Игорь Соболь - Свободные лицензии в авторском праве России

7) изучение, исследование или испытание функционирования программы для ЭВМ в целях определения идей и принципов, лежащих в основе любого элемента программы для ЭВМ (п. 2 ст. 1280 ГК РФ).

III. Ограничения, связанные с выполнением государством публично-правовых функций:

1) использование государственным органом, органом местного самоуправления или международной организацией проекта официального документа, символа или знака для подготовки соответствующего официального документа, разработки символа или знака без согласия разработчика, если проект обнародован разработчиком для использования этими органом или организацией либо направлен разработчиком в соответствующий орган или организацию (п. 2 ст. 1264 ГК РФ);

2) публичное исполнение музыкального произведения во время официальной или религиозной церемонии либо похорон в объеме, оправданном характером такой церемонии (ст. 1277 ГК РФ);

3) воспроизведение произведения для осуществления производства по делу об административном правонарушении, для производства дознания, предварительного следствия или осуществления судопроизводства в объеме, оправданном этой целью (ст. 1278 ГК РФ).

То есть возможность справедливого свободного использования наступает исключительно при возникновении оснований, исчерпывающим образом перечисленных в законе. Возможность справедливого свободного использования никак не зависит от воли правообладателя – он не может ни запретить, ни воспрепятствовать такому использованию, поскольку ограничение сферы его усмотрения происходит в силу прямого указания закона.

Аналогичную ситуацию мы наблюдаем при переходе произведения в общественное достояние. Ст. 1282 ГК РФ определяет, что по истечении срока действия исключительного права произведение науки, литературы или искусства – как обнародованное, так и необнародованное – переходит в общественное достояние. Такое произведение может свободно использоваться любым лицом без чьего-либо согласия или разрешения и без выплаты авторского вознаграждения. Переход произведения в общественное достояние происходит объективно по истечении установленного законом срока. В соответствии с п. 1 ст. 1281 ГК РФ исключительное право на произведение действует в течение всей жизни автора и 70 лет, считая с 1 января года, следующего за годом смерти автора. Этот срок обладает свойством неотвратимости наступления, поэтому переход произведения в общественное достояние никак не связывается с волей правообладателя или любого другого лица. Как отмечает Н. Иванов, «связывая момент перехода произведения в общественное достояние с наступлением тех или иных событий, российский законодатель оставляет открытым вопрос о возможности установления в отношении произведения режима общественного достояния по воле самого правообладателя. Представляется, что в настоящий момент у автора или его правопреемника такая возможность отсутствует»[19].

В отличие от режимов свободного использования и общественного достояния в случае со свободной лицензией только правообладатель вправе принимать решение о свободном использовании объекта авторского права и определять пределы такого использования. Этим подчеркивается сходство свободных лицензий с обременениями. Как отмечает Л. В. Федорова, «отличительной чертой обременения… является то, что, как правило, возникает оно по воле собственника… приводит к возникновению прав третьих лиц и не препятствует собственнику распоряжаться объектом, в отношении которого имеется обременение»[20]. Для свободного лицензирования необходимо принятие правообладателем соответствующего волевого решения о намерении заключить лицензионный договор с любым акцептантом, а также совершение действий по определению условий свободной лицензии.

При этом хотя и предпринимаются попытки по стиранию этого отличия – в частности, по отношению к режиму общественного достояния в качестве примера можно указать на проект Creative commons «нулевая лицензия» (СС Zero license), которая, по мнению Е. А. Павловой, «на самом деле является не договором, а односторонним публичным отказом автора от своих интеллектуальных прав, влекущим переход произведения в режим общественного достояния»[21], – представляется, что они служат сближению этих явлений лишь в обывательском представлении. Свободную лицензию не следует рассматривать как основание для перехода произведения в общественное достояние, поскольку, как мы уже отмечали, переход в общественное достояние не может ставиться в зависимость от воли правообладателя. Поэтому любые основания перехода в общественное достояние должны представлять собой такие юридические факты, которые будут характеризоваться объективностью по отношению к сознанию правообладателя и неизбежностью наступления.

