Петр Радечко - Реабилитированный Есенин

– Отказаться от России и русского языка я не могу, – говорила современница и подруга Сергея Есенина.

В 1984 году она опубликовала воспоминания о своей молодости и дружбе с поэтом. Они называются «Свидание с другом».

Нефтяник Полесья. 2000. № 1

2 октября 1988 года, накануне дня рождения Сергея Есенина, в газете «Советская Белоруссия» была опубликована небольшая корреспонденция под заголовком «Есенин в Полоцке?» В ней была процитирована заметка «3-й воздушный рейс Россия – Германия» из московской газеты «Рабочий» за 11 мая 1922 года, где говорилось об отлете из Москвы Айседоры Дункан и Сергея Есенина на аэроплане, который по пути в Кенигсберг совершал посадки в Смоленске и Полоцке. На этом основании делалось предположение, что поэт побывал в Белоруссии. Кроме того, автор задавался вопросом о том: нет ли каких-нибудь свидетельств на сей счет полоцких старожилов?

Откликов на публикацию не последовало. И, как удалось выяснить автору этих строк, их и не могло быть. По той простой причине, что аэроплан тогда в Полоцке не приземлялся.

Убедиться в этом нетрудно, если взять № 40 журнала «Театральная Москва» за 1922 год и раскрыть его на странице 16. В статье «Отлет Айседоры Дункан на аэроплане в Берлин» написано буквально следующее: «В тот же день в 8 час. веч. Айседора Дункан была уже в Кёнигсберге, спустившись только один раз за весь путь в Ковно. Из Кенигсберга ночным поездом Дункан приехала в четверг, в 8 час. утра в Берлин.

Вместе с Дункан вылетел в Берлин поэт Сергей Есенин, с которым она недавно вступила в брак по советским законам.

В школе Дункан уже получена телеграмма от Дункан из Берлина, в которой она сообщает, что, несмотря на сильный шторм, поездка закончилась счастливо».

Но Ковно – это, как известно, не Смоленск и не Полоцк. Так назывался до революции город Каунас, который к Беларуси никакого отношения не имеет.

Ссылка корреспондента «Театральной Москвы» на телеграмму Дункан из Берлина делает публикацию более достоверной и авторитетной. Ведь в газете статья появилась назавтра после отлета, а в журнале – через некоторое время. На основании данной статьи можно сделать вывод о том, что Есенин в Полоцке в 1922 году не был. Уместнее сказать, что поэт пролетел над частью территории Витебской области.

Но жизнь, как говорится, не стоит на месте, а настойчивые поиски часто приносят желанный успех. Оказалось, что Есенин все-таки бывал в Полоцке. Что же касается всей Беларуси, то он побывал в ее трех областях. Притом в Витебской, с учетом перелета над ее территорией, – трижды! И вот при каких обстоятельствах.

25 марта 1916 года Сергей Есенин был мобилизован в армию. Вскоре его определили санитаром в Царскосельский военно-санитарный поезд № 143. А 27 апреля в числе медперсонала этого поезда он отправляется в Крым, чтобы доставить туда из Царскосельского и петроградских госпиталей раненых, а потом забрать новую партию их непосредственно возле линии фронта.

В фондах Российского государственного исторического архива удалось обнаружить документы, связанные с маршрутами этого поезда. И вот что стало известно из них относительно возвращения в Царское Село. Поезд следовал через станции Киев – Бахмач – Гомель – Жлобин – Могилев – Орша – Витебск – Ново-Сокольники – Петроград.

Таким образом, в маршруте следования значатся сразу пять белорусских городов. Но это еще не говорит о том, что во всех из них поэт бродил по улицам и набережным, встречался с местными литераторами, творческой интеллигенцией. Ведь он был военным, что обязывало его следовать в своем вагоне № 6 строго по установленному графику движения поезда. А это значит в большинстве случаев – днем находиться на какой-нибудь крупной железнодорожной станции, чтобы пополнить запасы воды и, при необходимости – продовольствия, а ночью ехать. Так вот, для дневных стоянок руководством поезда были выбраны Гомель и Орша. А через Жлобин, Могилев и Витебск поезд проследовал в ночное время суток. В Витебске, например, он остановился в 2 часа 45 минут.

В поезде существовало такое правило: ежедневно в промежутке между девятью и десятью часами комендант А. К. Воронин издавал приказы, согласно которым осуществлялись все действия медперсонала, машинистов, священника. Вот что говорилось в одном из них:

«Приказ № 135. 14 мая 1916 года г. Орша.

1. О назначении дежурного расчета (приводится список лиц и их должностные обязанности).

