Татьяна Носенко - Иерусалим: три религии - три мира

Долгое время у ученых не было единого мнения относительно размеров Иерусалима в тот период. Только после 1967 г., когда израильские археологи начали вести интенсивные и планомерные раскопки в еврейском квартале и других частях Старого города, были обнаружены остатки стен и жилищ, свидетельствующие о том, что в VIII в. до н. э. Город разрастался в западном направлении. Современные израильские ученые считают, что в это время население Иерусалима составляло 8–9 тыс. человек и на его территории могло располагаться до 12 тыс. строений.[25]

Езекия позаботился и о решении одной из самых насущных для любого ближневосточного города проблем — о снабжении Иерусалима водой. Под склонами города Давида в горной породе был прорублен туннель длиной около 500 м, подводивший воды Гионского источника, находившегося за стенами города, к Силоамскому бассейну внутри города. С течением времени эта система водоснабжения вышла из употребления и о ее существовании никто не подозревал вплоть до конца XIX в., когда 16-летний иерусалимский подросток решил из любопытства обследовать сырой и грязный туннель. Пробираясь на ощупь в кромешной темноте, где-то в самой середине своего пути он почувствовал, что его пальцы скользят по выбитым на стене знакам. Так был обнаружен один из древнейших и самых длинных текстов на древнееврейском языке библейского периода. Силоамская надпись, хранящаяся теперь в Археологическом музее Стамбула, рассказывает о том, как шли навстречу друг другу с противоположных концов две группы рабочих, прорубавших туннель, как на последних этапах работы они ориентировались по голосам друг друга и как, наконец, встретились посредине. Так еще один библейский рассказ о строительстве водопровода в Иерусалиме приобрел вполне реальные очертания.

Итак, в период Иудейского царства Иерусалим был хоть и периферийным, но все же растущим и развивающимся городом. Конечно, даже в моменты наивысшего расцвета при царе Езекии, он едва ли мог сравниться с таким гигантом Древнего мира, как Вавилон, в 20 раз большим по площади, имевшим на своей территории свыше 40 храмов. Тем не менее, в Иерусалиме были свои богатые кварталы, где жили царские чиновники, купцы, влиятельные храмовые жрецы. Вокруг храма как центра иудейского религиозного культа складывалось многочисленное сословие священнослужителей. К концу периода первого храма Иерусалим, по существу, превратился в город-государство, обеспечивавшее безопасность прилегавших территорий Иудеи и управление ими.

Продолжался процесс сакрализации города. В Иерусалиме селились пророки — носители иудейской учености и мудрости. В их проповедях и пророчествах утверждалась святость Города и Храма. К концу VII столетия до н. э. окончательно формулируется закон о едином святилище, запрещавший жертвоприношения везде, кроме Иерусалима.[26] В культе Яхве выделялось его значение как Бога Израиля, почитание других богов порицалось как нарушение Завета с ним.

Вероятно, к этому периоду относится и становление трех главных еврейских праздников — Песах (Пасха), Шавуот и Суккот. В дни этих праздников, пока существовал храм, было принято совершать паломничество в Иерусалим. Два первых праздника приходятся на весну, третий — на осень, и истоки их следует искать в древних языческих обрядах, связанных с сезонными земледельческими работами.

В соответствии с еврейской религиозной традицией весенний праздник Песах установлен в память об исходе израильских колен из Египта. В праздник Шавуот, совпадающий по времени со сбором первого урожая, иудеи отмечают день вручения Моисею Торы на горе Синай. Суккот, приходящийся на осень, когда завершается земледельческий цикл, означает в буквальном переводе «кущи» и напоминает о жизни евреев в шатрах или шалашах во время скитаний по пустыне. Еврейский народ, живя в рассеянии, пронес через века все многообразные традиции этих праздничных дней, и в современном Израиле они отмечаются с большим размахом и с соблюдением многих древних традиций.

