Сборник статей - Право и экономика в современном мире. Выпуск V

Ряд ученых полагает[19], что легализация punitive damages в российском праве по деликтным требованиям и искам, связанным с защитой прав потребителя, является вполне обсуждаемым вопросом. Но только в тех случаях, когда правонарушение носит недобросовестный характер. Иначе говоря, речь должна идти не об обычной неосторожности или о случае, а об умышленном нарушении договора или о грубой неосторожности.

К институту принесения извинений как к мере, направленной на урегулирование конфликта, время от времени прибегают самые разнообразные субъекты: физические лица, религиозные организации, государства, корпорации. За последнее десятилетие к данному институту все чаще обращаются и национальные правительства, и крупные компании. В зарубежной судебной практике мы встречаем случаи присуждения к принесению извинений как ответчиков по гражданским искам, так и обвиняемых в совершении преступлений. Извинения находят свое применение и в предпринимательских отношениях в тех случаях, когда для разрешения конфликта одной лишь материальной компенсации недостаточно[20].

Вместе с тем следует уточнить, что принесение извинений используется субъектами предпринимательской деятельности крайне осторожно; фактически в зарубежных странах эта форма ответственности находится на этапе становления. Однако ряд ученых и практиков[21] полагает, что применение извинений не должно ограничиваться уголовно-правовыми рамками, поскольку статус деловых отношений становится все более значимым, и коммерческие фирмы все более склонны ориентироваться на так называемый «маркетинг отношений», то есть «маркетинг, основанный на взаимодействии в рамках сети отношений»[22].

Согласно одному из известных толкований «под извинениями понимается деяние, которое не остается незамеченным, а его отсутствие не окажется бесследным для текущих и будущих отношений сторон»[23]. Подобная характеристика связывает институт принесения извинений с концепцией восстанавливающей справедливости (restorative justice), требующей минимизации ущерба (физического, психологического, эмоционального), нанесенного пострадавшей стороне.

Институт извинений имеет социальную значимость и обладает рядом практически важных особенностей. Во-первых, принесение извинений как мера ответственности позволяет восстановить моральное равенство между сторонами конфликта. Согласно точке зрения Кэтлин Джилл[24], просящий о прощении дает понять, что нарушил закон или договор и незаслуженно причинил вред пострадавшему. Данная позиция имеет и обратную сторону: принесение извинений может интерпретироваться в суде как признание ответственности. В связи с этим, например, многие американские врачи рекомендуют своим молодым коллегам воздерживаться от сочувственных заявлений в адрес пациентов и их семей, так как в некоторых штатах складывается практика использования выражений соболезнования и извинений в качестве доказательств совершения правонарушения или вины при привлечении медицинских работников к ответственности. Чтобы исправить эту ситуацию, законодатели некоторых штатов вынуждены были даже принять нормативные акты, запрещающие в ходе споров о ненадлежащем лечении ссылаться на такие доказательства, как принесение медицинским персоналом извинений[25].

Вторым доводом в пользу целесообразности принесения извинений в качестве меры ответственности предпринимателей является восстановление доверия в деловых отношениях[26].

В-третьих, извинения можно считать проверкой единства ценностной системы нарушителя и общества. В особенности это важно в ситуациях, когда необходимо подчеркнуть признание верховенства права и уважение контрагента. В частности в Японии акт принесения извинений сам по себе играет значительную роль, учитывая авторитет законов и иерархическую структуру, на которых основывается это государство. «Извинение ожидается и признается в Японии как знак уважения к гармонии в обществе»[27].

Четвертым аргументом в защиту данного института является его важность в разрешении конфликтов. Извинения перед пострадавшей стороной способны уменьшить вероятность возникновения судебных споров в связи с нарушением закона или договора, а также сократить продолжительность таких тяжб[28]. Исследуемая конструкция позволяет компенсировать репутационные потери контрагента, особенно если неисполнение договора виновной стороной повлекло за собой цепочку нарушений обязательств перед клиентами со стороны пострадавшей компании.

Тем не менее, ни один правовой институт не лишен изъянов, и принесение извинений не является исключением. Выше было отмечено, что пострадавшие лица могут использовать данный факт в качестве судебного доказательства. Помимо этого некоторые ученые высказывают сомнение относительно «вынужденных извинений», т. е. принесения извинений как легально закрепленной формы ответственности. Подобную проблему можно проиллюстрировать на примере сравнительного исследования этого института в США и Японии[29]. Страны по-разному подходят к сути явления. В Америке важным считается именно искренность извинений. Японцы же делают акцент на самом факте принесения извинений потерпевшей стороне и восстановлении внешней социальной гармонии.

В принципе, на данный момент применение института извинений в отечественном праве вызывает сомнения. В пункте 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц»[30], указано, что согласно части 3 ст. 29 Конституции Российской Федерации никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них. Извинение как способ судебной защиты чести, достоинства и деловой репутации статьей 152 ГК РФ и другими нормами законодательства не предусмотрено, поэтому суд не вправе обязывать ответчиков по данной категории дел принести истцам извинения в той или иной форме. Вместе с тем «суд вправе утвердить мировое соглашение, в соответствии с которым стороны по обоюдному согласию предусмотрели принесение ответчиком извинения в связи с распространением не соответствующих действительности порочащих сведений в отношении истца, поскольку это не нарушает прав и законных интересов других лиц и не противоречит закону, который не содержит такого запрета»[31].

В связи с этим можно сделать вывод о том, что в ближайшее время принесение извинений останется не более чем актом доброй воли ответчика.

Последний институт – чисто экономические убытки (pure economic loss – далее PEL)[32]. Pure economic loss могут быть определены как финансовые потери (для третьего лица), которые являются следствием причинения физического вреда потерпевшему, его имуществу или совершения другого нарушения его абсолютных прав[33]. Как видно, характеристика экономических убытков основана на природе вреда: чисто экономические (или финансовые)потери противопоставляются в данном случае физическому вреду, который причиняется имуществу или лицу[34] (если экономические убытки связаны с теми убытками, которые причинены лицу или его имуществу, тогда такие убытки называются косвенными экономическими убытками, и вся их сумма может быть взыскана без каких-либо вопросов. Косвенные экономические убытки взыскиваются, поскольку действует предположение существования физического вреда. При этом чисто экономические убытки уменьшают лишь финансовые поступления без непосредственного причинения вреда личности или имуществу[35]).

Причины возникновения чисто экономических убытков находятся в пересечении интересов и отношений, участвовать в которых могут две или три стороны. Фактически конструкция призвана упростить взыскание ущерба третьим лицом. Предположим, А причинило физический ущерб Б, вследствие чего у В возникли финансовые потери. В может обратиться с иском к Б, а Б в свою очередь с регрессным к А. Или В может обратиться непосредственно к А, минуя потерпевшего. Таким образом, цепочка исков сокращается, хотя В и А никак не были связаны между собой до этого.

В современной доктрине весьма распространена теория, в соответствии с которой при разрешении взыскания PEL это порождает предъявление неограниченного количества исков. Они существенно обременят, если не парализуют всю деятельность судебной системы. Например, в случае, если небрежность ответчика приведет к закрытию торговых рынков или прекращению деятельности коммерческих перевозок, это может заставить сотни или тысячи лиц прибегнуть к требованию о возмещении им экономических убытков. Приведенные рассуждения естественным образом подводят к выводу о том, что признание чисто экономических убытков подлежащими взысканию фактически будет означать открытие таких «шлюзов», и это обязательно вызовет крах всей системы правосудия[36].