Коллектив авторов - Обзор судебной практики. Авторское право. Смежные права. Товарные знаки. Выпуск 1

Из лицензионного договора видно, что лицензиаром совместно выступают три юридических лица. Лицензиату при этом передается исключительное право на использование технической документации, состав которой указан в приложении к договору. Обязанность по передаче лицензиату технической документации возложена на ГП НПКГ «Зоря» – «Машпроект» (Украина). Таким образом, ни из договора, ни из иных представленных доказательств не следует, что Электроэнергетическая ассоциация «Корпорация Единый Электроэнергетический Комплекс» является единоличным собственником исключительных прав на техническую документацию полностью или в какой-то части. Из преамбулы лицензионного договора видно, что лицензиару (т. е. трем юридическим лицам) принадлежит право совместной собственности на техническую документацию в составе НТП.

Согласно ст. 253 ГК РФ участники совместной собственности, если иное не предусмотрено соглашением между ними, сообща владеют и пользуются общим имуществом. Распоряжение имуществом, находящимся в совместной собственности, осуществляется по согласию всех участников, которое предполагается независимо от того, кем из участников совершается сделка по распоряжению имуществом. Исходя из этого, передача части совместной собственности в доверительное управление не соответствует закону. Поэтому договор доверительного управления не может быть признан соответствующим ст. 1014 ГК РФ. При определении существенных условий договора доверительного управления состав имущества, передаваемого в доверительное управление, не установлен сторонами.

Из предмета договора и акта приема-передачи не следует, в каком объеме были переданы исключительные права на техническую документацию – в объеме, полностью соответствующем приложению № 1 к лицензионному договору, либо в какой-то части, с учетом наличия двух других собственников исключительных прав. При отсутствии в договоре хотя бы одного из его существенных условий договор не может считаться заключенным. С учетом изложенного, у суда не имеется оснований считать действия истца по обращению в суд соответствующими ст. 4 АПК РФ.

В решении Арбитражного суда города Москвы по делу № А40-10750/13 указано следующее. Довод истца о том, что ответчиками были проведены незаконные исследования программы истца судом отклоняется в связи с нижеследующим. Действующее российское законодательство не содержит запрета на свободное изучение, исследование объектов исключительных прав. По смыслу ст. 1274 ГК РФ и п. 2 ст. 1280 ГК РФ исследование программы для ЭВМ, как и любого другого объекта исключительных прав, может быть проведено как пользователем самостоятельно, так и любым иным лицом, обладающим специальными знаниями, но в интересах пользователя, с его ведома и по его согласию. Это объясняется тем, что само по себе исследование в силу ст. 1270 ГК РФ не указано в качестве способа использования объекта исключительных прав и не предполагает его возмездное отчуждение или иное введение в оборот.

Кроме того, прямого запрета на осуществление исследования в интересах пользователя, с его ведома и по его согласию любым лицом, обладающим необходимыми специальными познаниями, действующее законодательство не содержит. Данный вывод подтверждается, в частности, Постановлением Президиума ВАС РФ от 16 июня 2009 г. № 2578/09, в котором применительно к запатентованному изобретению указано, что «не может быть признано нарушением прав компании изготовление и представление в Росздравнадзор и научный центр экспертизы образцов лекарственного средства иматиб-ФС для проведения экспертизы качества этого средства», п. 15 Постановления Пленума ВС РФ от 19 июня 2006 г. № 15, в соответствии с которым установлено, что «при назначении экспертизы в связи с необходимостью исследования объектов авторского права и (или) смежных прав суды должны соблюдать требования о недопустимости привлечения в качестве экспертов или специалистов лиц, связанных трудовыми или договорными отношениями с правообладателями.