Конец относительному благополучию Иерусалима положила новая могучая сила Древнего мира — вознесшаяся Нововавилонская держава. Расправившись к концу VIII в. до н. э. со своими мощными соперниками Ассирией и Египтом, Вавилон начал утверждать свои права на вассальных территориях. Отказавшийся подчиниться новым властям Иерусалим был осажден в декабре 598 г. до н. э. вавилонской армией во главе с Навуходоносором II, и в марте следующего года город пал. Молодой царь Иехония, вся его семья, его военачальники и придворные были уведены в плен, и последним иудейским царем из рода Давида стал Седекия, назначенный завоевателями. Несколько лет продолжалась агония Иерусалима, лишенного своей знати, потерявшего часть храмовых сокровищ, унесенных в Вавилонию, погрязшего в политических раздорах и переживавшего экономический упадок. При первой попытке нового бунта вавилонская армия вернулась в Иудею, и на сей раз расправа с непокорным вассалом была беспощадной. В 586 г. до н. э., в месяц Ав по еврейскому календарю, в самый разгар лета вавилонцы захватили Иерусалим и до основания разрушили его. «И сожгли дом Божий, и разрушили стену Иерусалима, и все чертоги его сожгли огнем, и все драгоценности его истребили».[27] Царь Седекия, пытавшийся бежать, был пойман, ослеплен и взят в плен. Тысячи иудеев, попавших в плен, были депортированы и расселены в Месопотамии и других землях, принадлежавших Навуходоносору II.

«Вавилонским пленением» завершился период первого храма в истории Иерусалима. Конечно, жизнь в Иудее, ставшей провинцией Нововавилонской империи, не прекратилась, несмотря на то, что она лишилась 10 % своего населения. Ее правителем был назначен местный житель Годолия. Однако 500-летняя история Иерусалима как государственной столицы, центра политической и религиозной жизни народа, города, связанного с Давидовой династией, была прервана. У изгнанников с возрождением Иерусалима связывались мечты об избавлении из плена и возвращении на родину.

Прошло несколько десятилетий после разрушения первого храма, и судьба Иерусалима вновь оказалась зависимой от игры великих империй Древнего мира. Нововавилонская империя пала под натиском более молодого и жизнеспособного государства персов. Персидский царь Кир II предоставил своим подданным определенную автономию в политических вопросах и в религиозной сфере, считая, что так он сможет эффективнее и с меньшими затратами поддерживать порядок в империи. Для его царствования характерно восстановление ряда разрушенных в предыдущий период ассирийских святилищ. В 538 г. до н. э. Кир II «повелел объявить по всему царству своему», что евреям разрешается вернуться в Иудею и восстановить в Иерусалиме разрушенный храм. На протяжении ста лет волна за волной изгнанники возвращались на родину, неся в себе опыт объединяющей силы веры и традиций, полученный за годы жизни на чужбине.

Одна из первых групп иммигрантов во главе с потомком рода Давида Зоровавелем, на короткое время ставшим правителем Иерусалима, принялась за восстановление храма. Персы, проявив редкое для завоевателей всех времен великодушие, не только финансировали строительство, но и вернули захваченные вавилонской армией сокровища храма. Только бесследно исчез ковчег Завета — главная иудейская святыня, символ абсолютного и непостижимого величия Творца. Восстановительные работы, однако, даже отдаленно не напоминали того размаха и блеска, с которым строился храм Соломона: разоренная Иудея не могла позволить себе излишней роскоши. Видимо, новая постройка настолько разительно отличалась от первого храма, что «…старики, которые видели прежний храм, при основании этого храма пред глазами их, плакали громко…».[28]

Ни один источник не донес до нас описания внешнего вида второго храма, построенного вернувшимися из Вавилонии. Но есть надежда, что археологам удастся устранить этот пробел. В недавнее время при раскопках одного из холмов близ г. Шхема (Наблус), древнего центра Самарии, были обнаружены остатки стен и алтаря, датированные периодом возвращения из Вавилонского плена. Возможно, эта находка имеет отношение к истории, о которой повествует историк Иосиф Флавий.[29] Согласно его рассказу сын иерусалимского первосвященника Манассия женился на дочери вождя самаритян Санаваллета. Манассия нарушил установленные после возвращения из Вавилона строгие правила, запрещавшие служителям культа брать в жены иноверок, за что был изгнан из Иерусалима. Санаваллет, исходя из своих политических интересов, повелел построить для него в Шхеме храм по образцу и подобию иерусалимского. Как полагают археологи, части именно этого храма открылись им под развалинами византийской церкви в Шхеме.

Второй храм был освящен в 515 г. до н. э. В масштабах огромной империи персов, простиравшейся от берегов Средиземного и Черного морей до Индии, это событие не вызвало сколь-либо значительного резонанса. Маленькая далекая Иудея, ставшая частью одной из 20 персидских сатрапий,[30] мало интересовала центральные власти. Однако для евреев восстановление храма стало важной вехой в духовной и политической жизни. Они вновь обрели центр своей веры и национальной самобытности в стране предков, в Святом городе Иерусалиме.