Вероника Кинсбурская - Ответственность за нарушение законодательства о налогах и сборах

§ 3. Юридическая ответственность как вид государственного принуждения в сфере налогообложения

Юридическая ответственность представляет собой особый вид государственного принуждения. Цели и задачи настоящей работы предопределяют необходимость выявления основных отличий и системных взаимосвязей юридической ответственности с иными видами государственного принуждения; определение места юридической ответственности в системе мер государственного принуждения в сфере налогообложения; установление видов юридической ответственности, применяемых к налогоплательщикам, плательщикам сборов, налоговым агентам и их должностным лицам.

Тема юридической ответственности является одной из наиболее дискуссионных в российской правовой науке. Так, на сегодняшний день не только не существует единообразного понимания категории «юридическая ответственность», но и отсутствует господствующее мнение по основополагающим теоретическим и практическим вопросам применения юридической ответственности (ее содержания, целевого и функционального предназначения, роли в механизме правового регулирования). Кроме того, существует проблема соотношения юридической ответственности как родового понятия с отдельными ее видами. В результате общая теория права не в полной мере использует достижения отраслевых наук в области исследования юридической ответственности. И, напротив, проблемы, имеющие узкоотраслевое значение, выносятся на обсуждение на общетеоретическом уровне, а определение понятия юридической ответственности строится как комбинация признаков ответственности, характерных для отдельных отраслевых наук, при этом сами эти признаки могут плохо сочетаться друг с другом. Безусловно, данные обстоятельства существенно затрудняют формирование целостного представления о категории юридической ответственности, в частности, препятствуют определению понятия юридической ответственности, которое было бы в равной мере применимо ко всем ее видам.

В российской юридической науке можно выделить две диаметрально противоположные концепции юридической ответственности. Господствующей является концепция, согласно которой юридическая ответственность понимается только в негативном (ретроспективном) аспекте – как реакция государства на совершенное правонарушение. Однако некоторые юристы трактуют юридическую ответственность с более широких социальных и философских позиций и выделяют в ней, помимо негативной (ретроспективной), также позитивную (перспективную) составляющую.

В целях обоснования авторской точки зрения на вопрос о содержании юридической ответственности считаем необходимым более подробно рассмотреть обе вышеуказанные концепции.

Представители «традиционного» негативного (ретроспективного) понимания юридической ответственности связывают возникновение юридической ответственности исключительно с противоправным поведением (правонарушением), которое влечет за собой со стороны государства принудительное воздействие на правонарушителя и его наказание. Правомерные действия субъектов в содержание юридической ответственности при этом не включаются.

Большинство ученых (в том числе и тех, которые придерживаются «широкого», двухаспектного понимания юридической ответственности)[41], указывают на то, что основными элементами содержания юридической ответственности в ее негативном (ретроспективном) аспекте являются:

1) неразрывная связь юридической ответственности с государственным принуждением (меры юридической ответственности опираются на государственное принуждение, представляют собой его специфическую разновидность, при этом не всякая мера государственного принуждения может быть отнесена к категории мер юридической ответственности);

2) юридическое (от имени государства) осуждение лица за совершенное им правонарушение;

3) возложение на правонарушителя новой (дополнительной) обязанности, возникающей из юридического факта правонарушения и заключающейся в отрицательных последствиях в виде лишений (правоограничений) личного, имущественного или организационного характера.

В то же время существует точка зрения, в соответствии с которой юридическая ответственность фактически приравнивается к принудительному исполнению обязанности. Так, С. Н. Братусь в отношении гражданско-правовой ответственности указывал, что принуждение к соблюдению неисполненной обязанности, даже если оно не влечет никаких невыгодных имущественных последствий для правонарушителя, будучи государственным осуждением правонарушителя, является для него своеобразным лишением[42]. Ключевым моментом концепции С. Н. Братуся выступают примат исполнения обязанности и обеспечительная роль, которую ученый отводит в этом вопросе государственному принуждению. По мнению С. Н. Братуся, юридическая ответственность – это лишь та черта обязанности, которая появляется в случае, если обязанность не исполняется лицом добровольно. Иными словами, это та же обязанность, только исполняемая на основе государственного принуждения[43]. С содержательной точки зрения С. Н. Братусь допускает возникновение вследствие правонарушения новой обязанности (если обеспечить исполнение нарушенной обязанности невозможно), однако главный акцент в понимании юридической ответственности все же ставит на действительное исполнение основной (нарушенной) обязанности[44].

Сложно согласиться с точкой зрения авторов, которые отождествляют юридическую ответственность с государственным принуждением к исполнению нарушенной обязанности. Как справедливо замечает по этому поводу Н. С. Малеин, любая норма права обеспечивается государственным принуждением, однако из этого вовсе не следует, что все нормы права представляют собой институт ответственности. В противном случае произошло бы отождествление правового регулирования в целом и юридической ответственности как одного из его институтов[45]. Отсюда можно заключить, что принудительное исполнение нарушенной обязанности само по себе (при отсутствии для правонарушителя дополнительных негативных последствий правового характера) юридической ответственностью не является. Юридическая ответственность как следствие неисполнения обязанности выражается для правонарушителя в определенных лишениях личного, имущественного или организационного характера. Иными словами, означает возложение на правонарушителя новой обязанности, которой не существовало ранее, до совершения правонарушения. По нашему мнению, именно этот признак (возложение на правонарушителя дополнительной обязанности, возникающей из юридического факта совершения правонарушения), равно как государственное осуждение лица за совершенное правонарушение, должен рассматриваться в качестве основной отличительной черты юридической ответственности, определяющей ее сущность и позволяющей отграничить ее, с одной стороны – от неправовых форм ответственности (моральной, политической и др.), с другой стороны – от иных видов государственного принуждения, не являющихся юридической ответственностью. Только при наличии указанных черт юридическая ответственность (в том числе сама угроза ее применения, содержащаяся в норме права) в состоянии предупреждать совершение правонарушений, т. е. выполнять функцию частной и общей превенции, а также стимулировать сознательное правопослушное отношение к правовым предписаниям. Это было бы невозможно, если бы ответственность сводилась лишь к осуществлению в принудительном порядке той обязанности, которая и ранее лежала на правонарушителе, поскольку «у последнего не было бы никаких сдерживающих юридических мотивов к тому, чтобы не совершать правонарушений, так как исполнить лежащую на нем обязанность он должен независимо от того, последует или не последует привлечение к ответственности»[46].

Сторонники «широкого», двухаспектного понимания юридической ответственности включают в содержание этой категории, помимо негативной (ретроспективной) ответственности, также позитивную и перспективную ответственность[47]. В данном случае юридическая ответственность трактуется уже не только как последствие правонарушения, но прежде всего как позитивное поведение обязанного субъекта и его положительная оценка со стороны государства.

При этом существуют различные точки зрения на формы реализации позитивной юридической ответственности, механизм оценки государством юридически значимых правомерных поступков.

Одни авторы при рассмотрении позитивной юридической ответственности апеллируют к категориям юридической обязанности, субъективного права, законного интереса[48].

Другие рассматривают отношение позитивной ответственности в рамках категории общих правовых связей (общих, или общерегулятивных, правоотношений)[49].