Сергей Шатов - Административная юрисдикция. На примере деятельности органов государственного пожарного надзора

Как считал В. М. Горшенев, «узкая» (т. е. «юрисдикционная») трактовка административного процесса не соответствует общему методологическому пониманию процесса как формы существования самого материального права. Очевидно, что строгой процессуально-правовой регламентации следует подвергать не только юрисдикционное производство, но и разностороннюю деятельность органов государственного управления по разрешению множества иных индивидуальных дел положительного характера[39]. Причем именно от организованного должным образом порядка осуществления положительных управленческих процедур (как нормотворческих, так и правоприменительных) во многом зависит обеспечение прав, свобод, интересов граждан и организаций, а в конечном итоге – и государственно-правовой режим законности. Следовательно, административный процесс едва ли возможно свести исключительно к рассмотрению спорных ситуаций и применению мер принуждения.

Высказанные в то время суждения ученых представляют научную ценность, но содержащийся в них анализ особенностей административного процесса носит фрагментарный характер.

Приоритет в научном обосновании «управленческой» концепции принадлежит В. Д. Сорокину, предпринявшему системное исследование комплекса взаимосвязанных проблем общей теории права, государственного управления, административного права и процесса. Признанной точкой отсчета формирования этой актуальной и сегодня концепции послужила монография В. Д. Сорокина «Проблемы административного процесса»[40], опубликованная в 1968 г.

Новизна и объективность «управленческого» подхода начинают проявляться на стадии формулировки критериев определения административного процесса, выявления его специфических свойств и социально-правового назначения. Вполне логично, что в качестве названных критериев признаются органичные связи этого вида процессуальной деятельности с исполнительной властью (государственным управлением) и административным правом (материальным и процессуальным). В таком ракурсе административный процесс представляет собой осуществляемую во внесудебном порядке государственно-властную деятельность, с помощью которой решениям органов исполнительной власти придается юридическая форма нормативных правовых и индивидуально-правоприменительных актов[41].

Кратко охарактеризуем основные положения рассматриваемой концепции. Итак, ее сущность заключается в том, что административный процесс определяется в качестве юридической формы реализации исполнительной ветви государственной власти, из чего и вытекает вывод о его исключительно «управленческой природе». «Общеизвестно, что юридическая форма, ее многообразные и специфические проявления непосредственно и в конечном счете определяются содержанием той ветви государственной власти, которую эта форма опосредует. Поэтому административный процесс не может не отражать характерные черты исполнительной власти, подобно тому как, скажем, гражданский и уголовный процессы отражают особенности власти судебной»[42]. Тезис об административно-процессуальной форме государственного управления прослеживается во многих работах, изданных в последние годы[43].

Реализация исполнительной власти происходит в ходе государственного управления, во внесудебном порядке и выражается в основном в особом виде государственной деятельности – правоприменении. Причем субъектный состав этой деятельности также специфичен (органы исполнительной власти РФ и ее субъектов, их должностные лица). Однако, как отмечает В. Д. Сорокин, исполнительная власть выражается не только в правоприменении, но и в такой важной функции, как правотворчество. Причем правотворческий характер исполнительной власти повлиял на особую структуру административного процесса, образовав в ней специфический элемент – производство по принятию нормативных актов государственного управления.

Следовательно, в рамках «управленческой» концепции впервые учтено то обстоятельство, что из трех ветвей государственной власти только исполнительная власть несет на себе «двойную юридическую нагрузку», т. е. ей свойственны как правотворческие, так и правоприменительные функции. В данном контексте законодательная власть характеризуется только правотворческими функциями, а судебная – только правоприменительными. Судебная власть, например, получила свое юридическое воплощение в гражданском, арбитражном и уголовном процессах, а исполнительная власть – в административном процессе[44].

Таким образом, мы не можем согласиться с представителями «юрисдикционного» подхода, предлагающими, в сущности, «механически» распространить на административный процесс юридические признаки судебной власти. Мы солидарны с позицией В. Д. Сорокина, согласно которой в этом случае не учитывается главное – специфика государственно-властного источника административного процесса, т. е. исполнительной власти[45]. Следовательно, новаторство «управленческого» подхода состоит также в создании теоретической базы для разграничения форм процессуальной реализации различных ветвей государственной власти.

Взяв за основу связь административного процесса с государственным управлением, «управленческая» концепция в наиболее полном объеме отражает юридические элементы государственного управления (деятельность органов исполнительной власти по принятию нормативных правовых актов и применению правовых норм).

«Юрисдикционная» же концепция ограничивает процесс небольшой частью правоприменения – рассмотрением споров и применением мер принуждения. При этом остается без внимания широчайший круг важной государственно-управленческой деятельности (например, регистрационное, лицензионно-разрешительное, приватизационное производства, сертификация, аттестация, аккредитация и др.), требующей совершенствования правового регулирования и укрепления режима законности (что особенно актуально в условиях российской действительности).

Административный процесс, отражая содержание и функции исполнительной власти, состоит из совокупности производств, составляющих его структуру, что в общем виде соответствует традиционной структуре иных видов юридического процесса (например, гражданского или уголовного). Причем, в отличие от мнения ряда представителей «юрисдикционного» подхода (Н. Г. Салищевой, М. И. Пискотина), рассматривающих «производство» как понятие более широкое, чем «процесс», «управленческая» концепция в соответствии с общей теорией права и законодательной практикой расставляет эти понятия «по своим местам».

«Отсюда следует, что процесс и производство соотносятся как общее и особенное. Производство – часть процесса, процесс есть совокупность производств. Поэтому и в теории административного права процесс должен рассматриваться как общее, а производство – как особенное, часть процесса. Такой вывод подтверждается действующим законодательством. Следовательно, если процесс – понятие более широкое, охватывающее определенные разновидности управленческой деятельности, то производство – это деятельность, связанная с разрешением определенной, сравнительно узкой группы однородных дел»[46].

Это суждение разделяется и другими учеными. Например, Ю. М. Козлов считает, что административный процесс представляет собой совокупность различающихся конкретными предметами административных производств. А. П. Коренев отводит отдельным видам производств роль частей единого административного процесса[47].

Однако, в отличие от уголовного и гражданского процессов, для которых, в основном, характерна логическая последовательность осуществления производств, административному процессу свойственна ярко выраженная независимость («параллельность») составляющих его производств[48].

Анализируя связь административного процесса с материальным административным правом, отметим, что «процесс как проявление внутренней жизни материального административного права… осуществляется по правилам, установленным административно-процессуальными нормами. Подобно тому, как это имеет место в гражданском и уголовном процессах, реализация норм материального административного права, то есть достижение юридического результата, возможна только через определенный процессуальный порядок, который должен охватывать всю систему нуждающихся в этом норм материального административного права, а не какую-то их часть»[49].

И. В. Панова, в свою очередь, сущность прямых и обратных связей между административным материальным правом и процессом характеризует следующим образом: «Административный процесс без административного права беспредметен. Административное право без административного процесса бессильно»[50].