Наталья Гусева - Русский Север – прародина индославов

Колесница арьев (реконструкция)

Обратившись к материалам «Махабхараты», мы обнаружим множество указаний на то, что воины арьи всегда обращались к услугам состоявших у них на службе колесничих, игравших роль не только погонщиков и направителей упряжных коней, но выступавших в роли специалистов, как наблюдавших за строением колесниц, так и проводивших потребный в бою ремонт. Все эти многочисленные данные подтверждают давние знания индоязычных арьев в области развития конно-колесничного дела, а значит, и возникновение этих знаний следует относить к векам, протекавшим задолго до того, как это дело стало известно в Закавказье, т. е. задолго до указываемого учеными XVI в. до н. э.

Скифский всадник. V в. до н. э.

У историков нет данных, позволяющих определить время начала развития сельского хозяйства в среде предков индоевропейцев (и, в частности, славян) и соответственное начало развития у индоязычных арьев занятий кочевым или полукочевым скотоводством, с которым было связано их стремление к одомашниванию лошади и к прославившему их коневодству и колесничному делу. Но постоянно встречающееся у всех исследователей подчеркивание их неотъемлемой связи с этими занятиями, с этим их культурно-хозяйственным обликом служат хотя и косвенными, но всегда взаимно точно совпадающими указаниями ученых на тот многотысячелетний путь развития, который их племена прошли именно в лесостепных, а впоследствии и в степных зонах Восточной Европы, откуда и началось их продвижение и в Переднюю, и в Среднюю Азию и пролегло главное направление к Индии через северные области Афганистана.

Здесь еще раз можно высказать наше давнее предположение, что арьи достигли Индии не во II тыс. до н. э., как обычно пишут, но гораздо раньше. И об этом можно судить хотя бы по тому факту, что в захоронениях знатных людей в странах Передней Азии обнаружены останки не только одомашненных лошадей, но и части упряжи и фрагменты колесниц, датируемые IV–III тыс. до н. э. [88]. Эти находки сопоставимы с теми, что в более значительном количестве находимы археологами в областях южнорусских и днепро-донецких степей и, следовательно, соотносимы со скотоводами-арьями, развивавшими коневодство задолго до этих веков, а точнее — тысячелетий. И нельзя исключать из истории формирования и развития двух обширных культур — ямной и срубной — тех областей между северной частью русла Волги и Уралом, которые и были ареалом сложения в IV тыс. древнеямной культуры. В этом процессе, несомненно, не могли не принимать участия индоарьи наравне с другими формировавшимися здесь родо-племенными, а затем и племенными общинами индоевропейцев, положивших начало сложению населения Восточной Европы, т. е. главной массой протославян. Отсюда шло дальнейшее их продвижение к югу, и здесь, к западу от Урала, стала складываться задолго до этого их коневодческая культура, достигшая и южнорусских степей. Недостаточное развитие хода археологических работ здесь, в районах приуральской тайги, заставляет надеяться на новые открытия, которые смогут подтвердить эти предположения о путях древних арьев в Причерноморью, где их давнее и длительное присутствие, бесспорно, доказано работами лингвистов и, главное, недавно опубликованной книгой академика О.Н. Трубачева [167]. Специалисты по истории коневодства указывают, что оно развилось у племен Причерноморья уже к IV–III тыс. до н. э., что снова наводит на мысль о приходе арьев в Индию задолго до II тыс., как принять считать.

Необходимо указать на то, что во всех частях Ригведы многие боги описываются как связанные с лошадями или управляющие ими. Так, божества утреннего света Ашвины носят даже имя, означающее «владеющие конями», бог солнца Сурья летит по небу в золотой колеснице, которую несут семь коней, Маруты-ветры тоже, как и главный бог ветра, Ваю, проносятся на конях, и т. п. Такие свидетельства нельзя не учитывать, говоря о коневодстве в среде индоязычных арьев.

