Станислав Бородин - Преступления против жизни

По данным МВД, за последние 10 лет в результате квартирных афер пропали безвестно и, очевидно, погибли 30 тыс. человек.[35] Сведений об их смерти нет и их гибель уже только по этой причине не может быть зарегистрирована как совершенное убийство. По данным МВД России, к концу 1995 г. в розыске находилось 78,7 тыс. безвестно пропавших лиц.[36] Органами внутренних дел в 2001 г. было заведено 36 817 розыскных дел.[37]

Другая причина смерти людей – самоубийство, о котором уже говорилось, но несколько в ином аспекте. Из практики известно, что нередки случаи, когда убийства маскируются под самоубийства. Иногда установить, что же произошло в действительности, можно только сразу после наступления смерти. Это учитывает сложившаяся в Англии практика. Все виды смерти человека хотя бы и без вины причинителя требуют производства так называемого коронерского расследования, которое представляет собой институт, возникший еще в XIII в. В тех случаях, когда происходит таинственная или неожиданная смерть, коронер (должностное лицо местного самоуправления) обязан произвести расследование об обстоятельствах наступления смерти, обычно с участием жюри, состоящего минимально из семи и максимально из одиннадцати «добрых» и «хорошего поведения» людей. Следствие может никого не обвинить, и никто, кроме лиц, вызванных в качестве свидетелей или участников жюри, не обязан являться. Коронерское расследование нередко завершается вердиктом о смерти «от несчастного случая» или о смерти, последовавшей «по естественным причинам» и т. п. Но жюри вправе вынести и вердикт о виновности в убийстве конкретного человека. Если такой вердикт будет вынесен, то этот человек берется под стражу и, теоретически, может быть предан суду на его основании. Однако на практике материалы передаются магистрату для производства предварительного расследования. Если магистрат решает, что нет оснований для передачи дела в суд, вердикт коронерского расследования остается без последствий. При установлении в деянии признаков преступления в установленном порядке назначается судебное разбирательство.[38] Коронерское расследование смерти человека – это не анахронизм, а действующий институт.

У нас ничего подобного нет. Справку о смерти выдает районный или участковый врач, иногда ее подписывает участковый инспектор милиции. В этих условиях имеется возможность получить любые справки от недобросовестных работников и подготовиться к осмотру места происшествия и трупа (ст. 177 и 178 УПК), особенно когда осмотр производится в присутствии лиц, заинтересованных в сокрытии убийства.

Какая-то часть убийств скрывается под видом смерти употребления суррогатов алкоголя. В СМИ сообщалось, что в 2001 г. от отравления алкоголем умерло 4 тыс. человек. Хотя отравление не является в настоящее время распространенным способом совершения убийства, но тем не менее изучение дел об убийстве не дает оснований считать, что такие случаи являются единичными.

В 2001 г. по данным МВД РФ было захоронено 7410 неопознанных трупов. Их число ежегодно возрастает, в 1997 г. – их было около 40 тыс. Сколько людей в данном случае убито, сказать невозможно, но отрицать, что часть этих людей, вполне вероятно, была насильственно лишена жизни в результате убийства, нет оснований.

Как показывают прокурорские проверки, какая-то часть убийств укрывается от учета работниками милиции. Среди потерпевших в таких случаях часто оказываются бомжи, безродные старики, которых никто не ищет и судьба которых никого не интересует. Имеются и другие обстоятельства, при которых погибают люди (автоаварии, несчастные случаи в быту и на производстве). Часть таких случаев, вероятно, является намеренным лишением жизни, но не учитывается как убийство. Изучение практики показывает, что даже в тех случаях, когда убийство регистрируется, количество потерпевших далеко не всегда указывается, хотя, в действительности, сколько потерпевших – столько и убийств; и по этой технической причине число зарегистрированных убийств сокращается.

