Альфред Жалинский - Избранные труды. Том 1. Криминология

Кроме того, вопрос о легализации новых средств доказывания вообще может быть поставлен лишь так: либо эти способы пригодны для доказывания тех или иных обстоятельств независимо от того, в какой элемент предмета доказывания они входят, либо они не пригодны вовсе. Во всяком случае, к предлагаемым средствам доказывания должны предъявляться все требования, которые предъявлялись законодателем при установлении ныне действующих. В этом плане законодательное закрепление анкетирования в качестве нового следственного действия, направленного на выявление причин и условий, способствовавших совершению преступлений, как это предлагает Г.Ф. Горский[74], неправомерно, потому что оно является либо ухудшенным, лишенным процессуальных гарантий вариантом допроса, либо способом сосредоточения информации, полученной из различных процессуальных источников, в одном документе, либо тем и другим вместе. Каких-либо новых путей познания объективной истины в ходе расследования уголовного дела анкетирование не открывает.

Точно также вызывает возражение и предложение о закреплении в законе в качестве самостоятельного способа собирания доказательств так называемого обследования. По рекомендации Н. Гуковской, обследование должно проводиться по заданию следователя представителями организации, где работал или учился подросток, для выявления причин и условий, способствовавших совершению преступлений. Заключается оно в осмотре квартиры, где живет несовершеннолетний, его рабочего места на производстве, в беседах с учителями, мастером, бригадиром, родителями и т. п. Результаты обследования должны фиксироваться в акте или справке, которые подписываются обследователем и приобщаются к уголовному делу следователем на основании ст. 69 УПК РСФСР[75].

На наш взгляд, такое обследование, по существу, превращается в параллельное следствие. Объективность его может быть проверена лишь полным повторением действий обследующего, а возложение на последнего задачи проведения с различными лицами бесед, которые, по-видимому, должны заменить допросы, противоречит самому духу процессуальных норм. Оно и неправомерно, и нецелесообразно. Кроме того, проведение такого рода обследования в начале дела независимо от его предназначенности не может не означать преждевременного признания обследуемого лица виновным. Все это, разумеется, не означает отрицания необходимости и полезности анкетирования, личного ознакомления следователя с условиями труда и быта обвиняемого, обследования и т. п. Но деятельность этого рода, исключительно важную, нельзя смешивать с деятельностью процессуальной. Она осуществляется после постановления приговора в целях профилактики и вытекает из функций следователя, прокурора, судьи как должностных лиц, но не как субъектов уголовно-процессуальных отношений.

В прямом соответствии со сказанным следует полагать, что и фиксация выводов следователя и суда о причинах и условиях, способствовавших совершению преступлений, осуществляется в тех же процессуальных документах, что и фиксация выводов о наличии либо отсутствии любых других элементов предмета доказывания.

3. С рассмотренным вопросом тесно связана проблема анализа предмета доказывания в части, относящейся к причинам и условиям, способствовавшим совершению преступлений. Содержание этих категорий не раскрывается ни в уголовном, ни в уголовно-процессуальном законе. Правда, ст. 392 УПК РСФСР устанавливает необходимость обращать особое внимание на выявление возраста несовершеннолетнего, условий жизни и воспитания, причин и условий, способствовавших совершению преступления, наличие взрослых подстрекателей и иных соучастников. И здесь, за исключением указания на условия жизни и воспитания, даже общего перечисления круга обстоятельств, способствовавших совершению преступления либо являющихся его причиной, не дано. Этот факт, по нашему мнению, отражает незавершенность теоретической разработки этого вопроса[76].

Необоснованное сужение исследования причин и условий, способствовавших совершению преступлений, не дает возможности выбрать правильный способ воздействия на обвиняемого, целеустремленно проводить профилактическую работу, тогда как необоснованное расширение его не только загромождает дело ненужными материалами, но и может затронуть защищаемые законом права и интересы тех или иных лиц.

На наш взгляд, следующий круг обстоятельств должен быть установлен для констатации в уголовном деле причин, вызывающих совершение преступления, и условий, ему способствующих:

1) семейные и социальные связи лица, обвиняемого в совершении преступления, и испытываемые им влияния. Здесь речь идет об изучении среды, в которой он находился, семейного положения, воздействия коллектива школы, места работы, общественных организаций, посторонних лиц, литературы, кино;

2) материальное положение лица, его культурно-образовательный уровень;

3) стремления и потребности личности, ее особенности – характер, темперамент, состояние здоровья, внушаемость, воля[77];

4) конкретные поводы к совершению преступлений – увлечение алкоголем, наркотики, подстрекательство взрослыми несовершеннолетних, принуждение товарищей и т. д.;

5) внешние обстоятельства, облегчившие совершение преступлений: недостатки в охране социалистической и личной собственности, наличие доступа к огнестрельному оружию, ненадлежащая система учета материальных ценностей и т. д.

Выясняя эти обстоятельства, следует исходить из того, что при рассмотрении уголовных дел должны быть с наибольшей полнотой выяснены причины совершения данного преступления именно данным лицом. Поэтому в уголовном деле перечисленные группы обстоятельств устанавливаются лишь постольку, поскольку они находятся в связи с расследуемым преступлением и лицом, его совершившим. Однако любые причины, общие или непосредственные, фатально не влекут совершения преступления. Следовательно, связь между теми или иными обстоятельствами и преступлением лишь тогда дает основания рассматривать их в качестве причин и условий, способствовавших его совершению, когда будет вскрыт механизм их конкретного и многообразного влияния на лицо, совершившее преступление. На наш взгляд, именно выявление механизма воздействия, а следовательно, оценка фактов как причин и условий, способствовавших совершению преступлений, представляет наибольшую сложность, а установление самих обстоятельств, которые могут получить такую оценку, как правильно указал А.А. Герцензон, осуществляется обычно при определении состава преступления и намного работу следователя и суда не увеличивает[78].

Экологические преступления, т. е. уголовно наказуемые посягательства на окружающую среду, представляют собой лишь часть поведенческих актов, лишь разновидность – притом не самую распространенную – поведения, приносящего вред окружающей среде. Однако в условиях принципиально нового, в корне изменившегося подхода к экологическим проблемам, в условиях перестройки и обновления всех сфер жизни общества борьба с экологическими преступлениями привлекает самое серьезное внимание. Это объясняется рядом обстоятельств. Прежде всего экологические преступления – это осознанное противопоставление индивида общественным интересам, поведение, которое состоит в нарушении проверенных, важных, санкционированных государством и одобренных обществом правил поведения. Поэтому именно в экологической преступности наиболее концентрированно отражаются те негативные явления, которые приводят к нанесению ущерба природе, принятию неверных решений, бездумной эксплуатации природных ресурсов.

Далее, содержание уголовно-правовых запретов в сфере экологически значимого поведения таково, что экологические преступления представляют собой самые различные виды поведения по способу, «технологии» действия, целям, мотивам, сферам совершения. Поэтому анализ генезиса экологической преступности позволяет исследовать практически весь круг явлений, связанных с негативным отношением к окружающей среде.

Наконец, практика показала, что экологические преступления, в частности сопровождающиеся крупными промышленными авариями, наносят ущерб, последствия которого могут иметь поистине катастрофический характер, при том что реальная применяемость уголовно-правовых институтов и норм, устанавливающих ответственность за совершение посягательств на окружающую среду, не всегда этот тезис подтверждает, порождая задачу совершенствования практики применения уголовного закона. Как бы то ни было, анализ экологических преступлений направлен на наиболее острые случаи негативного воздействия на природу.