2. Сегодня в вагоне столовой в 7 час. 30 мин. вечера священником поезда отцом В. Кузьминским будет отслужена всенощная, а завтра, в воскресенье, в том же вагоне в 7 час. 30 мин. утра – Божественная литургия.

На богослужении присутствовать всем свободным от службы».

Итак, мы выяснили, что Царскосельский военно-санитарный поезд № 143 утром 14 мая 1916 года из Могилева прибыл на станцию Орша, где простоял целый день, и только поздним вечером отправился в Витебск. Есть все основания предполагать, что поэт мог совершить прогулку не только по территории станции, но и ближайшим улицам и даже побывать в центре города, осмотреть его достопримечательности.

Еще одно пребывание поэта на витебской земле относится к лету 1923 года.

После 15-месячной поездки по Европе и Америке Сергей Есенин вместе с Айседорой Дункан возвращался в Москву. Ехали они из Кенигсберга до Риги, а затем 2 августа миновали Полоцк, Витебск и Оршу, и назавтра были уже в Белокаменной.

Нет сомнения в том, что поэт выходил из вагона на этих станциях. В Орше мог побывать и в здании вокзала, чтобы ярче вспомнить свое давнее пребывание там. Ведь не зря же он говорил своим друзьям, что после возвращения из Европы целовал родную землю.

Друживший ранее с Есениным Анатолий Мариенгоф в своем «Романе без вранья» с присущим ему высокомерием так передавал рассказ поэта: «Знаешь, когда границу переехал – плакал… землю целовал… как рязанская баба»…

Где это произошло – не уточнил. Но нетрудно догадаться, что именно после пересечения латвийской границы. Ведь Латвия после революции стала суверенной и чужой. А Беларусь была для поэта в то время не только знакомой, но и родной.

Неман. 2009. № 3

Необычайная популярность поэзии Сергея Есенина еще при его жизни не могла не коснуться и не оказать влияния на литературу Белоруссии, народа, по выражению Пушкина, «издревле нам близкого и родного». Ведь, по существу, сам Пушкин не мог бы стать рядом с гением Есенина по силе и масштабам этого воздействия. Сказались истинная народность, избяное происхождение его творчества, близкое устному народному, что так характерно для всей белорусской поэзии. Мало у кого из молодых поэтов 20-х годов нельзя найти в стихах мотивы и образы певца рязанских раздолий. И даже классик белорусской литературы Янка Купала, который был старше Есенина на 13 лет, находил в их биографиях много общего.

Кстати, Янка Купала интересовался не только жизнью и творчеством Сергея Есенина, но и литературной группой, которую тот возглавлял. В его библиотеке находилась книга поэта и литературоведа Ивана Грузинова «Имажинизма основное», вышедшая в 1922 году. На титульном листе ее красуется владельческая надпись: «I в. Луцэвiч». Теперь этот раритет хранится в Национальной библиотеке Беларуси. Там же и с такой же владельческой надписью находится поэтическая книга еще одного имажиниста – Александра Кусикова – «Коевангелиеран». Будучи наполовину мусульманином, он объединил в названии своего сборника «Коран» и «Евангелие».

Белорусские поэты Владимир Дубовка и Юрка Гаврук в начале 1920-х годов учились в Высшем литературно-художественном институте имени В. Брюсова в Москве и неоднократно встречались с Сергеем Есениным, слушали его выступления, что, естественно, не могло пройти бесследно. Вот что писал впоследствии о тех годах Юрка Гаврук: «Студенты очень любили Есенина. Я слушал в его исполнении «Песнь о собаке». Читал он просто, интимно. Чистым звонким голосом, с исключительной эмоциональной отдачей». Среди тех, в чьем творчестве также легко прослеживается влияние гения русской литературы, молодые белорусские поэты 1920-х годов Сергей Дорожный, Павлюк Трус, Язэп Пуща, Валерий Моряков, Тодар Кляшторный, Михась Чарот и др.

Надеюсь, что со временем на эту тему появится отдельная обширная монография, я же остановлюсь только на творчестве нескольких авторов. Прежде всего – наиболее одаренного из них – Павлюка Труса, которому суждено было прожить 25 лет. Он умер в 1929 году.

По всей вероятности П. Трус знал наизусть множество стихотворений своего кумира и подобно тому, как Есенин нередко вплетал в свои стихи поэтические выражения любимого им Гоголя, так и Павлюк Трус зачастую использовал интонации Сергея Есенина.

В качестве иллюстрации вспомним строки российского поэта из стихотворения «Стансы»:

А вот строки также из кавказского стихотворения Павлюка Труса: