Наталья Турищева - Преступления против избирательных прав и права на участие в референдуме

– бывшие и настоящие служители всех религиозных культов;

– кулаки, выселенные за противосоветские и противоколхозные выступления;

– члены семей лиц, лишенных избирательных прав в тех случаях, когда они находятся в материальной зависимости от последних и не имеют источником своего существования самостоятельный общественно полезный труд и др.

В. И. Ленин указывал, что государство постреволюционного периода «неизбежно должно быть государством по-новому демократическим (для пролетариев и неимущих вообще) и по-новому диктаторским (против буржуазии)»[75]. Именно Советы представлялись В. И. Ленину наилучшей формой государственности, сочетающей в себе элементы диктатуры и демократии.

Таким образом, в том числе и нормами уголовного закона советское государство устанавливало запрет на участие в выборах для значительного числа своих граждан, с тем чтобы лишить представителей «эксплуататорских классов» возможности легально участвовать в политической деятельности. Вместе с тем следует отметить, что в советский период число граждан, наделенных правом участия в выборах всех уровней, было неизмеримо больше, чем в дореволюционной России. Так, по оценкам Б. Н. Миронова, в 1906–1913 гг. избирательные права получили лишь 16 % от общего числа населения страны[76]. Что касается общего числа граждан СССР, лишенных избирательных прав, то оно, по оценкам И. В. Зайцева, было сравнительно невелико – максимум 8,2 % в городах и 1,4 % в сельской местности (1923 г.)[77].

Необходимо отметить, что активного и пассивного избирательного права могли быть лишены также лица, признанные виновными по делам о контрреволюции, убийстве, разбое, причинении тяжких ран и увечий, поджоге, грабеже, краже, мошенничестве и некоторых других преступлениях[78]. Однако, как отмечает Т. В. Непомнящая, на практике поражение прав назначалось судами очень редко, причем наблюдалась тенденция снижения назначения данного вида наказания[79].

Принятый в 1926 г. Уголовный кодекс РСФСР усилил меры уголовной ответственности, увеличив санкции за участие в выборах в Советы и на их съезды лица, не имеющего на то права, с трех до шести месяцев принудительных работ (ст. 91)[80]. Предусматриваемое ст. 91 УК незаконное участие в выборах в Советы расценивалось как посягательство на порядок выборов депутатов трудящихся в верховные, областные, городские, сельские и др. Советы[81]. Объективная сторона данного преступления могла выражаться в различных формах: участие в выборах лица, уже осуществившего свое избирательное право (голосование второй раз), нарушения принципа личного голосования (голосование одного лица вместо другого)[82].

В 1929 г. Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. был дополнен ст. 91.1. предусматривающей ответственность за воспрепятствование со стороны нанимателя в сельских местностях осуществлению лицами наемного труда принадлежащих им избирательных прав[83]. В советском уголовном законодательстве это была первая попытка установления ответственности за воспрепятствование осуществлению избирательных прав. Квалифицирующими признаками преступления являлись совершение деяния в отношении трех или более рабочих или хотя бы в отношении меньшего числа рабочих, но повторно. Следует, впрочем, отметить узкий круг лиц, избирательные права которых охранялись нормой УК (наемные рабочие), и специальный субъект данного преступления (наниматель в сельской местности)[84].

Как отмечает В. Н. Иванов, обе указанные нормы фигурировали в уголовных кодексах всех союзных республик, причем в кодексах Азербайджанской ССР (ст. 126.1) и Туркменской ССР (ст. 75.1) действие норм о воспрепятствовании осуществлению избирательных прав не ограничивалось сельской местностью[85].

С принятием в 1936 г. Конституции СССР, провозгласившей «всеобщее, равное и прямое избирательное право при тайном голосовании», был ликвидирован институт лишения избирательных прав на основе социального статуса граждан.

