить всех трех кандидатов президентами. А напоследок еще и сокрушенно воскликнуть: «Конституции на них нет!»

Конституции, может, и нет. Но голосовали детишки аппетитно, с умом и сердцем.

Все-таки хорошо, что в конце концов именно за ними будущее.

Через месяц — уже для взрослых — в «Лимпопо» состоялось мероприятие, на котором удалось побывать лично. И стать свидетелем довольно впечатляющего зрелища под названием «Первый Международный конкурс африканских исполнителей блатных, лагерных и дворовых песен «Черная Мурка» (в том году, между прочим, этой исторической песенке исполнилось ровно 80 лет). Жаль, что этот конкурс оказался первым и последним. Во всяком случае, лично я ничего подобного — ни до, ни после — не припомню. Самое поразительное, что конкурсанты продемонстрировали не только довольно бойкое знание русского языка, но прямо-таки почти родственное вживание в тематику. А ведь не детские песенки пели. И пусть с акцентом, но весьма уверенно справлялись с «Таганкой», «Зойкой», «Ванинским портом» и прочими лагерными хитами. Причем так, как будто до этого действительно век свободы не видали.

На лопатки всех положила очаровательная племянница посла, кажется, Гвинеи-Бисау. Она так проникновенно исполнила «Гоп-стоп», что у матерых членов жюри — актеров Александра Белявского (Фокс из фильма «Место встречи изменить нельзя») и Ивана Бортника (Промокашка из этой же киноленты) увлажнились глаза. Именно этой гарной африканской дивчине достался главный приз — «Мерседес-320».

Я бы такой еще и российский паспорт вручил. Прямо на дому. Но с разъяснением, что «радость со слезою на глазах» — это все же исключительно российский «бренд».

Доказательство, кстати сказать, не заставило себя ждать. Ровно через год все в том же Лимпопо представителей Черного континента ждал еще один триумф — на этот раз спортивный. На организованном в центре матче-турнире по домино между командой народных депутатов и сборной чрезвычайных и полномочных послов африканских стран уверенную победу одержали дипломатические представители Того и Конго. Отечественные болельщики, конечно, сразу же стали искать тому оправдание. И предполагать, что, добросовестно погрузившись в российскую действительность, африканские мастера хорошо натренировались. К тому же наши бойцы — в лице тогдашнего зампреда Госдумы Владимира Жириновского и генерала Филатова — в силу своей особой загруженности по месту основной работы на Охотном Ряду временно оказались не в форме.

Так это было или не так — теперь не проверишь. Главное в результате. А по факту он однозначен: когда-то, возможно, робкие африканские новички убедительно превзошли учителей, мастерски оставив наших многоопытных народных избранников «в козлах».

К сожалению, к середине 2010-х «Лимпопо» из хроник столичной клубной тусовки исчезло. Но тут ничего не поделаешь: Москва — живой, бурно развивающийся город, где каждую секунду что-то рождается, а что-то навсегда уходит в прошлое. Так что для того, чтобы охватить процесс в целом, нужен широко распахнутый горизонт и высокая точка обзора. Причем чем дальше по течению времени, тем выше.

Ведь, скажем, еще в начале прошлого века с тех же Воробьевых гор всю Москву можно было легко охватить разом. А вот пятнадцать лет спустя уже сложнее. Про высшую точку в центре города образца 1916 года — веранду ресторана «Крыша» на макушке первого столичного небоскреба у Пушкинской — и говорить нечего. Оттуда что-либо более или менее распознавалось лишь в радиусе нынешнего Садового кольца. Да и то исключительно крупные объекты, вроде Сухаревой башни на Сретенке или 1-й московской телефонной станции в Милютинском.

Так что, бросая ретроспективный взгляд, можно сколько угодно жалеть, что ресторан Крынкина давным-давно сгорел, а «Крыша» если сегодня и есть, то не в Москве, а на верхнем этаже гостиницы «Европейская» в Санкт-Петербурге (там, между прочим, и пивная «Красная Бавария» имеется).

Правда, последнее время поговаривают, что летнее кафе — в облике веранды ресторана «Турандот» — на крышу первого в Москве небоскреба все-таки вернется.

Да только что сегодня можно разглядеть с прежних московских «вершин»?

Ведь к XXI веку столица так размахнулась, что ныне для ее обзора совсем иные, несравненно более высокие точки требуются. А уж если это можно сделать не спеша, с комфортом расположившись за хорошо накрытым столом — от желающих посетить такие площадки отбою, наверное, никогда не будет.

Но пока тут спрос по-прежнему опережает предложение.

С прошлого века москвичам и гостям столицы достался лишь один такой объект. Это открытый в 1967 году ресторан «Седьмое небо» на Останкинской телебашне (ул. Королева, 15). Вот уж откуда, казалось, Москву можно было охватить «до самых до окраин»! Ведь следующие полстолетия ничего выше этого громадного бетонного стакана, устремленного в небо аж на 533,45 метра и стянутого внутри толстенными стальными тросами, построено не было. Как и не было второго такого ресторана, три зала которого — «Золотой», «Серебряный» («Шереметьевский») и «Бронзовый» — размещались бы на такой высоте — 200 метров над уровнем моря. Кухню при этом, правда, пришлось оборудовать на отметке 43 метра. Но поскольку связь обеспечивалась специальным скоростным лифтом, любой посетитель, заказав нечто приглянувшееся в меню (например, фирменную «осетрину по-графски») мог быть уверен: свежеприготовленное блюдо будет доставлено ему на стол всего за 60 секунд. Если, конечно, официант расторопный.

Главная же фишка «Седьмого неба» заключалась в том, что сами расставленные по периметру залов столы находились на подвижном участке пола. Потихоньку вращаясь вокруг телебашенной оси, все это «хозяйство» совершало за 40 минут полный оборот. Благодаря чему не сходя с места и не прерывая трапезы, одновременно две с половиной сотни посетителей ресторана со своей медленно вращающейся на приличной высоте наблюдательной точки любовались круговой панорамой Москвы. Кто-то подсчитал, что за первые тридцать с лишним лет эксплуатации таких посетивших ресторан и смотровую площадку «Седьмого неба» счастливцев оказалось почти десять миллионов.

К сожалению, в августе 2000 года этот поток оборвался. В самый разгар воскресного дня Городское управление противопожарной службы (ГУПС) получило сообщение о возгорании в Останкинской телебашне. На отметке 450 метров из-за замыкания в силовых кабелях загорелись антенные фидеры. Автоматическая система тушения не справилась. Пожарным тоже сразу подобраться не удалось: мешали высокая температура и сильное задымление. Главное было вывести из здания людей. Посетителей ресторана «Седьмое небо», смотровой площадки и многочисленных сотрудников ГТРЦ сначала эвакуировали с помощью скоростных лифтов, а потом по лестницам. Примерно через час в здании не осталось посторонних. Однако остановить огонь долго не удавалось. Скоро начали лопаться тросы, удерживающие лифты. В одном из них оказались заблокированы и погибли четверо: трое пожарных и женщина-лифтер. Десять человек получили отравление угарным газом, тепловые удары и ожоги. Телевещание Москвы и Московской области оказалось сильно и надолго нарушенным. По словам специалистов ГУПС, башня уже давно не соответствовала требованиям безопасности. Последняя проверка, проведенная за два месяца до возгорания, выявила более 20 участков и установок, на которых замыкание могло произойти в любую минуту.