Ольга Семенова - Повседневная жизнь современного Парижа

Но певец по-прежнему ощущает себя парижанином и часто приезжает «домой» на выступления и записи. Французские критики поют «гению парижского варьете» запоздалые дифирамбы, а французский Первый канал (TF1) выпустил в день его 85-летия большую передачу. У Азнавура не счесть наград и орденов, но главная его награда — признание зрителей, признание Парижа. Песни Азнавура Парижу к лицу, они стали его неотъемлемой частью, и долгие-долгие годы начинающие парижские художники, артисты и просто студенты будут вспоминать, поднимаясь к себе на мансарды по крутым скрипучим лесенкам, слова пронзительно печальной азнавуровской «Богемы»: «Я вам расскажу о временах, которые не знают двадцатилетние. Монмартр тогда развешивал сирень под окнами нашего скромного жилища, и я голодал, и ты позировала обнаженной. Богема, богема — это означало, что мы были счастливы, даже если ели через день. Мы, ожидавшие славы, собирались в соседних кафе. Пусть голодные, мы верили, и когда хозяин бистро брал у нас картину в обмен на горячий обед, мы читали стихи, собравшись возле печки и забыв о зиме. Богема, богема — это означало, что ты красива и что мы все талантливы. Я проводил ночи, ретушируя рисунок, линию груди или бедра, а к утру, уставший, садился перед кофе с молоком. Но мы любили друг друга и любили жизнь. Богема, богема — это означало, что нам было двадцать лет и что мы жили в духе времени. Теперь, пройдя возле моего старого ателье, я не узнаю ни стен, ни улиц, видавших мою молодость. От ателье ничего не осталось, Монмартр кажется грустным, и сирень засохла. Богема, богема — это означает, что мы были молоды и безумны. Богема, богема — это не означает больше ничего».

Люди с его диагнозом живут в мучениях, а умирают рано. Неизлечимая пока хвороба с мудреным названием муковисцидоз уничтожает легкие за несколько лет. Дышать становится все труднее, ни лекарства, ни кислородная подушка не помогают. Страшный диагноз ставится в раннем детстве. И родители больного ребенка понимают, что рядом с ними живет весело лопочущий, радующийся новым игрушкам, улыбающийся смертник — мало кто из болеющих муковисцидозом доживает до двадцати лет. У Грегори болезнь проявилась в два с половиной года, но родители вели себя с сыном так, будто перед ним была долгая-долгая жизнь, а чего им это стоило, можно только догадываться. Отец отдал мальчика в спорт, тот стал играть в футбол, баскетбол и даже мечтал о спортивной карьере. Старший Лемаршаль пел и очень хотел приобщить сына к музыке. Каждый день, отвозя его в школу на машине, ставил диски Шарля Азнавура и Жака Бреля. Тот слушал сильные голоса, привыкал к ним, заучивал песни, замечательно напевал дома. В двенадцать лет Грегори стал чемпионом Франции по акробатическому року, но выносить большие физические нагрузки с каждым месяцем ему становилось все труднее. Когда Грегори в 1998 году исполнилось 15 лет, отец предложил компромисс: «Почему бы тебе не подумать о карьере спортивного журналиста?» Грегори согласился начать подготовку, благо до вступительных экзаменов оставалось еще два года. Приближалось лето, все болельщики Франции, затаив дыхание, ждали чемпионата мира по футболу.

— Кто, по мнению будущего знаменитого спортивного журналиста, получит первое место? — спросил отец Грегори накануне чемпионата.

— Боюсь, не наши, — вздохнул тот.

— Предлагаю пари, — улыбнулся отец, — если наши продуют чемпионат, я выполню любое твое разумное желание. Если выиграют, ты выполнишь мое.

— А что у тебя будет за желание?

— Послушать песню в твоем исполнении на публике.

Грегори согласился.

Через несколько дней после победы французов, когда болельщики на машинах с сине-бело-красными флагами откричали ликующее «On a ga-gné!»[14], семья Лемаршаль приехала отдохнуть в кемпинг на берегу моря.

— Вот тут ты и выполнишь обещанное! — заявил отец.

Вечером Грегори вышел на маленькую сценку перед сотней усевшихся на траву отдыхающих и, преодолев страх, спел почти с пеленок знакомую песню Азнавура «Я представлял себя». Паренька слушали, затаив дыхание, как потом сказала его мама, «было слышно, как пролетела муха». Голос у Грегори оказался сильным и чистым. Все наперебой стали убеждать его заняться пением всерьез. Он начал брать уроки вокала, принял участие в конкурсах, ему даже дали роль в музыкальной комедии, но после нескольких репетиций певец отказался: «Мое место не в труппе». А в 2004 году сбылась мечта Лемаршаля — его утвердили в «Звездную академию» (аналог российской «Фабрики звезд»).