Во-вторых, сам механизм сужения пределов осуществления исключительного права в рассматриваемых случаях отличается: обременение предполагает установление в отношении обособленного за управомоченным субъектом объекта прав третьих лиц по его использованию. Эта позиция является преобладающей в современной цивилистике. Так, В. А. Белов предлагает определить «ограничения – как известные условия (границы или рамки), урезающие содержание элементов статической правоспособности либо секундарных прав (прямые) или вводящие определенные стеснения (затруднения, неудобства) в осуществление субъективных прав (косвенные ограничения), установленные в пользу неопределенного круга лиц; обременения – как ограничения субъективных прав, установленные в пользу определенных частных лиц»[22]. В. А. Микрюков, в целом соглашаясь с таким подходом, утверждает, что «обременения носят активный, положительный характер. Вследствие установления обременения собственник стесняется в правах из-за наличия прав третьих лиц в отношении его имущества… В качестве обременений исключительного права нужно рассматривать права третьих лиц на обремененный результат интеллектуального труда, установленные дополнительно к основному исключительному праву и следующие за основным правом независимо от смены его субъекта»[23]. В. В. Долинская отмечает, что «в качестве обременений устанавливаются дополнительные права, зависимые от права собственности, а ограничение относится только к существующему субъективному праву на объект и не приводит к установлению нового права»[24]. Сходной точки зрения придерживается В. П. Камышанский: «Обременение – это привнесенное извне право третьих лиц, препятствующее собственнику вещи свободно в полном объеме реализовать свои правомочия»[25].

Ограничения же «сужают» исключительное право путем определения круга запрещенных для правообладателя деяний: «Ограничение… есть стеснение права, влекущее для собственника обязанность его соблюдать. Возникает ограничение… помимо воли собственника и является для него запретом к распоряжению имуществом, права на которое ограничены»[26]. Сказанное исключает последние сомнения при причислении свободных лицензий к числу частноправовых обременений, поскольку механизм свободного лицензирования предполагает предоставление третьим лицам права использования произведений, исключительное право на которые сохраняется за правообладателем в полном объеме, после акцепта предложения правообладателя об условиях использования.

Изложенное позволяет в качестве третьего отличия отметить, что обременения устанавливают в отношении объекта относительные права. Cубинститут свободной лицензии выступает обязательственно-правовым средством преодоления монополии правообладателя, в то время как и субинститут справедливого свободного использования, и субинститут общественного достояния неразрывно связаны с абсолютной природой исключительного права. Так, при справедливом свободном использовании возникновение возможности использования соответствующего объекта связывается с волевым актом пользователя из числа неопределенного круга третьих лиц. На правообладателя лишь возлагается соблюдение запрета препятствовать такому использованию при условии его правомерности. Следовательно, никакого обязательства не возникает. Правообладатель лишь претерпевает обосновываемое социокультурными интересами одностороннее вмешательство такого пользователю в свою правовую сферу без какой-либо компенсации.

Подобный характер вмешательства характерен и для режима общественного достояния. Как отмечает К. В. Филимонов, «ключевым последствием введения принципа «срочности охраны права» стало понятие перехода произведения в категорию «общественное достояние», то есть возможность свободного тиражирования произведений любым издателем, а не владельцем монополии на произведение»[27]. Этот самый переход знаменует собой изменение юридического содержания абсолютного правоотношения, ядром которого является исключительное авторское право. Изменение этого правоотношения предполагает прекращение исключительного права и запрета несанкционированного правообладателем использования произведения. Таким образом, происходит некая инверсия: неопределенный круг лиц приобретает право использовать произведение любыми способами, а правообладатель не вправе ни воспрепятствовать такому использованию, ни взимать за него плату.