Джон Равен - Компетентность в современном обществе

Развитие научной мысли породило и негативные тенденции, самой значимой из которых стало почти повсеместное распространение уродливых мутантов идеи «обучения, основанного на компетентности», причем суммарный бюджет этих организаций составлял миллиарды долларов. В основе этого движения лежало здравое наблюдение, что существующая школьная система неприемлема для большинства людей, и связанное с этим понимание, что школьники должны учиться именно тому, что пригодилось бы им в жизни. Однако вследствие того, что процессу внедрения правильных идей не предшествовали тщательные исследования и практические разработки, необходимые для заполнения тех пробелов, о которых говорится в моей книге, это неизбежно привело к созданию таких учебных программ, которые в некотором смысле были даже хуже тех, которые они должны были заменить (см. Wolf, 1995). Такое «внедрение» уже всколыхнуло широкую волну критики, направленной против движения за «обучение, основанное на компетентности» как такового, а повсеместная очевидность неадекватности созданных учебных программ послужила дискредитации этого движения.

Еще одна угроза движению за компетентность пришла со стороны Бэрротта и Депине (Barrott and Depinet, 1991), предпринявших атаку на книгу Макклелланда «Тестирование компетентности, а не интеллекта» (McClelland, 1973). В долгосрочной перспективе, однако, это не выглядит столь опасным, как показалось сначала, поскольку приверженцы подхода к обучению, основанному на компетентности, по-видимому, не приняли всерьез этих выпадов.

Результаты каждого из названных направлений исследования будут суммированы ниже.

Более широкий диапазон нормативных данных для «Эдинбургских опросников»

С помощью Морриса Грэхема и его коллег (Graham and Raven, 1987; Graham, Raven and Smith, 1987) были собраны данные по разным странам тихоокеанского региона – Самоа, Тонга, Японии, Сингапура, Гонконга, Китая и США. Они подтвердили страхи относительно будущего Великобритании, высказанные в главе 7 данной книги. По сравнению с респондентами из Британии пропорционально больше респондентов из других стран, особенно из Японии, считали важными для себя вещами поиск новых способов решения тех или иных задач, поиск новых подходов к их решению и создание условий для более эффективной совместной работы людей. Они также в большей степени, чем британцы, были склонны придавать важность размышлениям руководителя относительно своих подчиненных, развития их карьеры и раскрытия их талантов. Как показали Дор и Сако (Dore and Sako, 1989), японцы на самом деле тратят на эти важные вещи больше времени.

Выявилось также и кое-что парадоксальное. Исследования (Nelson, 1986; Large, 1986; Yankelovich, 1983) показали, что Британия, Норвегия и Австрия лидируют по пропорции граждан, поддерживающих взгляды, которые можно охарактеризовать как «новые ценности». Другими словами, в этих странах имеется пропорционально больше людей, желающих создания общества всеобщего благополучия, которому свойственны децентрализация производства, серьезное снижение транспортного потока и потребления энергии, увеличение внимания к окружающей среде и заботы о будущем, расформирование оборонной промышленности, взаимовыгодная торговля со странами «третьего мира» и замена большинства финансовых организаций на такие, которые учитывали бы более эффективно общественные интересы.

Оказывается, что возможно сосуществование у людей ясного понимания необходимости радикальных общественных преобразований и нежелания сделать что-либо, что могло бы способствовать подобным преобразованиям. Следствием этого может быть состояние застоя, столь очевидное в Великобритании, которое в сочетании с существующей системой голосования приводит к тому, что правительство продолжает действовать в направлении, противоположном желаниям большинства населения.

