А. Тер-Акопов - Мировые религии о преступлении и наказании

Наряду с Торой и Талмудом важнейшим источником Иудейского права является Шулхан-Арух , в котором развиты и конкретизированы – в какой-то степени интепретированы – правовые нормы в условиях продолжавшегося рассеяния еврейского народа. Шулхан-Арух (с др. – евр. – накрытый стол ) составлен раввином Иосифом Каро (1488–1575) в 1550–1559 годах. Этот труд состоит из четырех частей. Третья и четвертая части толкуют нормы семейного и гражданского права, первые две – правила богослужений и праздников.

Шулхан-Арух еще более строго по сравнению с Талмудом детализирует жизнь иудея: «Труд [Шулхан-Арух. – О. М. ] начинается с призыва служить Богу каждый день, каждый миг, с рвением и усердием. Любой поступок, сколько бы незначительным он ни был, поскольку происходит в сознании по велению Божьему (мицва), является через милость носителем света и спасения… строгий и жестокий кодекс, составленный в рамках средиземноморского иудаизма, освещен, однако, изнутри таинственной субстанцией…» [20]

Внешне Талмуд и Шулхан-Арух могут показаться собранием эклектичных, противоречивых норм, а также притч и афоризмов. Советская идеологическая наука так и комментировала эти великие книги: «Создавшаяся в результате многовековых наслоений вавилонская башня талмудической литературы представляет собой нагромождение искусственно соединенных дискуссий иудейского духовенства о культе, богословских рассуждений о догматике, поучений по вопросам морали, религиозных предписаний, законов, касающихся судопроизводства уголовных и гражданских дел… притч, пословиц, сказок, легенд, мифов, басен и т. п.» [21] .

На самом деле ясно, если это было бы действительно искусственным нагромождением не имеющего смысла материала, то Талмуд и Шулхан-Арух не пользовались бы таким авторитетом в иудаизме. Кажущаяся противоречивость, эклектичность норм на самом деле представляют собой стройную систему учения, разработанную в иудаизме, имеющего большое значение в жизни еврейского народа.

Ключ понимания важности этих разных норм находится, кажется, в механизме их применения: «Только каноническая часть Талмуда (Галаха) считается совершенно обязательной для правоверного. Но необходимо было также выбирать среди противоречивых мнений раввинов, уточнять и часто определять, исходя из огромного наследия прошлого, каким должен быть Закон, приложенный ко всему Израилю. Этот выбор, отданный на откуп корпусу раввинов Закона, имеющему непререкаемый авторитет и освободившемуся от совсем недавно имевшей место дезорганизации, стал основной заботой иудаизма изгнания» [22] . О зависимости применения норм от конкретных условий говорится и в современных работах по иудаизму: «Раввины применяют Закон и учение Талмуда по необходимости, в зависимости от условий жизни» [23] .

Но тем не менее в иудаизме признается важным соблюдение всех требований Закона, изложенных в Торе, Талмуде, Шулхан-Арухе и других источниках. Строгое, тщательное соблюдение всех норм Закона является залогом спасения. Любое отступление от этого есть грех, преступление, а за совершение греха следует наказание, которым является рассеяние еврейского народа в этой земной жизни.

Наказание после смерти рассматривается в мистических учениях иудаизма, в частности в каббале: «Души евреев безбожных, убивших еврея или изменивших иудейской вере, по смерти переходят в растения и животных, потом мучаются в аду в течение 12 месяцев, а после этого срока мучения переходят для исправления сначала в неодушевленные предметы, потом в зверей, далее в язычников и, наконец, опять в евреев» [24] .

В иудаизме существуют различные течения богословской и этической мысли, разные сообщества, где вопросы о преступлении и наказании имеют разные оттенки в зависимости от догматического учения. Наиболее важными общественными движениями является караимство и хасидизм . Караимство зародилось в еврейской диаспоре в Иране в VIII веке н. э., и его возникновение связано с восстанием Абу-Исы против арабских халифов и еврейской знати и деятельности его последователя и единомышленника Анана бен Давида. Караимство этиологически происходит от еврейского слова «микра», то есть писание. Караимы принципиально отрицают Талмуд и другие постановления, вытекающие из толкования Торы. Священным для них является Танах – Ветхий Завет, и обязательны к исполнению те законы, которые содержатся именно в тексте Танаха. Нельзя не признать, что на караимство повлияла средневековая арабская философия. У исследователей иудаизма не вызывает сомнения тот факт, что хасидизм зародился на почве мистического учения каббалы (от др. – евр. предание). «Каббала – это глубокое тайное направление, дополняющее, ей не противореча, библейско-талмудическую инициацию» [25] . Наиболее авторитетными в каббале являются книги «Сефер Иецира» (8 в. н. э.) и «Зогар» (13 в. н. э.). В этих источниках содержится мистическое учение о творении земного мира из 22 букв еврейского алфавита и 10 цифр и другие положения. Целью этого учения является «описать внутреннюю жизнь Бога и путь продвижения человека к мистическому союзу» [26] .

