Владимир Шлыков - Осторожно, ППС: преступная правохоронительная система

Таким образом, современная правоохранительная система системно и целенаправленно работает только в одном направлении — не работать, скрывать преступления. С чем ее можно и поздравить! Более одного триллиона рубликов бюджетных денег уходит на содержание двухмиллионной армии бездельников и мародеров.

В современном уголовно-процессуальном законодательстве практически полностью отсутствует обязанность и ответственность за нерасследование уголовных дел в установленные сроки и обязанность полного завершения уголовных дел по очевидным преступлениям. Что в условиях тотальной коррупции и продолжающейся стремительной деградации нашей правоохранительной системы позволяет по очевидным преступлениям безнаказанно освобождать преступников от уголовной ответственности путем незаконного приостановления уголовных дел и доведения их до окончания сроков давности.

Делается это следующим образом. Полюбившемуся бандиту, особенно такому, который не прочь поделиться со следователями награбленным, присваивается почетный статус «неустановленного лица». После чего уголовное дело приостанавливается со ссылкой на п.1 ч.1 ст.208 УПК РФ, согласно которому предварительное следствие приостанавливается, когда лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, не установлено. То, что лицо это вполне известно и устанавливать его не надо, никого не волнует. Не установлено — и все, точка! Просто, элегантно, эффективно, а самое главное — очень прибыльно. На этом зарабатываются миллионы. За счет этого в основном живет современная армада коррупционеров от юриспруденции. А ответственности за подобные жульнические действия никакой.

Институт приостановления расследования появился в советском законодательстве с 1961 года. Ранее считалось, что при неустановлении органами следствия лица, совершившего преступление, дело должно прекращаться производством. Практика шла тоже по этому пути, что не могло не вести к ослаблению борьбы с преступностью, поскольку определенная группа преступлений, причем чаще всего тяжких, оставалась нераскрытой, виновные — неизобличенными.

В 1961 году законодательно было запрещено прекращать уголовные дела в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности. Их стали приостанавливать, что положительно сказалось на борьбе с преступностью. Однако современные жулики от следственных подразделений механизм приостановления уголовных дел превратили в фабрику безрискового и безнаказанного освобождения преступников от уголовной ответственности и фактического их прекращения.

Масштаб этого явления с каждым годом увеличивается и начинает приобретать зловещий по своим негативным последствиям характер. Так, например, в 2004 г. приостановлено 1 211 216 уголовных дел, в 2005 г. — 1 567 717, в 2006 г. — 1 922 680. Ежегодный прирост только за указанные годы составил 23 %. В дальнейшем количество приостановленных уголовных дел ежегодно стало превышать 2 миллиона. А общий остаток приостановленных уголовных дел за последнее десятилетие составляет более 20 миллионов. Причем в отдельных субъектах федерации, а лидируют в этом по уровню цинизма, а вернее теневого криминального дохода, естественно, столицы — Москва и Санкт-Петербург, где доля уголовных дел, приостановленных по п.п.1–3 ч.1 ст.208 УПК РФ, по отношению к возбужденным уголовным делам в отдельные годы доходит до 80 % (в 2006 г. — 90 %).

Если сюда добавить порядка 6 миллионов ежегодно выносимых постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел, то вырисовывается чудовищная картина творимого в XXI веке в следственных органах России беззакония по отношению к законопослушным гражданам страны, которые являются жертвами по сути двойных преступлений — криминала и их покровителей из числа сотрудников следственных подразделений. Страна медленно, но уверенно движется к полному правовому хаосу, где практически единственным условием восстановления справедливости становится первобытно-общинная кровная месть. У нас сейчас «золотой век» взаимовыгодного союза уголовного криминала и преступной правохоронительной системы. Слились в экстазе.

