Екатерина Шапинская - Философия музыки в новом ключе: музыка как проблемное поле человеческого бытия

Мы обсудили важные вопросы, поставленные в великих произведениях прошлого, которые можно отнести к жанру музыкальной сказки. Мы по-разному относимся к музыке, к опере в частности – для меня эта важная часть художественной культуры, которая живет в традиционных и новаторских интерпретациях, которая делает жизнь человека прекраснее, независимо от того, где происходит встреча с оперой – в театральном зале, на площадке фестиваля или на экране. Чтобы понять это прекрасное искусство, надо знать культурный контекст времени появления оперы, стилистические особенности искусства той или иной эпохи и, конечно, музыкальную ткань произведения. Тогда музыка раскроет свои тайны и будет воспринята нами как часть эмоциональной жизни – ведь она, как говорил Стендаль, может изобразить самые преходящие оттенки чувства, такие оттенки, которых не уловил бы величайший из писателей». (Стендаль. Жизнеописания Гайдна, Моцарта и Метастазио. Жизнь Россини [Текст]/ Стендаль. – Алма-Ата: «Жазушы», 1987. С. 465)

Итак, для Ольги музыка – это прежде всего эмоция, непосредственное восприятие, эмпатия, это то, что делает нашу жизнь прекраснее, если мы готовы пойти навстречу музыке, вживаться в нее, сопереживать ей и ее героям. Для автора этой книги эмоция – это первоначальный стимул к рефлексии, к попытке раскрыть те глубинные смыслы, которые таятся в ней, раскрывая все новые и новые грани произведения, пробуждая ассоциации с литературными, поэтическими, живописными образами, вызывая желание погрузиться в контекст создания того или иного музыкального произведения. Может быть, в таких диалогах мы приблизимся к более глубокому пониманию искусства и его роли в нашей жизни. «Когда мы научимся переводить художественный смысл произведений искусства в объективные термины, – пишет

Э. Рэнд, – то увидим, что искусство обладает ни с чем не сопоставимой силой в выявлении сущности человеческого характера. Художник в своих произведениях показывает обнаженной собственную душу, и, когда произведение находит отклик в вашей душе, вы делаете то же самое». (Рэнд А. Романтический манифест. Философия литературы. [Текст]/ А. Рэнд – М.: Альпина Паблишер, 2011. С. 43)

Рассмотрев ряд музыкальных произведений оперного жанра, выделив в них тот аспект, который стимулирует философскую рефлексию, проанализировав теоретические рассуждения интеллектуалов и художников (дирижеров, вокалистов, постановщиков), а также критические высказывания музыковедов, пишущих рецензии на оперные спектакли, мы снова возвращаемся к вопросу и возможности философской рефлексии в области музыки и о нее необходимости. Поскольку музыка (в частности, и в какой-то степени, в особенности опера, о которой идет речь на этих страницах) способна доставлять чувственное наслаждение и возбуждать эмоциональную реакцию, нужно ли еще и осмысливать ее с точки зрения экзистенциальных проблем человеческого бытия? С другой стороны, насколько в музыке присутствует социальный смысл и не является ли она сферой «частной жизни», свободной от давления обстоятельств внешнего мира? Как действует на музыку ангажированность, становящаяся необходимой в определенных исторических обстоятельствах? На последний вопрос отвечает Т. Адорно: «Она служит идеологией в той мере, в какой утверждается в качестве онтологического «в-себе-бытия» по ту сторону различных видов социального напряжения». (Адорно Т. Философия новой музыки. [Текст] – Т. Адорно. – М.: Логос XXI век, 2001) Эта сторона музыки позволяет ей существовать даже в те времена, когда искусство приходит в упадок, а его жанры претерпевают кризис. Что касается философского содержания музыки, на наш взгляд, оно не смешивается с его чувственно-эмоциональной стороной, а является ее последствием. В момент непосредственного восприятия задействованы иные организмы, нежели в момент последующего осмысления. Если бы воздействие музыки ограничивалось чувственным наслаждением или эмоциональной взволнованностью, оно было бы кратковременным и заканчивалось с окончанием спектакля или записи. Но музыка – и опера в частности – имеет гораздо более широкие импликации. «…все формы музыки, пишет Т. Адорно, – представляют собой сконденсированное содержание». (Адорно Т. Философия новой музыки. [Текст] – Т. Адорно. – М.: Логос XXI век, 2001. С. 96) именно это содержание, абстрактное или реифицированное в нарративе и визуальных формах спектакля, становится отправной точкой размышлений о тех проблемах, которые в нем заключены. По ходу нашего исследования музыкального материала с точки зрения этих проблем мы столкнулись с противоречиями и загадками, с идеологическими прокламациями и эскапистскими тенденциями, с творческими поисками и деструктивными импульсами. Проблемное поле, содержащееся в одном из музыкальных жанров, несомненно, гораздо шире того, что нам удалось показать в данной работе, и каждый может сам выделить те моменты, которые являются или представляются важными.

