Владимир Сверчков - Освобождение от уголовной ответственности, прекращение уголовного дела (преследования), отказ в его возбуждении. Проблемы теории и практики

Позднее Псковская Судная грамота была разделена исследователями на 120 статей, а Новгородская – на 42 статьи. Эти грамоты впоследствии явились источниками Судебника Ивана III 1497 г. и действовали наряду с Русской Правдой более поздних редакций.

Русское законодательство периода образования и укрепления централизованного феодального государства не только явилось нормативно-правовой основой последнего, но и закрепило пережитки древности, инквизиционные процессы установления вины человека в совершении противоправного деяния, по коим могла быть установлена и невиновность этого человека. Например, в ст. 7 и 48 Судебника 1497 г. содержалось положение, по которому ответчик освобождался от ответственности, если он побеждал в судебном поединке – «в поле». Ранее такой способ разрешения дела был возможен по земельным (лесным) спорам (ст. 10–12 Псковской Судной грамоты), по делам о бое и грабеже при защите послухом своих показаний (ст. 20, 27 Псковской Судной грамоты) и т. д.[10] Великокняжеский судебник Ивана III 1497 г. впоследствии исследователями был разбит на статьи (наиболее распространена система в 68 статей, предложенная М. Ф. Владимирским-Будановым).

Исходя из того, что Судебник скуднее по содержанию предшествующих правовых актов, можно предположить, что он действовал наряду с Русской Правдой, Псковской Судной грамотой и прочими ранее принятыми нормативными правовыми актами. Он как бы развивал положения предшествовавших законов, а главное – явился единым документом объединяющегося российского государства.

Судебник 1497 г. предусматривал уголовную ответственность за убийство и заговор против своего господина, взяточничество, лжесвидетельство, поджигательство, разбой, кражу, похищение людей (головную татьбу), за подстрекательство народа на выступления против существующего строя (ст. 1, 8–11, 39, 67) и т. д. Введена ответственность за «ябедничьство» (ложный донос, злостную клевету). В законе получила отражение норма о примирении виновного с потерпевшим (ст. 53), сформулированы важные поощрительные правовые нормы, связанные с безопасностью государства, а также – и это, по-видимому, главное – с дефицитом рабочей силы, вызванным татаро-монгольским нашествием. К примеру, ст. 56 указанного Судебника предусматривала освобождение от ответственности холопа (в том числе от холопства), вернувшегося из татарского плена.

Судебник Ивана ТУ (Грозного) 1550 г. в ст. 80 расширил данное основание освобождения – возможность освобождения от ответственности, обретения свободы от господина получали всякие лица, бежавшие из любого вражьего плена.[11] Царский судебник Ивана IV принят Земским Собором. Он развил положения предшествующего Судебника. В его состав вошли 99 статей (глав) плюс одна статья, причем впервые закрепленные в правовом акте нормы были тематически сгруппированы.

Судебник также регламентировал меры воздействия за поджог, убийство, кражу, грабеж, разбой, ложный донос, оскорбление, клевету, лжесвидетельство, предусмотрел ответственность за преступления против основ государственной власти, расширил круг преступлений против должности, порядка управления и суда (в том числе вынесение неверного решения в результате получения взятки, вымогательство взятки, подлог судебных актов (так называемая подписка)), выделил мошенничество (завладение чужим имуществом путем обмана – ст. 58) как самостоятельное преступление (ст. 3, 5, 6, 8-10, 12, 16, 25, 26, 32, 42, 53–57, 59–61, 99).[12] В ст. 12, 54–57 Судебника 1550 г. приобрели дальнейшее развитие (вслед за положениями ст. 14 Судебника 1497 г.) нормы об освобождении виновного лица от тюремного заключения в связи с передачей его на поруку (если данное лицо побеждено «в поле», если оно подверглось торговой казни – прилюдному битью кнутом, если обыск не дал уличающих доказательств его вины).[13]

