Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том V. Преступления против государственной власти. Преступления против военной службы. Преступления против мира и безопасности человечества. Международное уголовное право

В некоторых юридических источниках эта позиция уточняется, и речь идет не просто о подписании, а об обязательном оглашении данного судебного акта (В. Н. Кудрявцев).

Буквальное толкование термина «вынести» означает в том числе «принять решение, объявить». Поэтому под понятием «вынесение приговора, решения или иного судебного акта» следует понимать не только составление данного судебного документа, его подписание, но и в случаях, предусмотренных законодательством, его оглашение. Как только принятый неправосудный акт порождает значимый для судопроизводства результат (например, оставление заявления без рассмотрения, изменение меры пресечения обвиняемому и т. п.), данное преступление считается оконченным.

Именно по этой причине действия судьи Н. были квалифицированы по ч. 1 ст. 305 УК как оконченное преступление. Н., сознавая, что уголовное дело по обвинению Д. в совершении особо тяжких преступлений фактически находится в производстве другого судьи, не имея письменного разрешения или указания суда, используя юридическую некомпетентность народных заседателей, умышленно вынес неправосудное решение об изменении Д. меры пресечения (заключение под стражу на подписку о невыезде). Данное определение судья Н. подписал и, заверив гербовой печатью, отправил в СИЗО. В результате этого решения Д. был из-под стражи освобожден и впоследствии скрылся от следствия и суда[294].

Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом, о чем свидетельствует признак «заведомость». Виновный достоверно знает, что принимаемое им судебное решение незаконно (либо в силу грубого нарушения процессуальных норм, либо в силу несоответствия фактических обстоятельств принимаемому решению), и желает вынести таковое.

Мотивы и цели подобного поведения могут быть самыми различными и на квалификацию содеянного не влияют, а учитываются при вынесении наказания. Мотивами могут выступать месть, корыстная или иная личная заинтересованность и т. п.

Субъект преступления – специальный: судья или судьи. К ним относятся профессиональные судьи (в том числе и судьи Конституционного Суда РФ), народные и арбитражные заседатели, принимавшие участие в рассмотрении дела и в вынесении заведомо для них неправосудного судебного акта.

Спорным остается вопрос о том, можно ли отнести к субъектам данного преступления присяжных заседателей в силу того, что они выносят вердикт о виновности или невиновности лица и могут принять заведомо неправосудное решение. Следует согласиться с теми авторами, которые считают противоречащим закону положительное решение этого вопроса. Так, Л. В. Лобанова указывает на то, что «законодатель не счел необходимым предусматривать ответственность за вынесение заведомо незаконного вердикта присяжными заседателями». При этом она сожалеет, что при буквальном толковании ст. 305 УК «присяжный заседатель оказался вне круга субъектов» данного состава преступления[295]. С этой позицией следует согласиться.

Вч. 2 ст. 303 УК предусмотрены квалифицированные виды данного преступления: а) вынесение незаконного приговора суда к лишению свободы; б) наступление в результате данного деяния иных тяжких последствий.

В первом случае речь идет о назначении в качестве меры наказания лишения свободы на определенный срок либо пожизненное лишение свободы. При этом не имеет значения, применялась или нет к назначенному наказанию ст. 73 УК РФ «Условное осуждение».

Иные тяжкие последствия являются оценочной уголовно-правовой категорией, которая определяется в каждом конкретном случае в зависимости от наступивших последствий. К ним можно отнести самоубийство лица, длительное отбывание наказания невиновным, тяжкую болезнь невиновно осужденного, совершение тяжких или особо тяжких преступлений лицом, незаконно оправданным, и т. п.

Задачей правосудия является объективное рассмотрение дела в целях принятия законного и обоснованного судебного акта. Преступления, входящие в анализируемую группу, препятствуют выполнению этой задачи, так как искажают фактические данные о совершении преступления, об обстоятельствах, имеющих значение для законного, объективного и обоснованного решения дела, исключают возможность по их получению и, в конечном итоге, нарушают интересы правосудия.

Анализируемый состав преступления в УК РФ появился вновь после более чем тридцатилетнего отсутствия. Существовавшие в УК РСФСР 1922 и 1926 гг. (соответственно ст. 115 и ст. 119) уголовно-правовые нормы о провокации взятки, предусматривавшие ответственность должностного лица за заведомое создание обстановки и условий, вызывающих предложение взятки, в целях последующего изобличения давшего или принявшего взятку, в УК РСФСР 1960 г. не вошли. Вопросы провокации противоправной деятельности рассматривались в рамках института соучастия и характеризовались как подстрекательство лица к совершению преступления.

Возвращение данной правовой нормы в действующее уголовное законодательство породило немало вопросов и неоднозначное к ней отношение, вплоть до высказывания мнения о нецелесообразности ее существования. Так, А. А. Мастерков писал, что в настоящее время отсутствуют какие-нибудь приемлемые уголовно-правовые средства противодействия провокационной деятельности, поскольку единственная норма, устанавливающая уголовную ответственность за провокацию преступления (ст. 304 УК), является нежизнеспособной и поэтому должна быть упразднена[296].

Обращает на себя внимание и тот факт, что за период действия УК РФ с 1997 по 2006 г. на всей территории России было возбуждено всего 25 уголовных дел по ст. 304 УК[297].

Многие критические высказывания по поводу правовой нормы, предусматривающей ответственность за провокацию взятки или коммерческого подкупа, как правило, имеют под собой основания и заслуживают внимания. Однако нельзя не согласиться с Л. В. Лобановой в том, что подобные высказывания должны заставлять задуматься, но не о необходимости декриминализации такого деяния, а в первую очередь о важности определения критериев отграничения провокации от законной оперативно-розыскной деятельности, предусматривающей возможность проведения оперативного эксперимента[298].

Непосредственным основным объектом преступления являются в первую очередь интересы правосудия. Данная норма защищает отношения по выполнению такой задачи правосудия, как ограждение невиновного от необоснованного привлечения к уголовной ответственности и осуждения, получение объективных доказательств совершения преступления. Дополнительным объектом следует признать отношения, обеспечивающие репутацию личности.

Даже если провоцирующий преследует цель последующего шантажа потерпевшего, это не может не затрагивать интересов правосудия. Провокатор угрожает распространить сведения о якобы совершенном преступлении, представив правоохранительным органам сфальсифицированные доказательства получения потерпевшим взятки.

Предметом преступления могут быть деньги, ценные бумаги, иное имущество либо услуги имущественного характера, т. е. все то, что является предметом получения взятки или коммерческого подкупа.

Потерпевшим от провокации закон называет должностное лицо (примечание к ст. 285 УК) либо лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческих и иных организациях (примечание к ст. 201 УК).

По конструкции данный состав относится к категории формальных. Преступление считается оконченным с момента самой провокации, т. е. попытки передачи материальных ценностей лицу, который на это не давал своего предварительного согласия.

Объективная сторона преступления предусматривает провокацию взятки либо коммерческого подкупа, т. е. попытку передачи материальных благ или оказания услуг материального характера без согласия потерпевшего.

Провокация преступления – это вовлечение другого лица в преступление, совершенное с целью наступления вредных для этого лица последствий. Сосуществование в уголовном праве нескольких подходов к пониманию «провокации» обусловлено сложной природой этого понятия.

В литературе можно встретить различные суждения по вопросу о признании уголовно наказуемой провокацией удавшегося склонения лица к получению взятки, когда отсутствовало предварительное согласие на ее получение.