В каббале предусматривалось, помимо соблюдения законов синагоги, особое очищение для соединения с мистическим началом. Основоположником хасидизма считается Израиль Бешт (1700–1760), который проживал уединенно в Карпатских горах, изучал каббалу, молился и раздумывал о путях спасения. Бешт выступил против «обрядовой мелочности Талмуда» и его формализма, он призывал к чтению нравоучительных книг. К соблюдению этических требований, к молитве, к послушанию цадику. Цадиком звался праведник, имеющий особую благодать у Бога, прозорливый чудотворец. Поэтому для спасения не следует, по учению Бешта, формально следовать Талмуду, необходимо прислушиваться к мнению цадика, руководителя. Особое значение уделялось внутренней жизни человека, его очищению от грехов, которое можно получить у цадика, преступление – это непослушание цадику, несоблюдение моральных норм [27] .

Наличие многочисленных взглядов, источников в иудаизме показывает, что отношение к преступлению и наказанию зависит от мировоззрения конкретного человека и от того, к какому идейному течению он принадлежит.

Об оригинальности норм, содержащихся в Талмуде, могут свидетельствовать следующие примеры [28] . «Вора следует наказывать строже, чем разбойника, ибо он, действуя втихую, боится человека, а не Бога» (Иоханан б. Заккай – Мекилта, 22:6). Это противоречит российскому уголовному законодательству, где санкции за разбой значительно строже, чем за кражу.

Интересна и следующая криминологическая мысль о генезисе укрепления криминогенных качеств личности. «Если человек совершит одно и то же преступление дважды, оно ему уже кажется дозволенным» (Гемара – Йома). Закон, по мнению Гиллеля, можно сузить до следующего утверждения: «Чего не желаешь себе, не делай и ближнему своему – в этом и есть весь Закон; все остальное – комментарий» (Гиллель – Талмуд, Шаббат, 31а).

О чистоте законоучителя говорится в Талмуде следующим образом: «Никому не позволено утверждать хоть какую-нибудь заповедь посредством хотя бы малейшего прегрешения» (Симон б. Иохаи – Талмуд, Сука, 30).

Особое отношение к лжесвидетельству изложено в Талмуде, где сказано о том, что в определенных условиях ложь допускается: «Запрещена любая ложь, если только она не способствует миру и покою» (Талмуд – Берита Перек Хашалом).

Наказание рассматривается в первую очередь как наказание Богом за прегрешения. При этом мотивом правопослушного поведения является страх наказания. «Страх наказания – мотив намного сильнее, чем жажда награды» (Сефер Хасидил). «Бог не наказывает без предупреждения» (Иосе б. Галафта – Талмуд Санхедрин, 56б).

«Не говори: „Я не желаю запретной пищи, запретной одежды или запретной любви“». Говори иначе: «Я желаю все это, но отказываюсь от всего, ибо Отец наш Небесный запрещает» (Элеазар б. Азария – Сифра к Левит, 20626). Здесь прослеживается важная мысль, что Закон нельзя нарушать именно потому, что он дан, установлен Богом, а не потому, что несоблюдение Закона приводит к гибели человека ввиду его первородного греха. В иудаизме Закон не считается в этом отношении «помощью» погибающему человечеству от его погибельного состояния вследствие первородного греха. «…Иудеи отвергают идею первородного греха, они заявляют, что грех – это действие, а не состояние. Из этого следует, что у каждого человека есть право и способность жить в соответствии с Законом» [29] .

Интересно трактуется вопрос об ответственности – в иудаизме все ответственны друг за друга, то есть каждый должен давать ответ за правонарушения своего единоверца. На иудеев накладывается повышенная ответственность при конфликтах с малолетними, лицами с пороками и психически больными: «Любая стычка с глухонемым, с идиотом, с подростком чревата беспокойством, ибо ты за нее несешь ответственность, а они – нет» (Мишна – Баба Кама, 8:4).