В науке остается открытым вопрос о первом знакомстве с конем, о времени даже не первых попыток одомашнивания коня, а о самых первых днях возникновения в сознании людей восприятия некой значимости этого животного. Археологи считают, что до VII тыс. до н. э. человек не знал коня, не освоил возможности его приручения и использования, и начали люди широко применять коня как жертвенное животное, что прослеживается и в данных о развитии срубной культуры в IV тыс. до н. э. Но только ли роль промыслового охотничьего животного отводилась коню до указанных дат? Следует вспомнить о находке русскими археологами стоянки на Сунгире, датируемой 25–30 тыс. до н. э. Выше уже говорилось об обнаружении останков Хомо сунгирикус, этого представителя нордической расы, бывшего членом большой группы людей (семейно-родовой или уже родовой общины?), довольно долго живших на этой стоянке. Здесь мы остановимся на том, что там же было обнаружено и захоронение двух подростков — мальчика и девочки, и в числе множества изделий из бивней мамонта — колец, обручей, бус и прямых метательных копий (до сих пор не выяснен метод выпрямления этих длинных изогнутых бивней) — увидали на груди мальчика подвеску, изображавшую коня. Нет ответа на вопрос — что она могла обозначать? Ведь если коня убивали только для еды, как и других промысловых животных, то почему он изображен в форме амулета или оберега? Не говорит ли этот факт о том, что это животное воспринималось как связанное с каким-то культом? Догадки могут быть различными, но все они сводятся к тому, что на коня не просто охотились, но, видимо, знание о нем носило некую особую форму, и его выделяли из всего состава местной фауны. Это наводит на мысль о возможной древнейшей связи его с представлениями о культе солнца, так ярко отраженном в Ригведе.

Упряжка колесницы бога Сурьи — семь коней (индийская икона)

Вспомним о времени жизни людей Сунгиря — 25–30 тыс. лет тому назад, т. е. дата начала последнего оледенения, дата, говорящая о том, что за несколько веков до оформления ледника они уже переселялись на материк с жилых участков и островов Заполярья, т. е. с той полосы северной суши, которая после таяния ледника уйдет под воды поднявшегося океана.

Череда вопросов ждет своего ответа: умели ли они, живя на землях высоких северных широт в условиях теплого климата межледниковья, обрабатывать бивни мамонта? Были ли тарпаны, предки северной лошади, в числе их промысловых животных в те века? Когда коня начали символически изображать и когда он стал символом солнца, что сохранилось в религиозно-культовых представлениях славян и арьев и было донесено до Индии, где широко популярно и в наши дни?

Ответов на все эти вопросы пока нет, но их значение от этого не уменьшается.

Великим даром исторической судьбы следует нам признать «язык индийской культуры» — санскрит, доступный и сейчас для изучения в трех своих формах: ведической, эпической и классической. Ригведа содержит гимны, созданные в необозримой глубине веков, наравне с теми, что были сложены в Индии и датируются второй половиной II тыс. до н. э., — в них уже упоминаются реки северо-западных областей страны и даже Ганг, великая река ее северных земель. Но в наиболее древних гимнах законсервированы данные о природе тех террииторий, где жили первые создатели гимнов, о верованиях и ритуалах предков арьев, об их обычаях, быте и хозяйственных навыках.

В Ведах говорится об арьях, знавших охотничье хозяйство, пастушеское скотоводство, затем и начальные формы земледелия. Тилак же указывает, что индоязычные арьи встречались и с другими племенами, что и следует понимать как упоминание о предках других индоевропейских народов. Названий племен арьев в Ведах не приводится, и мы их узнаем лишь из памятников поздней ведической литературы и поздних гимнов, создававшихся уже в Индии.

В самой Индии осталось считанное число людей, могущих по расовому признаку причислить себя к прямым потомкам арьев, ведь древние арьи, придя в Индию, так перемешались за несколько тысячелетий с местными инорасовыми народами, что утратили ряд черт внешнего облика. Это утверждение относится и к судьбе ираноязычных арьев. (С повестки дня в науке не снимается вопрос о месте пребывания арьев в той глубине веков, которая определяла содержание их гимнов.)

В среде специалистов не умолкают споры о соотнесении расового типа индоевропейцев — так называемой северной, или нордической, расы — с вероятностью ее формирования в условиях Приполярья. Остановимся вкратце на том, что именно в период последнего межледниковья сложился тип кроманьонца как современного человека и завершилось развитие первобытных людей. Установлено, что длительность последней геологической системы, или эры, четвертичной, измеряется временем от 2,5–3,5 млн до 700 тысяч лет. В этой системе различают два периода — плейстоцен и голоцен (который продолжается и сейчас). Хорошо изучено состояние льда в плейстоцене, который характеризуется длительным существованием ледниковых щитов не только в полярных, но и в умеренных широтах, а при наступавшем межледниковье устанавливался теплый климат. Земной рельеф, растительность, животный мир постепенно приняли современный облик на протяжении этой эры. С нею же связан и антропогенез — процесс эволюционного формирования физического типа современного человека, развитие его трудовой деятельности, речи и образование древнейших форм общества. Последнее из исторически известных оледенений стало сползать к северу, и лед окончательно погрузился в океан, как уже указывалось, примерно за 12–10 тыс. лет до н. э. Завершился плейстоцен, и наступил голоцен.