Великая и могучая тайна следствия в условиях тотальной коррумпированности является инструментом для манипулирования уголовными делами, вынесения незаконных процессуальных решений, фальсификации. Тайна следствия нужна следственным органам не только для того, чтобы обеспечить освобождение преступников от уголовной ответственности. Но и для того, чтобы следователи могли сами избежать уголовной ответственности за свое преступное бездействие и процессуальные жульничества при расследовании преступлений. Сокрытие информации происходит и на всех этапах уголовного судопроизводства. И обеспечивается это с помощью закона, заточенного в интересах «оборотней в погонах».

Статья 42 Уголовно-процессуального кодекса РФ декларирует, что потерпевший вправе подавать жалобы на действия и решения следователя. Однако для обжалования потерпевшему необходимо знать содержание того или иного постановления. Следователь же не заинтересован в знании потерпевшим доводов, положенных в основу тех или иных процессуальных решений. И поэтому прибегает к разным ухищрениям с целью затруднить доступ потерпевшего к тексту постановления либо чтобы максимально отсрочить момент ознакомления. Разработчики УПК РФ не парились по поводу миллионов граждан России, которые ежегодно становятся жертвами насильственных преступлений, но очень пеклись о том, чтобы бандитам и покровительствующим им следователям было сподручно посылать потерпевших куда подальше.

В вышеупомянутой статье 42 УПК РФ названы лишь несколько постановлений, копии которых вправе получить потерпевший: это постановление о возбуждении уголовного дела, о признании потерпевшим, о прекращении дела, о приостановлении производства по делу. И больше ничего! Следователи пользуются этим и лишают потерпевших возможности знакомиться с процессуальными решениями, которые определяют движение и зачастую жульнические манипуляции с уголовными делами.

Например, по делу выяснился особый правовой статус у одного из подозреваемых и выносится постановление о передаче уголовного дела по подследственности в следственный орган другого ведомства. Либо вынесено постановление о выделении в отдельное производство материалов в отношении одного из основных подозреваемых, либо в рамках уголовного дела вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении указанного подозреваемого.

И вот согласно ст.42 ныне действующего УПК РФ, составленного для удобства манипуляторов от следствия, о содержании таких постановлений потерпевшему знать не положено! Чтобы потерпевший не мог помешать незаконным процессуальным финтам, направленным на развал уголовных дел. Из-за этого уголовное дело может месяцами лежать без движения. А потерпевший вынужден сначала искать его местонахождение, а потом через суд в порядке ст.125 УПК, со ссылкой на Конституцию (!), пытаться получить доступ к содержанию скрываемого от него следствием постановления. А затем, если не иссякнут силы и терпение, обжаловать его.

Столкнувшись с отказом в возбуждении уголовного дела, часть пострадавших обращается с жалобой в прокуратуру или к руководителю следственного органа, где соответствующее постановление на первый раз, как правило, отменяется и назначается дополнительная проверка. Пострадавший получает уведомление следователя (дознавателя) или прокурора о том, что жалоба рассмотрена и удовлетворена. При этом копия постановления, где изложена мотивировочная часть, не прилагается. Делается это потому, что зачастую в нем содержатся лишь общие, ни к чему не обязывающие формулировки, а также сакраментальная фраза о том, что постановление об отказе в возбуждении уголовного дела вынесено преждевременно. Это ясный намек на то, чтобы «поволокитить», поиздеваться над жертвой преступления. Чтобы он устал бороться с системой сокрытия преступлений и смирился с несправедливостью.

Неопытные пострадавшие (а опыта в данной сфере у них обычно нет, в отличие от преступников и юридически подкованных следователей), получив письмо, первоначально испытывают оптимизм и ждут позитивного результата. Но напрасно. Во второй раз после вынесения отказного постановления пострадавшие, как правило, вообще не получают никакой информации. Это возможно в связи с тем, что ответственности за непредоставление информации ни у следователей, ни у прокурорских работников нет. В лучшем случае при определенной настойчивости через 2–3 месяца потерпевший узнает, что вновь вынесено аналогичное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Далее те из потерпевших, чья надежда на справедливость еще не иссякла, ходят по кругу: новая жалоба в прокуратуру — отмена постановления об отказе в возбуждении уголовного дела — дополнительная «проверка» в режиме полного бездействия — новое постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.