Примерно в то же время главой 94 Стоглава в Русском централизованном государстве находит нормативно-правовое закрепление институт помилования преступников.[14]

Стоглав представлял собой сборник правил, установленных Московским Собором 1551 г. (первоначально именовался Соборным уложением). Наряду с византийскими сборниками канонического права Стоглав стал основным отечественным источником церковного права второй половины XVI–XVII вв., закрепив в себе положения, регулирующие не только церковную жизнь и имущественные правоотношения, но и вопросы преступлений и наказаний за их совершение. По написании (при редактировании) он разделен на 100 статей-глав, поэтому получил соответствующее название. Московским Собором 1666–1667 гг. Стоглав был отменен как «плод заблуждений». Осуждены утвержденные Стоглавом догматы о двуперстном крестном знамении, о сугубой (двойной) аллилуйе, о брадобритии и т. п. Однако полностью он потерял значение для русской православной церкви лишь с изданием в 1720 г. Духовного регламента.[15]

В Стоглаве нашли отражение вопросы ответственности: а) за содомию (гл. 33) – предусматривались епитимья (при раскаянии виновного) или отлучение от церкви, запрет посещать церковь (если лицо не раскаялось в содеянном); б) за ложное целование креста (гл. 37, 38) – отлучение от церкви на определенный срок; в) за обращение к волхвам или кудесникам (гл. 93) – 6-летняя епитимья и пр.; г) за кражу частного (нецерковного) имущества, положенного в церковь на хранение (гл. 53), – отлучение от церкви; д) за кражу церковного имущества без раскаяния (гл. 53) – смерть; е) за нанесение обиды епископу или причетнику во время службы, а равно монаху или монахине (гл. 57, 59) – телесное наказание и заточение; ж) за воспрепятствование церковной службе (гл. 57) – смертная казнь; з) за мошенническое использование икон (гл. 74) – отобрание икон в пользу церкви и изгнание мошенников из поселения; и т. д.[16]

Законодательное обоснование периода сословно-представительной монархии, открывшего новые нормативные основания освобождения от ответственности (наказания), прекращения преследования, в том числе передачу виновного на поруку, освобождение от ответственности вернувшегося из плена, помилование преступника, завершилось Соборным уложением 1649 г., принятие которого явилось очередной важной ступенью на пути систематизации российского права. Совокупность норм этого правового акта упорядочивается и приобретает характер системы.

Впоследствии Соборное уложение вошло в Полное собрание законов Российской империи 1830 г. Собрание начиналось именно с него. Значительная (большая) часть Соборного уложения использовалась при создании XV тома Свода законов Российской империи 1832 г. и Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. В 1830 г. Уложение 1649 г. получило наименование «Соборное», т. е. в то же время, когда вошло в Полное собрание законов Российской империи.

Соборное уложение 1649 г. явилось первым в истории России систематизированным законом – сводом законов Руси, а также первым печатным законом в России (из числа известных). До нас дошли и подлинник в виде рукописного свитка, и оба типографских издания Соборного уложения, отпечатанных в 1649 г. церковнославянским шрифтом (кириллицей) общим тиражом 2400 экземпляров (по 1200 экземпляров в каждом тираже). Уложение самим законодателем подразделено на главы и статьи. Всего сформулировано 25 глав и 967 статей.[17]

