Самир Велиев - Принципы назначения наказания

Вопрос о том, какие идеи следует считать принципами уголовного права, относится к дискуссионным. Хотя принципы не изобретаются произвольно, а отражают объективные закономерности, все же они являются идеологической категорией, т. е. формулируются людьми и в той или иной мере выражают их субъективные воззрения. Это порождает разнообразие мнений по поводу того, что считать принципами уголовного права, по каким критериям их отбирать, сколько их, каковы название и содержание каждого из них.

Так, П. Я. Фефелов строит трехступенчатую систему принципов: 1) общеправовые принципы, к которым он относит законность, демократизм и гуманизм; 2) основные (важнейшие) уголовно-правовые принципы, куда входят неотвратимость и индивидуализация наказания; 3) специфические (вспомогательные) уголовно-правовые принципы, состоящие из принципа соответствия наказания тяжести совершенного преступления и принципа экономии принудительных мер.[183] По мнению названного автора, входящие в предложенную им систему принципы находятся в соотношении «общее – особенное».[184]

Если продолжить мысль П. Я. Фефелова до ее логического завершения, то надо будет признать, например, что между гуманизмом как принципом идеологии и политической деятельности, с одной стороны, и гуманизмом как принципом назначения наказания (или общеправовым принципом), с другой, также существует соотношение общего и особенного. В действительности же дело обстоит не так. Не общая теория гуманизма и общеполитические гуманистические принципы социальной деятельности производны от гуманизма как принципа назначения наказания, а он определяется ими, фактически между гуманизмом как общеполитическим принципом и уголовно-правовым принципом существует соотношение целого, части и элемента, а, как известно, связи «общее – особенное» и «целое – часть» существенно отличаются друг от друга.[185]

Главное состоит в том, что части подчиняются целому, в то время как общее выводится из особенного. Целое (в нашем примере – гуманизм как общеполитический принцип) преобразует части (в том числе гуманизм как принцип законодательной и правоприменительной деятельности) в соответствии со своей собственной природой. Оно играет ведущую роль по отношению к своим частям, «составляет тот фундамент, на котором существуют, функционируют и развиваются части».[186] Этим, естественно, не отрицается определенная самостоятельность и специфичность частей, а лишь подчеркивается определяющая функция целого.

Таким образом, как верно указывает В. В. Мальцев, общеправовые, межотраслевые и специальные принципы, выступая как система и соотносясь как общее и особенное, взаимно дополняют друг друга и конкретизируют заложенные в них идеи, причем все они выступают в единстве. «Только в таком случае эти принципы могут максимально способствовать развитию регулируемых ими общественных отношений».[187]

Г. А. Кригер писал об общих принципах, определяющих «направления и основные черты организации правового регулирования всей системы социалистического права», и о межотраслевых и отраслевых (специальных) принципах, отражающих «специфику и конкретизирующих организацию правового регулирования в нескольких смежных отраслях и в каждой отдельной отрасли права».[188]

А. С. Горелик различает принципы по широте (сфере) действия, в связи с чем выделяются общесоциальные, общеправовые, межотраслевые и отраслевые принципы.[189] Далее, он считает, что внутри каждой отрасли можно говорить о принципах подотраслей, институтов права, групп норм.[190]

А. В. Наумовым к общим принципам уголовного права отнесены принципы законности, демократизма, гуманизма и интернационализма, к межотраслевым – принципы предупреждения преступлений, индивидуализации ответственности и наказания, к специальным – принцип личной ответственности только виновного (называя его по-другому: принцип субъективной ответственности).[191]

Разделение принципов уголовного права на общие и специальные, основные и неосновные, общеправовые (общие) и регулятивные, безусловно, способствует познанию структуры всей правовой системы, уяснению места в ней уголовного права, значения его принципов. «Однако, – как справедливо подмечает В. В. Мальцев, – такие классификации (даже абстрагируясь от их иногда весьма произвольных оснований) носят преимущественно доктринальный, достаточно оторванный от законодательной практики характер и потому не могут быть непосредственно в ней использованы. Право в целом, его межотраслевые институты реальны лишь постольку, поскольку разнообразны и существуют отдельные отрасли права, закрепляющие и первое, и второе. Именно на базе отраслей права, отражающих реальности конкретных сфер общественной жизни – предмета их правового регулирования, возникает весь спектр принципов права, из которых затем в теории выделяются как общие, так и межотраслевые принципы. Поэтому уголовно-правовые принципы скорее не вытекают из общих принципов права, а “втекают” в них, не формируются, а формируют последние».[192]

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Кузнецова Н. Ф. Главные тенденции развития российского уголовного законодательства // Уголовное право в XXI веке. Материалы междунар. науч. конф. на юридическом факультете МГУ им. М. В. Ломоносова. М., 2002. С. 10.

Волженкин Б. В. Пояснительная записка к Модельному уголовному кодексу для государств – участников Содружества Независимых Государств // http://pravoved.jurfak.spb.ru.

Модельный уголовный кодекс для государств – участников СНГ // Правоведение. 1996. № 1. С. 92–150.

Буев Л. П. Проблема деятельности личности в марксистской и буржуазной социологии // Исторический материализм как теория социального познания и деятельности. М., 1972. С. 32.

Спиридонов Л. И. Теория государства и права. М., 1997. С. 279–280 и сл.

Предложенная трактовка объективного аспекта социальной ответственности разделяется В. Н. Кудрявцевым. См.: Кудрявцев В. Н. Право и поведение. М., 1978. С. 109.

Спиркин А. Г. Сознание и самосознание. М., 1972. С. 291.

Голубенько В. П. Необходимость и свобода. М., 1974. С. 112–117.

Хапсирков А. Я. Отражение и оценка. Горький, 1972. С. 58; Каген М. С. Человеческая деятельность. М., 1974. С. 63–79.

Спиркин А. Г. Сознание и самосознание. С. 293.

См.: Ануфриев Е. А. Социальная роль и активность личности. М., 1971. С. 83.

См.: Лапина Т. С. Этика социальной активности личности. М., 1974. С. 107–108.

Шишкин А. Ф., Шварцам К. А. XX век и моральные ценности человечества. М., 1968. С. 257.

Прохоров В. С., Кропачев Н. М., Тарбагаев А. Н. Механизм уголовно-правового регулирования. Красноярск, 1989. С. 147.

Шишкин А. Ф., Шварцам К. А. XX век и моральные ценности человечества. С. 259.

Спиридонов Л. И. Теория государства и права. С. 279–280.

Косолапов Р., Марков В. Свободы и ответственность. М., 1969. С. 67.

Спиридонов Л. И. Теория государства и права. С. 286.

Кудрявцев В. Н. Закон, поступок, ответственность. М., 1986.

Брайнин Я. М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. М., 1963.

Тарбагаев А. Н. Ответственность в уголовном праве. Красноярск, 1994.

Прохоров В. С. Преступление и ответственность. Л., 1984.

Звечаровский И. Э. Уголовная ответственность: понятие, виды, формы реализации. Иркутск, 1992.

Кропачев Н. М. Уголовно-правовое регулирование. Механизм и система. СПб., 1999; Кропачев Н. М., Прохоров В. С. Механизм уголовно-правового регулирования: уголовная ответственность. СПб., 2000.