Алексей Кибальник - Современное международное уголовное право

Применительно к принципам и нормам международного права как источникам международного уголовного права можно вести речь, если международно-правовой акт устанавливает, изменяет или устраняет преступность деяния либо иным образом регламентирует материально-правовые вопросы уголовной ответственности. При этом такое международно-правовое положение должно иметь не рекомендательный, а обязательный характер. В противном случае потеряет смысл международное уголовное право как таковое, ибо представить себе исключительно «рекомендательное» уголовно-правовое установление вряд ли возможно.

В связи с этим положением вряд ли можно признать источниками международного уголовного права те акты международного права, которые относятся к категории «мягкого права», юридически не обязательного для государств (например, многочисленные рекомендации ООН по международному сотрудничеству в области предупреждения преступности и уголовного правосудия в условиях развития).

Итак, основным качеством источника международного уголовного права является его обязательность для правоприменителя.

Под источниками международного уголовного права принято считать международный договор, международный обычай и решения международных организаций.[71] В ряде работ, например, И. П. Блищенко, также указывается на то, что в качестве дополнительных («вспомогательных») источников надо признавать как нормы национального уголовного права, так и решения внутригосударственных судов, «в той или иной степени направленные на преследование и наказание за совершение международных преступлений или преступлений международного характера».[72]

Обратимся к положениям ст. 21 Римского Статута Международного уголовного суда («Применимое право»). В силу этой нормы, Международный уголовный суд применяет следующие правовые источники материального характера:

– положения настоящего Статута (в частности, элементы преступлений);

– применимые международные договоры, принципы и нормы международного права, включая общепризнанные принципы международного права вооруженных конфликтов;

– принципы и нормы права в соответствии с тем, как они были истолкованы в предыдущих решениях Суда;

– в исключительных случаях – национальные принципы и нормы права тех стран, которые при обычных обстоятельствах осуществляли бы юрисдикцию в отношении данного преступления (при условии отсутствия противоречия этих принципов и норм международному праву.

А вот какой перечень применимого права содержится в ст. 38 Статута Международного Суда ООН:[73]

a) международные конвенции, как общие, так и специальные, устанавливающие правила, определенно признанные спорящими государствами;

b) международный обычай как доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы;

c) общие принципы права, признанные цивилизованными нациями;

d) с оговоркой, указанной в ст. 59,[74] судебные решения и доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву различных наций в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм.

Как видно из самих норм международного права, при решении уголовно-правовых вопросов в принципе возможно использование следующих формальных источников: «общие» принципы права; «принципы и нормы международного права» (в них в первую очередь включены международные договоры), международный обычай; решения международных организаций (в том числе и «судебные решения»); юридические доктрины.

На первый взгляд источниковая база международного уголовного права чрезвычайно разнообразна и эклектична. Поэтому попробуем определиться с пониманием и сущностью каждого из названных источников.

Сложнее всего обстоит дело с пониманием и юридическим значением «принципа международного права». Как известно, сам термин «принцип» происходит от латинского «principium», что означает «начало, основа».[75]

В науке общей теории права отмечается, что первоначально вырабатывается какая-либо всеобъемлющая руководящая научная идея – принцип права. Такая идея выражается в качестве «исходного руководящего начала» права.[76]

В теории подчеркивалось, что правовые принципы, с точки зрения их закрепления, разграничиваются на правовые принципы, закрепленные в праве, и правовые принципы, не закрепленные в нем. Правовые принципы, не закрепленные в нормах права, входят в правосознание, а правовые принципы, закрепленные в правовых нормах, – в право. Эти вторые становятся принципами права. Следовательно, «всякий принцип права есть правовой принцип, но не всякий правовой принцип есть принцип права».[77] Причем, фундаментальное значение, согласно наиболее распространенной позиции, имеют именно те принципы права, которые не столько отражены в отраслевых нормах, сколько воздействуют на правосознание в качестве идеи.[78] Но в данном случае речь должна идти, на наш взгляд, не столько о международном уголовном праве, сколько о международной уголовной политике в целом и способах ее реализации.

Такой дуализм в понимании существа правового принципа характерен и для отечественной науки международного права. Традиционна позиция, согласно которой разделение на принципы-идеи и принципы-нормы наиболее обосновано и юридически правильно. Причем приоритет должны иметь «основные принципы» высшей юридической, политической и моральной силы (jus cogens), на основании того, что они закрепляют основы современной системы международных отношений и международного права, являясь наиболее «обобщенными нормами».[79]

Нетрудно заметить, что в такой позиции кроется и некоторое формальное противоречие. Действительно, принцип-идея любой отрасли права вряд ли может иметь правоприменительное значение, не будучи закрепленным в норме. В этом случае он превращается лишь в «благое пожелание», а его несоблюдение не может повлечь никаких неблагоприятных последствий для нарушителя. А суть любой ответственности (в ретроспективном плане) за совершенное правонарушение состоит как раз в возложении на субъект негативных для него последствий. К тому же была бы абсурдна сама возможность юридической ответственности за нарушение идеи, пусть даже самой фундаментальной.

Примечательно, что германская доктрина международного права нередко указывает на то, что принципы в целом являются «только абстракциями (abstractions only), вытекающими из норм международного права, поскольку они сами по себе не обязательны, если не были включены в международное право».[80] Еще более жесткую позицию занимают английские авторы, считающие, что не отраженный в норме принцип права «в действительности никого не обязывает и ни для кого не создает прав».[81]

Такую же позицию, по сути, занимает Декларация о принципах международного права 1970 года, призывая все государства в своей деятельности всего лишь «руководствоваться этими принципами».[82]

А ст. X Заключительного Акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года требует, чтобы государства при осуществлении своих суверенных прав, включая право устанавливать свои законы, сообразовывались «со своими юридическими обязательствами по международному праву».[83] Причем такие обязательства всегда имеют нормативное оформление (конвенции, двухсторонние и многосторонние договоры и т. д.).

Следовательно, основополагающие документы международного права предполагают юридическое закрепление принципов в правовых нормах как международного, так и внутригосударственного характера. При этом сам «основополагающий принцип» становится нормой, предписанным правилом поведения, неисполнение или нарушение которого влечет то или иное неблагоприятное последствие.

Именно это значение может иметь принцип международного права как источник уголовного права. Попытаемся доказать это положение на основе анализа фундаментального института юридической ответственности.

Уже в 60-х годах в философии понятие ответственности начинает рассматриваться не только в ретроспективном (негативном), но и в активном (позитивном) аспекте. Под ответственностью в ретроспективном плане понимается ответственность за прошлое деяние, нарушившее правовое нормативное предписание. Ответственность в позитивном плане – это осознание личностью своего долга перед другими людьми, обществом, государством, осознание смысла и значения своих поступков.[84]

Взаимосвязь позитивной и ретроспективной ответственности проявляется в оценке поведения индивида. При правомерном поведении лица по сути дела реализуются правовые предписания в настоящем; такое поведение поощряется и санкционируется государством. Неправомерное поведение подлежит пресечению и получает негативную оценку со стороны общества и государства.[85]