Впервые отдельно выделены преступления против религии (гл. 1), государства и должности (гл. 2, 3), порядка управления (гл. 4, 5), военной службы (гл. 7), правосудия (гл. 10), собственности (гл. 21), личности (гл. 22), связанные с незаконным производством и торговлей спиртными напитками и табаком (гл. 25). Предусмотрена уголовная ответственность за: богохульство (ст. 1 гл. 1; ст. 24 гл. 22), обнаружение умысла на совершение преступления (ст. 1 гл. 2; ст. 202 гл. 10; ст. 8 гл. 22), измену (ст. 2, 3 гл. 2; ст. 20 гл. 7), фальшивомонетничество (ст. 1 гл. 5), дезертирство (ст. 8, 9 гл. 7), лишение жизни (ст. 30, 32 гл. 7; ст. 105, 198 гл. 10; ст. 69–73 гл. 21; ст. 1–3, 7, 9, 14, 17–19, 22, 23, 26 гл. 22), изнасилование (ст. 30 гл. 7), вред здоровью и побои (ст. 5, 6 гл. 1; ст. 32 гл. 7; ст. 10–12 гл. 22), взяточничество (ст. 5–8, 12 гл. 10; ст. 53 гл. 17), мошенничество (ст. 11, 15 гл. 21), кражу (ст. 28, 29 гл. 7; ст. 9, 10, 12–14 гл. 21), грабеж (ст. 30, 32 гл. 7; ст. 15 гл. 21), разбой (ст. 16–18, 21–28 гл. 21), поджог (ст. 4 гл. 2; ст. 228 гл. 10), клевету и оскорбление (ст. 3, 7 гл. 1; ст. 1, 2 гл. 3; ст. 32 гл. 7; ст. 27–99, 105, 106, 280 гл. 10; ст. 3 гл. 23), ложный донос (ст. 17, 22 гл. 2; ст. 12 гл. 7; ст. 9, 14, 16, 27–99, 170, 171 гл. 10), недоносительство о преступлении, попустительство ему, укрывательство его (ст. 20, 59–64, 77–79 гл. 21).[18]

Разграничение норм по отраслям и институтам права в этот период лишь намечалось. Тем не менее Соборное уложение можно назвать цветником, на котором взросли новые и получили дальнейшее развитие прежние основания освобождения от ответственности (наказания), прекращения преследования. Например, юридически закреплялись такие основания, как отсрочка исполнения наказания (ст. 34 гл. 21; ст. 15 гл. 22), условно-досрочное освобождение (и выдача на поруку) заключенного в тюрьму за неуплату иска (ст. 92 гл. 21). В ст. 34 гл. 20 получила дальнейшее развитие ст. 80 Судебника 1550 г., отражавшая освобождение от ответственности и от власти своего господина холопа вместе с женой и детьми, захваченного в плен и бежавшего из вражеского плена. Предусматривалось государево помилование (ст. 11 гл. 2; ст. 33 гл. 20). В ст. 105, 200, 201 гл. 10; ст. 88 гл. 21; ст. 21 гл. 22 расположились нормативные предписания о необходимой обороне (самообороне). Нашла свое место норма, близкая крайней необходимости (ст. 284 гл. 10), а также норма о причинении вреда при задержании преступника (ст. 88 гл. 21). Из предыдущих законодательных актов воспроизводилось мировое соглашение между преступником и потерпевшим (ст. 121 гл. 10). Особо оговаривалась возможность примирения потерпевшего с преступником только по инициативе судебной власти (ст. 31 гл. 21). Общественное поручительство, помимо гарантии исполнения должником своих обязательств перед заемщиком (ст. 203–205 гл. 10), способа разрешения спора (ст. 232 гл. 10), обстоятельства, освобождающего виновного от тюремного заключения или прочего наказания (ст. 202 гл. 10; ст. 36 гл. 21), становится гарантией явки ответчика в суд (ст. 111–117, 119–123, 137–141 гл. 10). Крестное целование продолжает формироваться как разновидность порук для ответчика (своеобразная порука Бога – ст. 30 гл. 7; ст. 195 гл. 10), которая в некотором роде заменила собой «поле» (поединок – ст. 236 гл. 10). Кроме того, государево крестное целование могло выражать присягу при даче свидетельских показаний (ст. 158, 173 гл. 10; ст. 96 гл. 20). Лжеприсяга влекла за собой уголовное наказание (ст. 27 гл. 11). Сила религиозного верования была настолько сильна, что имела юридическое значение даже в светском суде.[19]