2. О лицах, осужденных за преступления против жизни. За эти преступления в 1997 г. судами России осуждено: за убийство – 13 241 человек; за причинение смерти по неосторожности – 902; за доведение до самоубийства – 141. За все преступления в России в 1997 г. было осуждено – 1 013 439 человек. Осуждение за преступления против жизни составили около 1,3 % от числа всех осужденных. В последующие годы вплоть до последнего (статистического) 2001 г. показатели судимости за эти преступления существенно не изменились, только в два раза сократилось число лиц, осужденных за доведение до самоубийства (ст. 110 УК) в связи с неудачной редакцией этой нормы.[39]

С процессуальных позиций показатели судимости свидетельствуют о том, было ли совершено преступление и какое именно. По общему правилу, это окончательные данные как о характере преступления против жизни, так и о лице, его совершившем. Но в уголовно-правовом плане и, особенно, в криминологическом они не колеблют выводов о высоком уровне латентности убийств.

В заключение укажем на то, что принятая в России система регистрации убийств и проведения первоначальных следственных действий явно несовершенна. Она не только не позволяет зарегистрировать многие убийства, но и, главное, создает для значительной части лиц, совершивших эти преступления, благоприятные условия для уклонения от уголовной ответственности. Анализ раскрываемости убийств, которая за последние 10 лет не превышала 75–80 % от числа зарегистрированных убийств, позволяет увидеть, что 75–80 тыс. убийц уклонились от наказания. Часть из них затаилась и ждет истечения срока давности уголовной ответственности, а какая-то часть продолжает рыскать и искать новые жертвы. Если же согласиться с тем, что в действительности регистрируется только половина убийств, то получается астрономическая цифра, превышающая 200–250 тыс. уклонившихся от наказания убийц. Можно, разумеется, сказать, что это гадание на кофейной гуще, но, к сожалению, это реальность жизни, которая требует разработки конкретных мер. Одной из таких мер явилась бы передача суду контроля за первоначальным определением рода и причин неожиданной или необъяснимой с точки зрения здравого смысла наступления смерти человека. Возможно, Уголовно-процессуальный кодекс необходимо дополнить главой, регулирующей деятельность органов дознания и суда в данной части судопроизводства.

[40]

1. Из договоров великих князей Олега (911 г.) и Игоря (945 г.) с греками следует, что Русской Правде предшествовал «Закон Русский». Текст этого закона до нас не дошел. Исследователи считают, что, возможно, это был не законодательный акт, а общепризнанный на Руси обычай, на который опирались упомянутые княжеские договоры.

В договоре Олега впервые в памятниках русского права упоминалось об убийстве как о преступлении, подлежащем наказанию. В нем говорилось о том, что если русин убьет христианина или христианин убьет русина, он умирает на месте, где совершил убийство. Если же убийца скроется и у него окажется имущество, то ближайший родственник убитого получит часть его имущества. Если же скрывшийся убийца не имеет имущества, он остается под судом, а после розыска подлежит смерти (ст. 3). Аналогичное положение содержалось в ст. 12 договора Игоря с греками.[41]

2. Русская Правда Ярослава (ее самый древний список датирован 1016 г.) дает более полную картину ответственности за убийство. В ней признается право кровной мести, но ограничивается перечень кровных мстителей: брат мстит за брата, сын – за отца, отец – за сына, брат сестры – за ее сына. Из кровных мстителей исключались женщины.

Русская Правда первоначально предусматривала передачу убийцы в полное распоряжение родственников убитого по праву кровной мести. Это в конечном счете приводило к значительному сокращению населения. Дети великого князя Ярослава (около 1050 г.) ограничили власть родственников жертвы над виновным в убийстве, а затем заменили кровную месть выкупом (головщиной).

Надо заметить, что Русская Правда не отличала умышленное убийство от неосторожного, а неправду уголовную от неправды гражданской. Введенная головщина не содержала в себе элемента уголовного наказания: убийце предоставлялось право самому уладить дело с родственниками убитого, заплатив названную ими сумму (головщину). К тому времени относится и установленная шкала ценностей: голова свободного горожанина или селянина оценивалась в 40 гривен (гривна представляла собой слиток (брусок) серебра весом около 200 г), за убийство боярина или иного знатного гражданина размер взыскания увеличивался в два раза, за убийство раба размер взыскания уменьшался до 12 гривен. Если стороны не достигали согласия, родственники убитого обращались с гражданским иском в суд: в результате разбирательства суд называл сумму в гривнах, которую убийца обязан был уплатить истцам. При несостоятельности убийцы он выдавался «головою» родственникам, которые могли наказать его по своему усмотрению, но не могли лишить его жизни.