С развитием институтов избирательного законодательства была введена уголовная ответственность за воспрепятствование любым лицом осуществлению избирательного права, а также за подделку избирательных документов или заведомо неправильный подсчет голосов, совершенные должностными лицами Советов или членом избирательной комиссии. Как отмечал Н. Д. Дурманов, степень общественной опасности многих из преступных посягательств существенно изменялась на различных этапах социалистического строительства, в связи с чем советский закон изменял квалификацию соответствующих преступлений и степень их наказуемости[86].

Поскольку уголовное законодательство рассматриваемого периода не было полностью кодифицированным, то нормы уголовно-правового характера, в том числе устанавливающие ответственность за посягательства на избирательные права, содержались и в других источниках. Так, в 1937 г. Положением о выборах в Верховный Совет СССР была введена уголовная ответственность за воспрепятствование гражданину СССР в свободном осуществлении его права избирать и быть избранным в Верховный Совет СССР (ст. 111), а также за подделку избирательных документов или заведомо неправильный подсчет голосов (ст. 112)[87]. В теории советского уголовного права указанные виды преступлений относились не к преступлениям против избирательных прав граждан, а к преступлениям против советской избирательной системы.

Специфика воспрепятствования осуществлению избирательных прав состояла в том, что законодатель назвал альтернативно обязательные признаки объективной стороны преступления: насилие, обман, угрозы или подкуп, указав исчерпывающий перечень способов его совершения. В литературе отмечалось, что воспрепятствование может иметь место как в отношении самого акта голосования, так и в отношении любых других действий, связанных с выборами в Советы[88]. Состав преступления был сформулирован по типу формального. Как отмечал Н. Д. Дурманов, преступление считалось оконченным, когда виновный совершил действия, выражающиеся в насилии, обмане, угрозах или подкупе и направленные на воспрепятствование гражданину СССР осуществлению его права избирать и быть избранным, хотя бы этой преступной цели виновному и не удалось достигнуть[89].

Недостатком состава подделки избирательных документов являлось отсутствие раскрытия самого понятия «подделка», что, на наш взгляд, не способствовало выработке единообразной правоприменительной практики. Объективная сторона преступления состояла в составлении заведомо неправильных избирательных документов, внесении подчисток или заведомо неправильных сведений в действительные документы. Заведомо неправильный подсчет голосов понимался как умышленное искажение сведений о количестве проголосовавших и результатах голосования как в письменных документах, так и при передаче сведений устно[90]. Субъектами подделки избирательных документов или заведомо неправильного подсчета голосов являлись члены избирательных комиссий, должностные лица Советов.

Ответственность за аналогичные преступления предусматривалась и принятыми позднее положениями о выборах в Верховные советы союзных республик и в местные Советы. В 1961 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР в статьях «Положения о выборах…» были оставлены лишь основания ответственности за нарушение законов о выборах, исключены конкретные санкции за преступления против избирательных прав и сделана отсылка к уголовному законодательству[91].

В УК РСФСР 1960 г. появилась глава IV «Преступления против политических и трудовых прав граждан»[92]. В это же время в литературе высказывалось мнение о необходимости включения в заголовок главы IV УК 1960 г. указания на иные права и свободы граждан[93], что было сделано только в 1991 г. Изменение названия главы отразило изменение и расширение ее содержания. Это выразилось в том, что одни составы преступлений, известные Кодексу 1926 г., были декриминализированы, другие – подверглись определенным изменениям.

УК РСФСР 1960 г. содержал две статьи, посвященные охране избирательных правоотношений. Статья 132 устанавливала ответственность за воспрепятствование путем насилия, обмана, угроз или подкупа осуществлению гражданином СССР избирательного права, ст. 133 – за подлог избирательных документов или заведомо неправильный подсчет голосов, а равно нарушение тайны голосования, совершенные членом избирательной комиссии или другим должностным лицом[94].

Отмечая высокую активность избирателей на выборах в Советы различного уровня в 1970 г. (99,96 %), М. И. Федоров подчеркивал, что в практике проведения выборов в советском государстве случаи преступных посягательств на избирательные права граждан были чрезвычайно редки, поэтому уголовное законодательство в этой части выполняло не столько практические, сколько политические, предупредительные функции[95].