В случае необходимости получения информации о специальных формах защиты объектов авторского и смежного права (специальные метки на дисках, художественных произведениях и т. д.), которые известны только правообладателю, его сотрудники и иные связанные с ним лица могут быть вызваны в суд только в качестве свидетелей», обозначенным Определением КС РФ от 16 октября 2003 г. № 389-0. Таким образом, поскольку программа для ЭВМ, принадлежащая истцу, была правомерно приобретена первым ответчиком у истца, действующее законодательство устанавливает возможность свободного исследования программы для ЭВМ, ответчик выразил свое согласие и свой интерес на установление факта переработки базы данных второго ответчика в результате изучения содержания баз данных специалистами, поскольку при установлении переработки первый ответчик пользовался бы контрафактной версией базы данных, представляется, что исследование с целью установления факта переработки в данном случае не противоречит требованиям ст. 1280 ГК РФ.

Решением Арбитражного суда города Москвы по делу № А40-17076/13 о запрете и уничтожении контрафактных товаров и взыскании компенсации в удовлетворении исковых требований было отказано.

В соответствии с п. 1 ст. 2, ч. 1 ст. 4 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации каждое заинтересованное лицо вправе обратиться в арбитражный суд за защитой своих нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов в порядке, установленном Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации. Под заинтересованным лицом понимается лицо, утверждающее о нарушении либо оспаривании его прав и законных интересов. Отсутствие права или законного интереса влечет отказ в его защите.

Суд не установил наличия у истца права или законного интереса, которые подлежали бы защите путем подачи соответствующего иска. На момент обращения в суд истец не обладал исключительными правами на товарный знак по свидетельству № 482330.

Согласно п. 1 ст. 1232 Гражданского кодекса Российской Федерации, исключительное право на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации признается и охраняется при условии государственной регистрации такого результата или такого средства. В силу п. 1 ст. 1477 Гражданского кодекса Российской Федерации на товарный знак, то есть на обозначение, служащее для индивидуализации товаров юридических лиц или индивидуальных предпринимателей, признается исключительное право, удостоверяемое свидетельством на товарный знак.

В соответствии со ст. 1479 Гражданского кодекса Российской Федерации на территории Российской Федерации действует исключительное право на товарный знак, зарегистрированный федеральным органом исполнительной власти по интеллектуальной собственности, а также в других случаях, предусмотренных международным договором Российской Федерации. На товарный знак, зарегистрированный в Государственном реестре товарных знаков, выдается свидетельство на товарный знак. Свидетельство на товарный знак удостоверяет приоритет товарного знака и исключительное право на товарный знак в отношении товаров, указанных в свидетельстве (ст. 1481 Гражданского кодекса Российской Федерации).

С учетом положений ст. 1484 Гражданского кодекса Российской Федерации для лица, на имя которого зарегистрирован товарный знак (правообладателя), устанавливается исключительное право использования товарного знака любым не противоречащим закону способом (исключительное право на товарный знак), в том числе для индивидуализации товаров, работ или услуг, в отношении которых товарный знак зарегистрирован, в частности путем размещения товарного знака в сети Интернет, в том числе в доменном имени и при других способах адресации. Другим лицам запрещается использовать без разрешения правообладателя сходные с товарным знаком обозначения в отношении товаров, для индивидуализации которых товарный знак зарегистрирован, или однородных товаров.

В соответствии с п. 62 Постановления совместного Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 26.03.2009 г. № 5/29 «О некоторых вопросах, возникающих в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» лицу, на имя которого зарегистрирован товарный знак, не может быть отказано в его защите (даже в случае, если в суд представляются доказательства неправомерности регистрации товарного знака) до признания предоставления правовой охраны такому товарному знаку недействительной в порядке, предусмотренном ст. 1512 Гражданского кодекса Российской Федерации, или прекращения правовой охраны товарного знака в порядке, установленном ст. 1514 Гражданского кодекса Российской Федерации. Таким образом, исключительное право на товарный знак возникает именно с момента его государственной регистрации. Дата приоритета товарного знака не имеет правового значения для решения вопроса об определении момента, с которого правообладатель приобретает право на товарный знак.