Хотя работа Кантер (Kanter, 1985) лишь немного добавляет к сказанному в главе 11, ее формулировка «параллельно организованная деятельность, связанная с инновациями» точно схватывает и облегчает обсуждение целого круга важных вопросов. Она подчеркивает тот факт, что каждый член организации должен быть вовлечен в инновационный процесс. Это не та деятельность, которой заняты члены специализированных инновационных подразделений. Речь идет о том, что сопровождает повседневную работу людей. Такая работа также должна быть организована по-разному. Для нее подходит неиерархический способ организации. Иерархические структуры создают определенные преимущества для рутинной работы. Но для деятельности, связанной с развитием и выживанием, могут потребоваться самые разнообразные организационные структуры независимо оттого, происходит ли это на уровне организации или общества в целом. В такой «параллельно организованной» деятельности люди используют наблюдения и мысли, собранные ими в процессе повседневной работы, но при этом используют они их совсем иначе. Например, продавец может прийти к мысли, что некоторые из его покупателей были бы заинтересованы в еще не существующем продукте или что внутренние правила организации, в которой он работает, могут быть принципиально усовершенствованы. Если эти мысли достаточно жизнеспособны, то ему придется работать с другими людьми, которые привлекут внимание общественности к проблеме, с теми, кто проведет необходимое исследование или найдет нужные факты в литературе, кто разработает прототипы, кто соберет вместе людей с разными мотивами и приоритетами – со всеми, чей вклад необходим для достижния поставленной цели. Это не кабинетные рассуждения, а зафиксированные в исследовании способы ведения инновационной деятельности в реальных организациях и частного, и государственного секторов экономики. Из сказанного становится ясно, что и цели, и организация «связанной с инновациями параллельной деятельности» сильно отличаются от того, что требуется в повседневной, рутинной работе служащего. Для выполнения параллельно организованной деятельности необходимы гибкие объединения людей, имеющих различные цели, которые будут выполнять разные роли, требующие разных видов компетентности. В процессе такого рода деятельности они бесчисленным количеством способов могут повлиять на климат внутри своей организации и создать атмосферу перемен, необходимую для выживания в будущем. Традиционные должностные инструкции и системы оценивания качества профессиональной деятельности не в состоянии ни распознать перспективные направления, ни поощрить тех, кто внес свой вклад в их разработку. Хуже того, в ряде моделей компетентности акцентируется внимание только на тех людях, которые добиваются выдающихся успехов в предписанных им ролях. Таким образом, игнорируются другие типы деятельности, в которых можно добиться высоких результатов.

Книга Вольфа (Wolf, 1995) содержит документальное подтверждение тому, что огромное по масштабам международное движение за так называемую профессиональную компетентность желало бы в целом строить свою деятельность прежде всего на основе «здравого смысла» и «успешного передового опыта» без каких-либо инвестиций в исследования, направленные на определение необходимых видов компетентности, прояснение способов их развития и нахождения методов их оценки. Это движение породило неисчислимое множество – целую сеть – комитетов (на содержание которых тратится уйма денег), призванных предъявлять требования к тем, кто начинает заниматься той или иной профессиональной деятельностью. В результате были составлены длинные списки, содержащие перечень того, что «должен знать» любой кандидат на должность, дополненные перечнем общеизвестных предметных тестов. По сравнению с массивными вложениями в спецификацию компетентностей и тестирование инвестиции в новые эмпирические исследования оставались на весьма низком уровне. Поэтому если они и проводились, то качество подобных инновационных исследований сильно страдало из-за недофинансирования.

После публикации книги «Рефлексирующий практик» в 1983 году имя Дональда Шона получило заслуженную известность.

В процессе исследования деятельности архитекторов, психотерапевтов, учителей, музыкантов и людей других профессий он показал, что профессиональная компетентность человека зависит не только от формальных знаний и приемов работы, но и от способности «подняться над трясиной», то есть способности построить собственную систему представления о происходящем (часто невербализованную, или «интуитивную»), используя для этого такие средства, как «диалог с проблемой», «экспериментальное взаимодействие со средой», для проверки каких-то собственных гипотез или планов действия, углубленное ознакомление с проблемой и поиск путей ее разрешения.