Олег Ярошик - Проблемы законности и справедливости в уголовном судопроизводстве России

Так почему же такие экспертизы сегодня положены судом в основу принимаемых решений? Качество экспертных исследований, а потому – судебное упрощенчество? Нет других экспертов, и тем более нет других судей?

Заведующий кафедрой гражданского процесса юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова профессор В.К. Треушников ут-верждает: «Да, ошибки бывают. Но для исправления ошибок существуют специальные механизмы – апелляционное, кассационное, надзорное производство и пересмотр дел по вновь открывшимся или новым обстоятельствам. Категорически не согласен с тем, что в судах нельзя добиться правды. Это суждение только настраивает население против правосудия в нашем государстве».139

«Истина – это дно колодца, а процесс – лестница, по которой на дно колодца опускаются», – приводит высказывание Питера Арчера профессор Треушников, а на вопрос, как он относится к высказыванию – «обоснованность судебного решения не сводится к его абсолютной истинности», отвечает: «Я только могу закон процитировать: решение должно отвечать двум качествам – законности и обоснованности. Законность означает правильное применение норм материального и процессуального права. Обоснованность означает, во-первых, установление всех юридических фактов, имеющих значение по делу, и второе – суждения об этих фактах должны вытекать из доказательств, непосредственно воспринятых судом. Обоснованность решения опирается на так называемую фактическую сторону дела…

Да, суды стремятся к идеалу, к достижению истины, но они не застрахованы от ошибок. Эти ошибки потом исправляют вышестоящие судебные инстанции. Обоснованность есть свойство решения, необходимое его качество, но знак равенства с абсолютной истиной ставить нельзя».140

Нельзя согласиться с великим ученым в том, что судебные «специальные механизмы для исправления ошибок» сегодня работают, и тем более в том, что «суды стремятся к идеалу, к достижению истины». Что он говорит, к какому идеалу и достижению истины они стремятся, знает ли он судебную практику, когда последний раз он был в суде первой инстанции? Он, наверное, верит в то, что говорят с высоких трибун, или обманывает читателя, умышленно поддерживает иллюзию законности , обоснованности и справедливости?

Он прав лишь в том, что «это суждение только настраивает население против правосудия в нашем государстве». А может, он просто не мог сказать больше того, что сказал, будучи весьма осведомленным о действительном положении дел в правосудии?

В современном правоприменении уже давно существуют трудно объяснимые перегибы, когда отсутствие законности и справедливости лицемерно заменяется лозунгами о необходимости их соблюдения. В известные репрессивные годы всё было ясно, четко и понятно: «вот враг, вот меры социальной защиты пролетарского государства», а теперь что? Сам народ – враг народа? Причем либеральное, отнюдь не державное правоприменение под маской «состязательности» внедрялось в сознание и практику исподволь, постепенно. Сейчас расцветает. И изощренно объясняется. Поэтому и думается, что столь иезуитскими методами «пятой колонной» в правосудии расшатывается и уничтожается государство, расшатывается сознание народа, который смиряется и привыкает к мысли, что по другому-то и нельзя… Не верит народ в правосудие, не доверяет он и такому государству. Вот чего они добиваются… Ведется беспощадная война с собственным народом без шансов на победу, делается всё, чтобы люди потеряли веру в правосудие и государство. «Я наивный адвокат, я верю, что законность и справедливость восторжествуют», – утверждает Павел Астахов с экрана ТВ.

И обратит внимание читатель – и ученые, и практики, и особенно руководство правоохранительной системы и судебной власти, абсолютно все, постоянно, говорят о законности, обоснованности и справедливости, которые заменила сегодня целесообразность и принцип «перевеса доказательств по субъективному усмотрению должностных лиц». И причины, как и сам факт такого правоприменения, которое приобрело форму государственной политики, отрицается и не признается. На словах одно, на деле – совершенно другое. Отрицается на практике даже УПК, который в Главе 2 достаточно подробно и более чем демократично излагает принципы уголовного процесса.

Необходимо отметить, что в современном правоприменении по уголовным делам уже давно создана весьма странная ситуация, когда «следователь, прокурор, суд оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств», однако забывают, что обязаны еще «руководствоваться при этом законом и совестью», как предусмотрено в статье 17 («Свобода оценки доказательств») УПК. Почему-то побеждает обвинительный уклон, а предусмотренная УПК состязательность воспринимается следствием в удобном для обвинения виде и проявляется в весьма уродливых формах. Как заявил автору очередной следователь УМВД, поставивший под сомнение и пытавшийся опровергнуть объективные данные о месте наезда, зафиксированные на схеме, и предоставивший эксперту сомнительные исходные данные по так называемым двум вариантам, «можешь писать какие угодно ходатайства, уверен, что мое дело в любом состоянии при любых экспертизах пройдет в суде».

Чем же объясняется такая убежденность и самоуверенность в исходе дела? Тем, что современные федеральные судьи, очевидно, следуя неведомым никому особо секретным указаниям, забыли, что «уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон; функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо; суд не является органом преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты; суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных ими прав, а стороны обвинения и защиты равноправны перед судом» (части 1 – 4 статьи 15 УПК)?

В постановлении об отказе в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции сейчас написано:

«В соответствии со ст. 401.1 УПК при рассмотрении кассационной жалобы судья кассационной инстанции проверяет только законность судебных решений, т.е. правильность применения норм уголовного и норм уголовно-процессуального права (вопросы права).

В связи с чем доводы кассационной жалобы в части оспаривания правильности установления судом фактических обстоятельств дела (вопросы факта) проверке не подлежат…

Несогласие заявителя жалобы с результатами рассмотрения судом заявленных ходатайств не может свидетельствовать о нарушении прав осужденной».

При этом по делу Лабзиной (Брянск) суд пришел к выводу о «неправильной ссылке в обвинительном заключении на пункт Правил дорожного движения РФ, нарушение которого вменяется подсудимому», и указал, что эта «неправильная ссылка» «должна оцениваться судом в рамках наличия у подсудимого состава преступления».

Что это такое умное на самом деле, не знает никто. Это какая-то очень новая юридическая мысль в современном правоприменении, которая требует разумного осмысления.

Исходя из разъяснений Пленума Верховного Суда РФ от 27 ноября 2012 года под предусмотренной частью 4 статьи 389.13 УПК проверкой доказательств судом апелляционной инстанции понимается исследование доказательств, получивших оценку суда первой инстанции, а также исследование имеющихся в деле доказательств, которые не были исследованы судом первой инстанции, а равно исследование новых доказательств, представленных сторонами.

Согласно требованиям ст. 389.13 УПК новые доказательств, то есть те доказательства, которые не исследовались судом первой инстанции, принимаются судом апелляционной инстанции, если лицо, заявившее ходатайство об их исследовании, обосновало невозможность их представления в суде первой инстанции по причинам, независящим от него, и суд признает эти причины уважительными.

Суду апелляционной инстанции было представлено обоснование невозможности представления новых доказательств, изложены причины, являвшиеся уважительными, было также мотивировано существенное значение этих доказательств для исхода настоящего дела. И тем более вызывает недоумение безмотивный отказ суда в их исследовании, проверке и даже приобщении к делу представленных материалов без вынесения соответствующего постановления.

Выборочное же решение о приобщении представленных материалов по так называемому субъективному судейскому усмотрению является тем более недопустимым и вызывает справедливое недоверие к такому правосудию.