В осмыслении музыки существует еще один очень важный аспект – постигая музыкальные формы, вначале чувственно, затем рефлексивно, мы постигаем и те культурные контексты, которые генерировали эти формы. С. Лангер, обращая внимание на принципиальную «истощимость» художественных форм, признает, что «.музыка, выполнившая свою миссию, может устареть, поэтому ее стиль, качество, вся ее концепция приедаются поколению, которое уже горит желанием выразить что-нибудь другое. Только самые разносторонние умы могут видеть красоту во многих стилях даже без посредства исторической фантазии, без посредства сознательной «самопроекции» в другие обстоятельства или века. Возможно, это легче всего осуществить в музыке, где типичные форм не настолько ограничиваются буквальными соответствиями тем вещам, которые имеют временный и преходящий характер». (Лангер С. Философия в новом ключе.[Текст]/ С. Лангер – М.: Республика, 2000. С. 236) Эти слова подтверждаются исторической пестротой выбранного нами музыкального материала, который является вполне востребованным на современной культурной сцене, создавая общий контекст освоения культурного хронотопа через музыкальную форму.

При всей важности предложенной нами темы философского осмысления проблемного поля музыки нельзя забывать о первичности самого музыкального текста. Снова возвращаясь к столь часто упоминаемому мною в данной работе С. Кьеркегору, позвольте мне еще раз обратиться к его мнению о специфике музыки. «Музыка существует лишь в само мгновение своего исполнения, ибо, даже когда человек искусен в чтении нот и обладает живым воображением, нельзя отрицать, что читаемая им с листа музыка существует лишь в некотором фигуральном смысле. Это может показаться несовершенством данного искусства в сравнении со всеми прочими, чьи произведения сохраняются, поскольку наделены существованием внутри чувственности. И все же это не так. Это скорее доказательство того, что музыка – это высшее, более духовное искусство». (Кьеркегор С. Непосредственный стадии эротического, или музыкально-эротическое несущественное введение. [Текст] / С. Кьеркегор. Или – или.

Фрагмент из жизни. – СПб: Амфора, 2011. С. 95) К этому можно добавить, что преходящесть чувственного элемента влечет за собой не только духовный подъем, но и стремление осмыслить услышанное.

В формате книги у нас нет возможности дать музыкальные ссылки на те спектакли и их фрагменты, о которых идет речь. Но если вас заинтересовало что-то из написанного мною – прослушайте эту прекрасную музыку и посмотрите и ее сценическое воплощение. Возможно, вы не согласитесь с моими идеями – это вполне закономерно, учитывая многозначность произведений, о которых идет речь. Поэтому я рассматриваю свою работу как введение в философию музыки, написать которую я предлагаю каждому из вас. Что касается меня, я собираюсь сделать еще один шаг по пути исследования искусства и его места в нашей жизни, обращаясь в этот раз к теме музыки и слова, их взаимодействию, формам, в которых оно выражается и возможностям этих форм в формировании эстетической культуры и художественного мира современного человека. На мой взгляд, это очень важно в нашей сегодняшней ситуации, когда прагматические образовательные тенденции приводят к обеднению эмоциональной сферы. Обновление, возврат к некоторым традициям, изучение великих возможностей, которые дает нам наследие нашей культуры – это те задачи, которые предстоит решать как практикам, так и теоретикам культуры, а от их решения будет зависеть, какой будет культура нашего века.

В приложении содержатся интервью автора с деятелями культуры, как музыкантами, режиссерами, актерами, так и исследователями, опубликованные в различных изданиях и на электронных ресурсах, посвященные судьбе искусства и культуры в целом в наши дни, роли классического наследия в жизни общества, проблемам эстетических ценностей и эстетического воспитания, а также несколько рецензий автора на оперные спектакли.