Четыре месяца он жил с другими учениками в замке и сражался за первое место, дававшее право на диск и миллион евро. В финале за него проголосовало 80 процентов телезрителей, и только потом стало известно, что помимо изнуряющих уроков вокала, сценического мастерства, танца и гимнастики Грегори ежедневно четыре часа посвящал особым дыхательным упражнениям и приему многочисленных лекарств — без этого он не то что петь, дышать не мог.

Есть люди-кометы, проносящиеся по жизни с космической скоростью и делающие за короткое время то, на что другим понадобились бы десятилетия. Грегори Лемаршаль относился к их числу. После победы он записал два диска, выступил в «Олимпии», объехал всю Францию с турне. Работал самозабвенно, забывая об отдыхе, торопясь успеть. В начале 2007 года его состояние ухудшилось. Грегори положили в госпиталь Фош в парижском предместье Сюрен. Оставалась последняя надежда — пересадка легких. Отец, мама, младшая сестра, девушка певца — все ждали донора, а Грегори становилось все хуже. Поблажек звезде никто не делал, вне очереди он на операцию не просился. Несколько долгих недель семья мучительно наблюдала за агонией. В апреле, не дождавшись пересадки, Грегори умер. В мае ему исполнилось бы 24 года.

Его смерть вызвала бурю эмоций. По телевидению прошла передача, посвященная певцу, все средства от которой были отправлены на научные изыскания в области муковисцидоза, а за один месяц 2007 года по стране набралось столько же желающих стать донорами органов, сколько за весь предыдущий год. Семья Лемаршаль создала ассоциацию имени Грегори, его сестра написала книгу «Мой брат артист». Часть получаемых денег они отдают на научные исследования и очень надеются, что лекарство от недуга, унесшего их мужественного, талантливого и терпеливого Грегори с голосом ангела, когда-нибудь будет найдено.

Джонни Холлидей для французских малышей то же самое, что дедушка Ленин для октябрят моего доисторического детства — нечто недосягаемое, прекрасное и вечное. Джонни — рокер, ему 66 лет, а он все поет и будет петь, наверное, до самой смерти. Узкие черные кожаные брюки, вихор светлых волос а-ля Элвис Пресли, голубые глаза, сверкающая гитара — когда он выходит на сцену, зрители встречают его таким же счастливым визгом, как и сорок лет назад их бабушки и дедушки. Одно время певец собирался уехать в Бельгию из-за высоких налогов (инспекторы требовали с него миллионы евро), но его друг Николя Саркози, став президентом, сделал все, чтобы звезде оставалось побольше денег, и Холлидей родину не покинул. Поет Холлидей как бог, но пьет как сапожник, да и кокаином не пренебрегает. Толкает его к этому давний внутренний надлом.

Отца Джонни не знал — тот вспомнил о сыне лишь когда тот прославился, да и с мамой отношения не особо складывались. Родители — молодой и женатый бельгиец по фамилии Смет и еще более молодая француженка встретились, кажется, лишь для того, чтобы в 1943 году в Париже появился на свет Жан Филипп (таково настоящее имя артиста). Никому особо не нужного ребенка отдали на воспитание тетке Элен Мар. Та была танцовщицей, знала весь артистический Париж, и мальчик рос в кулисах, среди обшитых блестками костюмов и декораций. В два годика тетя перевезла его в Лондон с двумя своими дочками. Одна из них, по имени Деста, познакомилась с молодым американским артистом Ли Холлидеем. Вскоре он стал ее мужем и «отцом сердца» для маленького Жана Филиппа. Сестры и Ли основали трио «Холлидейс» и выступали с номером акробатического танца, Жан Филипп любовался на старших и учился петь и танцевать. Подростком взял псевдоним «отца сердца», добавив американское имя Джонни, начал сниматься в рекламах, в 17 лет выпустил первую пластинку.

Критика встретила поющего в стиле Элвиса Пресли дебютанта улюлюканьем. Ведущий популярной в те годы передачи «Дискоболь» сломал пластинку в прямом эфире и заявил: «Это первый и последний раз, когда вы слышали о Джонни Холлидее!» Как же он ошибался! Через месяц Холлидей записывает вторую пластинку, участвует в телепередачах, выступает в концертах знаменитых артистов Саши Дистеля и Раймона Девоса. В 1961 году Холлидей поет во Дворце спорта на 1-м фестивале рок-н-ролла. В тот вечер молодежь завелась и так разбушевалась, что помяла нескольких полицейских и сломала 700 кресел. В 1964 году, в 21 год, Джонни с успехом выступает в «Олимпии» и… отправляется на армейскую службу в маленький немецкий городок, где располагается часть с французскими призывниками. Вслед за ним едет толпа фотографов и операторов — увековечивать самого знаменитого капрала Франции. Через полгода он выпрашивает двухнедельное увольнение, чтобы жениться на Сильвии Вартан — девятнадцатилетней французской певице армянского происхождения — и свозить ее в свадебное путешествие на Канарские острова. На свадебной церемонии присутствовало четыре тысячи шумевших и бузивших поклонников обоих артистов, и, чтобы избежать волнений, полиции пришлось оцепить всю округу.